— Благодарю.
Сэцуко взяла палочки и принялась за еду. Женщина сидела рядом, словно хотела хоть немного скрасить ее одиночество.
— Ну как, нравится?
— Очень. Вы прекрасно готовите! — похвалила Сэцуко.
Действительно, ужин был великолепный! Конечно, если бы Торбэк был с ней, все показалось бы еще вкуснее. Впрочем, дело было даже не в Торбэке, а в том, что произошло с ней вчера.
— Что-то отец Торбэк задерживается, — сказала женщина, словно читая ее мысли.
Сэцуко потупила взор.
— Ну ничего, теперь скоро придет. Служба уже, наверное, кончилась. Осталось потерпеть самую малость. Я понимаю, очень скучно просидеть весь день одной.
— Спасибо, — поблагодарила Сэцуко.
— Больше не хотите?! Как жаль!
Сэцуко снова осталась одна.
А Торбэка все не было. Ей казалось, что она в пустыне. Никогда она еще так не тосковала по нему.
И какой противный, унылый дом! И страшный. Так и кажется, что тебя все время подстерегает опасность.
Тишина, с нижнего этажа — никаких звуков. Что там делается? Сэцуко сидит не шевелясь, и ей кажется, что эта ночь будет длиться вечно.
Снаружи иногда доносится шум проезжающей машины. Сэцуко напрягает слух в надежде, что это едет Торбэк, но всякий раз шум удаляется, и снова наступает тишина.
Стрелки часов уже показывают девять.
Неужели и сегодня ей придется ждать до одиннадцати? Ей сразу вспомнился вчерашний кошмар.
Все-таки как этот человек попал сюда? Неужели его никто здесь не знает? Не может быть. Наверно, и женщина эта его знает. Однако она это скрывает, по ее лицу нельзя догадаться, известно ей что-нибудь или нет.
Сэцуко казнит себя за вчерашнее. Как все нелепо и страшно получилось. Вошел, словно хозяин, и, словно хозяин, овладел ею.
Прошло еще полчаса. Опять послышался шум мотора. На этот раз машина остановилась у дома. Это Торбэк, Сэцуко не могла ошибиться. Наконец-то послышался его голос.
Сэцуко не выдержала и распахнула дверь. Перед ней стоял Торбэк. Она со слезами бросилась ему на грудь.
Сэцуко дрожала, как в лихорадке.
И опять неудержимо по ее щекам катились слезы. Торбэк недоумевал — ее будто подменили. Она стала совсем другой. У него даже закралось подозрение. Неужели она почувствовала, что против нее что-то замышляют?
— Сэцуко! — Голос Торбэка звучал очень нежно. — Что с тобой?
Но она ничего ему не объяснила и только пожаловалась, что ей было очень тоскливо.
— Ну, а сейчас? Ведь я же с тобой.
Однако она все еще не могла прийти в себя. Грудь Торбэка была мокрой от ее слез.
— Тебя кто-нибудь обидел здесь?
— Нет, нет… Ко мне были очень внимательны…
— Ну и слава богу! В этом доме все христиане, так что ничего дурного тебе сделать здесь не могли.
— Бэк, — сказала Сэцуко, — ты хочешь, чтобы мы тут пожили с тобой? Мне сказала об этом хозяйка. Это правда?
Она испытующе посмотрела на Торбэка.
— Правда, ведь я сам тебе об этом говорил.
Сэцуко на минуту задумалась.
— Конечно, побыть с тобой несколько дней было бы замечательно… По скажи, ты по-прежнему должен общаться со своим… этим братом?
Она подняла голову и посмотрела Торбэку в глаза.
И тут она увидела, что Торбэк изменился в лице. Да и глаза его, всегда ласковые, нежные и чистые, сейчас были совсем другими.
— Если ты этого не хочешь, я совсем перестану с ним встречаться…
— Это правда?
Торбэк отвел глаза в сторону.
— Конечно, правда, если ты настаиваешь. Это нетрудно.
Сэцуко крепко обвила его шею руками.
— Ты обещаешь?
— Обещаю.
— Слава богу!
Она еще крепче прижалась к нему и поцеловала его в губы.
— Только не обманывай меня. Умоляю тебя, не встречайся с ним больше! Никогда! И сюда не позволяй ему приходить!
— Хорошо, Сэцуко, я не буду с ним встречаться.
— Спасибо тебе!
Сегодня Сэцуко дарила ему свою любовь особенно горячо. Она все время тянулась к нему, целовала его лицо, шею, плечи…
— Сэцуко! Ты любишь меня?
— Да, очень!
— Правда?
— Конечно. Ради тебя я не пожалею жизни!
— О-о-о!
— Сегодня ты был очень занят в церкви? А сейчас уже совсем освободился?
— Да, да, теперь я свободен.
— Слава богу! Мне ведь не хотелось бы, чтобы наши отношения вредили твоему делу.
Торбэк посмотрел на часы: двадцать минут одиннадцатого.
— Боже, а ведь я действительно забыл заехать в одно место!
— Ну вот видишь! Ты должен уехать? Опять!
— Да, но, впрочем, мы можем поехать вместе, если ты хочешь.
— А что я буду там делать?
— Да ничего. Я быстро освобожусь. Подождешь меня в машине. Мне ведь не в церковь нужно. А потом приедем сюда.
— Бэк, это просто замечательно! А то у меня снова будет ужасное настроение… Только можно мне позвонить тете? Они, наверно, страшно беспокоятся. Ведь я им так и не позвонила в тот день.
— Конечно, можно. Но я очень спешу. Позвоним на обратном пути.
— Хорошо. А что сказать тете, если она спросит, где я?
— Ну, это чепуха. Скажешь, что звонишь из дому.
— Ох, как это неудобно!..
Торбэк встал. И только сейчас Сэцуко включила свет. Она села перед зеркалом и стала приводить себя в порядок. Через несколько минут она была готова.
— Ну вот и все. — Сэцуко взяла сумку.
— Да, кстати, скажи, то письмо, что я тебе послал, оно с тобой?
— Да, в сумке.
— Дай его, пожалуйста, мне.
— Но зачем, Бэк? Я его здесь от скуки все время перечитывала.
— Оно мне нужно, дай, пожалуйста, — и Торбэк протянул руку.
— Ты иногда бываешь такой странный!
Она раскрыла сумку и достала письмо.
— Вот, возьми!
Торбэк взял письмо так стремительно, что Сэцуко насторожилась.
Он улыбнулся и положил письмо к себе в карман.
— Я оставлю его у себя.
— Зачем?
— Да просто мне не хочется, чтобы ты вспоминала о моем брате, раз он тебе так неприятен, ведь в этом письме я упоминаю о нем.
Сэцуко тронуло такое внимание. Все было, как она хотела.
— Ну пошли.
— Небо какое-то черное. Может, дождь пойдет? Возьму с собой зонтик.
Они тихо спустились по лестнице. Сэцуко шла впереди.
Внизу в вестибюле стояла женщина, та самая, что прислуживала Сэцуко.
— Далеко отправляетесь? — улыбаясь, спросила она.
— Немного покатаемся на машине.
— Вот и прекрасно!
Они вышли на улицу. Знакомый голубой «рено» стоял у ограды. Торбэк открыл дверцу.
— Я так давно не была на свежем воздухе! — проговорила Сэцуко.
Торбэк уселся за руль и нажал на акселератор. Мотор зашумел. Он включил фары. Перед тем как тронуться, Торбэк огляделся по сторонам.
Сзади зажглись красные огоньки, и машина тронулась. Огоньки постепенно делались все меньше и меньше и, наконец, совсем исчезли из виду.
У ворот дома стоял Окамура. Убедившись, что «рено» скрылся за поворотом, он поспешил в дом и бросился к телефону…
Был первый час ночи.
Торбэк вел машину по уснувшим улицам. Он мчался на бешеной скорости. Сэцуко в машине уже не было. Не снижая скорости, он въехал в лес. Тишина, кругом ни души. Деревья снизу закрывала пелена тумана.
Недалеко от дома Ясуко Торбэк сбавил скорость и повел машину осторожно, словно крадучись. Как всегда, он поставил «рено» среди деревьев и огляделся. Разумеется, в доме уже спали. Он постучал в дверь. Залаяла собака, но Торбэк прикрикнул на нее, и она замолчала. Он стучал очень тихо и с тревогой ждал, пока в доме загорится свет. Наконец дверь открылась.
— Боже мой, Бэк-сан! — Ясуко ß удивлением посмотрела на гостя. — Так поздно?
Торбэк попытался улыбнуться. Но улыбки не получилось, лицо исказила гримаса. Вдруг его качнуло в сторону.
— Что с вами?!
Ясуко с тревогой смотрела на Торбэка. Ее поразил его вид.
Когда он вошел в комнату, на нем лица не было: какая-то зеленая бледность заливала лоб, щеки, и под глазами чернели круги, волосы были растрепаны, костюм измят и испачкан в грязи.
Ясуко решила, что он попал в автомобильную катастрофу.
— Что случилось, Торбэк-сан? Вы похожи на привидение.
Она пристально смотрела на Торбэка, который в странном возбуждении кусал ногти, устремив взгляд в одну точку.
— Скорее переодевайтесь в сутану, а то у вас страшный вид.
Торбэк не ответил. Его затрясло как в лихорадке.
— Да что же, наконец, случилось?! Сшибли кого-нибудь?
Это единственное, что она могла предположить. Всегда такой веселый, а сейчас выглядит сумасшедшим.
— Бэк-сан!
Ясуко подошла к нему и взяла за руку. Но Торбэк с силой оттолкнул ее. Ясуко опешила. А он вдруг повалился на колени. И трудно было понять, то ли это был юродивый в молитвенном экстазе, то ли смертельно раненный зверь.
