— Дипломат в машине забыл, извини. — Все-таки, Леша, Алексей, Алексей Петрович?
— Ничего.
Ладошкин откуда-то достает картонную коробку. Из-под торта, что ли? Может быть. «Полет». Очень правильно подмечено. С такими деньгами можно взмыть под небеса. Пачки ложатся в коробку.
— Точно хватит?
А можно и больше? Как, оказывается, просто жить на свете!
— Я еще заеду.
— Когда?
— На днях.
— Не затягивай. У нас дела. Надо срочно решить кое-какую проблему? Понимаешь?
Нет, но все равно согласный кивок.
— А как тут вообще без меня?
— Справляемся. — Еще бы! Ты справишься! На ходу подметки рвешь! — Но есть вещи, которые можешь решить только ты. Если хочешь, конечно, можешь и эти функции переложить на меня…
— После. Мне в больницу надо.
— Может, хорошего врача посоветовать? Какие у тебя травмы? Что-то серьезное?
— Уже нет. Я здоров. В целом почти здоров. — Улыбка, мускулы напрячь, спину держать прямо.
— Да я вижу. Хорошо выглядишь, если не считать лица. А я вот… — Вздох сожаления. Да, Ладошкин, с весом у тебя проблемы. Бегать надо по утрам. Бегать.
— Иван, ты телефончикто включи. Мало ли какие проблемы? Телефон? Кажется, есть такой в машине.
— Да-да. Батарейки сели.
— Что, два месяца заряжаются? Если серьезное что-то случилось, ты так и скажи. Не надо от нас прятаться.
— Никаких проблем. Я включу телефон.
— Ну, тогда до встречи?
Рука у Ладошкина потная. Несмотря на постоянный умеренный климат в офисе. А чего испугался? Это я тебя боюсь, того, что ты сообразишь про деньги. Что ни черта я не знаю, сколько мне положено и за что. Но коробку из-под торта возьму.
Девушка в коридоре дарит сто баксов. Улыбается безвозмездно:
— Можно?
— Да, Леночка, мы закончили. Заходи.
Только начали. А может, силой? Заманить Ладошкина в машину, зажать рот, там, за тонированными стеклами «Мерседеса», учинить допрос с пристрастием? А о чем спрашивать? Этот полнеющий молодой мужик с ватными мышцами поплывет мгновенно. «Кто я?» А этот Ладошкин что, знает? Про старую кожаную куртку, про пистолет в «бардачке», про следователя Мукаева?
— Пожалуй, я тебя провожу до машины.
Что ж, это всегда пожалуйста. Хорошо, что не приехал на старых мукаевских «Жигулях». Была бы немая сцена.
— Что, уже починили? — Ладошкин кивает на «Мерседес».
— Да. Починили.
— Быстро. Да это ж железка! Людям времени надо больше, чтобы на ноги встать. Ты домой сейчас?
— Да.
— Рад был повидать.
— Взаимно.
Положил рядом на сиденье коробку из-под торта. «Полет». И никто ничему не удивился. Вот тебе и навестил фирму «АРА»! Что сказать Руслану? Может, деньгами поделиться? Усмехнулся, надавил на газ. В ближайшем пункте обмена валют, достав права на имя Саранского, обменял на рубли тысячу долларов. Что ж, гаишники, теперь тормозите на здоровье.
И, только запихнув в карман пиджака пачку новеньких пятисотенных бумажек, он вдруг сообразил нереальность всего происходящего. Сообразил и пришел в ужас. Уставился в зеркало, внимательно рассматривая свое лицо, и, ощупывая нос, щеки, лоб, сдавленно прошептал:
— Кто я теперь? Кто?!
Ближе к вечеру
Первым делом постарался успокоиться. Колесил по Москве, чтобы скоростью и лавированием в оживленном потоке машин прогнать дурные мысли. Главное все-таки выяснил: нельзя производить обыск на складах торгово-закупочной фирмы «АРА». Нельзя задерживать Ладошкина и учинять тому допрос. Потому что Алексей Петрович расскажет все. И о деньгах, которые давал ему (Мукаеву? Саранскому?), тоже расскажет. Это или взятка, или оплата какой-то очень дорогой работы. Действовать надо осторожно. Хорошо, что есть Вэри Вэл. Он тоже заинтересован в затягивании следствия. Вот и надо тянуть вдвоем. А Руслан? Тут он вдруг вспомнил разговор с Натальей Хайкиной. Кто такой капитан Свистунов? Старший оперуполномоченный по тяжким преступлениям против личности. Вот пусть и не лезет не в свое дело. Подпольное производство водки Свистунова не касается. А с преступлением против его личности, личности следователя Мукаева, он, потерпевший, как-нибудь разберется сам. И чтобы окончательно притормозить Руслана, надо еще разок съездить в деревню Ржаксы. И в другую деревню, где нашли восьмой труп. Как там она называется? Если незадолго до убийства там видели капитана Свистунова, то это, это…
Постарался не думать дальше. Не думать о том, почему он изъял из уголовного дела несколько последних листов. Что там было? Допросы Игната Хайкина, это наверняка. И еще что-то. Так почему?
Он хотел провести этот вечер спокойно. Опять плохое предчувствие. Что-то пузырь в груди ведет себя странно. Как будто ему становится тесно. Дыхание сбивается, хотя с легкими все в полном порядке, сердце работает как часы. Он в отличной физической форме, не считая проклятого пузыря. Все труднее давить его в себе. Хочется… А чего, собственно, хочется? Вспомнить?
Чтобы отвлечься, он заехал в супермаркет. Очень большой, дорогой и хороший магазин. Удобный. Взял корзину на колесиках, не спеша повез ее вдоль полок с продуктами. Приятный вечер, что это такое? Яркая вспышка в голове, толчок о ребра. Перед глазами проплыл стол, покрытый белой, накрахмаленной скатертью, дорогая посуда, корзина с фруктами, свечи. Аппетитный запах жареного мяса. Шампанское?
Он уверенно потянул с полки пузатую бутылку. «Бри», это сойдет. Что еще? Провез тележку вперед, стал складывать в нее фрукты: бананы, груши, киви, виноград… В отделе полуфабрикатов попросил хорошенько завернуть шейку в маринаде. Пусть не скупятся на пакеты, он все оплатит. Гарнира не надо, лучше салат из овощей, меньше калорий. Надо следить за весом. С брезгливостью вспомнил Ладошкина: плывет мужик. Много денег, это не значит много еды, лучше быть слегка голодным, чем больным. Внимательно посмотрел на прилавок, под стекло, где стояли лотки с готовыми салатами. Вспомнил, что в морской капусте много витаминов и йода. Значит, надо есть салат из морской капусты. Под конец взял ледяной килограммовый пакет креветок. Кажется, все? Да, еще хорошей минеральной воды бутылку.
Подойдя к кассе, равнодушно достал из кармана пятисотенную:
— Хватит?
Добавил еще одну без всяких эмоций. Шампанское оказалось очень дорогим, да и черт с ним. Кажется, он все делает правильно. Вот теперь домой.
Он давно уже присмотрел другую платную стоянку на окраине города. Не все же население Р-ска знает следователя Мукаева в лицо? Оставил там машину, стараясь не реагировать на любопытный взгляд мужика, поднявшего шлагбаум. Отчего-то на многие вещи после визита в офис «АРА» стал смотреть спокойно. У него есть деньги, много денег. Заплатит — и будут молчать. Захочет — будут еще деньги. Все очень и очень просто. Надо только иметь много денег. А это легко.
Охране дал много. Те взяли, виду не подали, что клиент переплатил. Коробку из-под торта оставил пока в салоне, под передним сиденьем, чтобы не бросалась в глаза. Запер машину и, нагрузившись тяжелыми сумками, пошел домой.
…Зоя только громко ахнула:
— Откуда, Ванечка?
— Премию дали, — коротко ответил он. — За подпольную водку.
Зоя и эту чушь проглотила. Кинулась с сумками на кухню. Выложив на стол продукты, замерла в недоумении.
— Что такое? — спросил.
— Ой, да я не знаю, что со всем этим делать! — Зоя неуверенно открыла коробочку с салатом из морской капусты, понюхала: — Это что?
— Витамины.
— Оно ж зеленое! И склизкое какое-то.
— Не трогай, это готовое. Мясо выложи в огнеупорную посуду и поставь в духовку. Креветки закладывают в кипящую воду. Поставь на газ небольшую кастрюльку и положи туда специй побольше. Перец, лавровый лист, мускат, кардамон, уксуса чуточку можно капнуть. А лучше выдавить лимон. Фрукты в корзину.
— В какую корзину?
— Ну, в вазу, в вазу.
— Ой, Ванечка, как же все это странно! Как в кино!
— В кино все ненастоящее, а это должно быть вкусно. — Он посмотрел на этикетку бутылки и, довольный, запихнул ее в морозильную камеру.
На стол помогал накрывать жене, сам выбирал посуду.
— Нечего держать ее в серванте, — улыбнулся Зое. — Вещи должны служить, а не пылиться.
— Жалко же! — пожала плечами она. — А вдруг разобьем?
— Во-первых, до такой степени мы с бутылки шампанского не напьемся, а во-вторых, если разобьем, купим новые. Не надо жить для вещей, — повторил он. — Надо жить для себя, а вещи — это слуги. Слуга не должен быть ценнее господина.
Сев за стол, он почувствовал наконец удовлетворение. Попросил Зою задернуть окна и зажечь свечи.
— Ой, а это зачем, Ванечка?
— Романтика. Так положено.
Свечи были огромные, дешевые, из парафина цвета слоновой кости, прикупленные Зоей на случай, если вдруг отключат электричество. Романтики в них было мало, так же как и в уродливом чугунном подсвечнике, неизвестно каким образом оказавшемся в квартире. Но он очень хотел сделать Зое приятное. Чтобы все было, как положено. Скатерть-то шикарная, да и салфетки тоже. Все вышито ее умелыми руками. Хорошая женщина.
