– Выяснили, конечно. Но это – тайна… Ну что, я тебя немного успокоил? Тебе надо собраться с силами, ведь именно от тебя сейчас зависит, вернутся к тебе твои отдыхающие или нет. Выйди к ним, поговори, устрой поминальный обед в память Кати Монастырской, объясни ситуацию с Ларисой, чтобы они не шарахались от нее… Но работать здесь, как я понял, она уже не будет.
– Да, она сказала мне, что выходит замуж за Горного. Что ж, отличная партия. Я бы и сама за него вышла… А что у тебя с Земцовой?
– С Земцовой? – Крымов пожал плечами. – У меня-то с ней – все, а вот у нее со мной – ничего. Кажется, она бросила меня, Алиса.
– Может, мне тебя подобрать?
– Ты не справишься со мной, тебе будет трудно. Человек я невозможный во всех отношениях. К тому же скоро уеду.
– Человек мира? – Она улыбнулась ему усталой улыбкой, жалея о том, что предложила себя. Быть отвергнутой – только этого ей сейчас и не хватало.
– Я – человек-разрушитель, вот это будет более правильно. А масштабы здесь ни при чем. Везде живут люди, в чем-то похожие друг на друга, и проблемы у них тоже схожие. Меня нанимают, чтобы кого-то разыскать, кому-то что-то передать, о ком-то собрать информацию, с кого-то что-то получить. Иногда я влипаю в куда более неприятные истории, нежели ты сейчас, и мне приходится уносить ноги. Знала бы ты, сколько раз меня подставляли. Платили деньги, чтобы подставить… Но стоит мне отойти от дел, вернуться к письменному столу, чтобы все это описать, как меня вдруг охватывает такая тоска, что хоть волком вой! Вот и сейчас приехал сюда, чтобы закончить книгу, но запил, рассиропился-разлимонился, раскис… Хорошо, Шубин впряг меня в расследование, я немного ожил, может, и помог ему в чем-то. Но мне очень не хватает Юли.
– А где она? В Париже?
– Да, делает вид, что вышла замуж за моего лучшего друга Патрика. Он, конечно, мужик хороший, надежный, не чета мне, любит ее, это я и так знал… Но не знал, что все может зайти так далеко! Представь себе мое состояние, когда я, вернувшись сюда накануне Восьмого марта в надежде встретиться с семьей, нашел лишь опустевший и остывший дом… – И Крымов, на которого нахлынули тяжелые воспоминания, принялся изливать Алисе душу.
Горный сдержал свое слово и сполна расплатился с агентством – так он был счастлив, что Ларисе уже больше ничто не угрожает и они смогут теперь наконец спокойно жить, наслаждаясь друг другом и покоем. Зато Минкин весь извелся, считая, что Михаилу не следовало платить Шубину так много, тем более что «Лариса сама обезвредила преступника» и что если он и дальше будет так же разбрасываться деньгами, то скоро разорится. Таня Бескровная, с которой он стал встречаться все чаще и чаще, даже сам не замечая, что не может без нее уже ни пообедать, ни поужинать, даже вспылила однажды, когда Виталий, забывшись, что сидит в ресторане с девушкой, имеющей самое непосредственное отношение к агентству и тому непомерно большому гонорару, что она сама себе, по сути, и назначила, снова начал объяснять по телефону Горному, какой он болван.
– Минкин, что ты так расстраиваешься? Ведь часть этих денег принадлежит теперь мне, а не кому-то чужому. Ты должен радоваться, что твоя девушка хорошо зарабатывает, а ты уже замучил бедолагу Горного из-за каких-то несчастных долларов… Да пропади они пропадом!
Минкин сунул телефон в карман и уставился на Таню, словно не понимая, о чем она ему говорит. А потом расхохотался до слез.
– Слушай, ну это надо так, а? Ну не идиот Минкин? Ты сидишь напротив меня, а я тут воспитываю Горного…
– Ты жадный и противный.
– Неправда. Просто меня так воспитывали. Я всегда считаю деньги и время. Поэтому у меня везде такой порядочек. Ты же была у меня дома?
– Ну… была, – порозовела Таня.
– Видела, как у меня там…
– Помню только спальню, там обои – в цветочек. – Она закатила глаза и, дурачась, застонала. – Еще кровать… новую… От спинки лаком пахнет…
– Я люблю чистоту и порядок. Вот найду себе женщину по вкусу, которая бы понимала меня и разделяла мои жизненные принципы, так сразу и женюсь.
– А я вот никогда не выйду замуж, – честно призналась Таня. – Слишком накладно, да и скучно.
– А почему это накладно? Ты, что ли, будешь кормить своего мужа?
– Да я не об этом, Минкин… Кто о чем, а ты – о деньгах. Накладно в том смысле, что надо будет постоянно с кем-то советоваться, как следует поступить, что нужно сделать, как лучше… А так я свободна и предоставлена сама себе. Села в машину и покатила, куда мне хочется. К тому же у меня интересная работа. Какой муж потерпит, чтобы его жена целыми днями пропадала неизвестно с кем и где?..
– Никакой, – поддержал ее Виталий. – Слушай, сколько можно готовить салат? Что они там все, уснули, что ли? Заметь, ресторан пустой, я его весь заказал на время обеда… Чтобы нам никто не помешал…
И только он это произнес, как появился один посетитель, затем еще один, следом – целая компания студентов… Таня хохотала, держась за живот.
– Что-то мало ты заплатил, Минкин… Ой, умора, сейчас свалюсь со стула…
– Знаешь, ты вот смеешься, а я хотел тебя спросить кое о чем.
– Ты переживаешь, что не сможешь уплатить по счету? – Таня вытерла слезы салфеткой и немного успокоилась. – Не переживай, Виталик, сегодня я тебя угощаю.
– Тебе смешно, конечно… А я, между прочим, хотел спросить тебя, не переночуешь ли ты сегодня у меня?
– Минкин, так и подавиться можно. С какой стати мне у тебя ночевать? Ты что, маленький и темноты боишься? Ты – взрослый мужчина, сильный, поросший волосами и похожий на зверя, да ты сам кого хочешь испугаешь…
– Мне хочется, чтобы ты у меня осталась. Когда ты уезжаешь ночью домой одна, я так за тебя переживаю… – Он ласково погладил ее руку.
– Так взял бы да проводил до самой двери. Или, на худой конец, купил бы мне пистолет. Пусть даже газовый, недорогой, чтобы не образовалась брешь в твоем бюджете.
– Все издеваешься надо мной? Неужели тебе нисколько не хочется пожить со мной, как живет Горный с Ларисой?
– А откуда мне знать, как они живут? У них своя жизнь, у нас – своя…
– У нас? Ты сказала у нас? Я не ослышался?
– Не цепляйся к словам. Я понимаю тебя, Виталий, у тебя возраст такой, тебе и хочется, чтобы рядом была женщина, и боишься этого… Тогда чего ради?
Минкин отодвинул от себя тарелку, вздохнул, достал из кармана необычайно элегантного белого пиджака носовой платок и аккуратно принялся разворачивать его на зеленой скатерти.
– Что это?
И тут Таня Бескровная увидела кольцо. Миниатюрное золотое кольцо с крупным бриллиантом. И без футляра.
– На футляре экономишь… – Голос ее дрогнул. – У тебя ко мне дело, я вижу? Ты хочешь, чтобы мы с Шубиным выяснили, кто похитил точно такие же серьги?
– Это тебе, – перебил ее Минкин серьезно. – О серьгах я еще подумаю… завтра…
Таня взяла кольцо и примерила его на палец, потом поцеловала Виталия.
– Ладно, останусь сегодня у тебя… Тем более что у меня машина сломалась… Спасибо…
Она ела рыбный салат и не знала, кому признаться, что это самый счастливый день в ее жизни…
Тамара Гетманова вернулась с похорон Маши Рубиной опухшая от слез. Вид убитого горем бывшего любовника, Валерия Гамова, лишний раз доказал ей, что она поступила правильно, вернувшись к мужу. Гамов будет любить свою жену и после смерти…
На кладбище было много народу, в основном молодые женщины, ровесницы-подруги Маши. Видела она там и Крымова с Таней, и Шубина с женой, которая должна была вот-вот родить, настолько большой у нее был живот. Сама Тамара, хоть и оплатила похороны и даже заказала памятник своей бывшей сопернице, держалась в стороне. Она была во всем черном, голову покрывала черная газовая косынка, а половину лица скрывали темные очки…
«Забыть, все забыть, стереть из памяти…» Она переоделась во все домашнее, достала из холодильника банку с соком, открыла коробку с тортом «Наполеон», отрезала себе большой кусок и расположилась в кресле перед телевизором. Огромная гостиная была залита солнечным светом, на столе в вазе стоял букет роз, которые ей привез водитель ее мужа сегодня утром и вручил со словами: «Александр Николаевич сам выбирал, Тамара Игоревна, каждую розочку». «Забыть, все забыть…» И тут она вспомнила другой торт, который предназначался той женщине… «…кому вы, Тамара Игоревна, решили подарить торт в форме гроба?» Она зажмурилась, замотала головой. «Да ей же и собиралась подарить… Чтобы она испугалась и съехала с квартиры, а Гамова оставила мне…» Она схватила тарелку с тортом и судорожным движением, словно он был отравлен, швырнула на ковер…
…Шубин отвез Женю обратно в больницу и вернулся домой. Вскоре к нему заехал Крымов.
– Холодная водочка, малосольные огурчики, молодая отварная картошечка… Ты меня балуешь, Шубин.
