Но в этот день вскрытия не произвели, и труп пролежал в морге всю ночь. На следующий день только в полдень тело отправили в анатомическое отделение городской больницы. Таким образом, эта процедура началась с опозданием на целые сутки.
Покойница была уж очень молода, и патологоанатом с неохотой взялся за скальпель. Сперва он тщательно осмотрел труп и при осмотре обнаружил на шее небольшие кровоподтеки. Это его удивило, и он стал обследовать их более внимательно. Кровоподтеки были еле видны: какие-то небольшие темные пятнышки. Не удивительно, что раньше их никто не заметил. Да и кровоподтеками их трудно было назвать.
— Странные пятна, посмотрите, — обратился врач к инспектору Кобаяси, присутствующему при вскрытии.
— А что это может быть, доктор? — спросил Кобаяси.
— Трудно пока сказать. Если в данном случае имело место удушение, то пятна чересчур уж бледные. Сейчас вот вскрою, и тогда посмотрим.
Врач взял скальпель и сделал первый надрез на шее.
Он без труда обнаружил физиологические изменения в дыхательных путях. Смерть наступила не вследствие отравления, а в результате удушения. Но как задушили женщину, оставалось неясным. И все-таки врач констатировал смерть «от удушения путем сдавливания дыхательных путей». Но почему же на трупе нет почти никаких следов? Обычно в таких случаях на кожном покрове остаются явно выраженные синяки и ссадины. А тут лишь едва заметные пятна, и больше ничего.
Одно можно было определенно утверждать: женщина не утонула. В дыхательных путях не было тех характерных изменений, какие бывают у утопленников. Тогда что же это — отравление? Врач был убежден, что версия о самоубийстве не оправданна, и продолжал самым тщательным образом исследовать труп.
В результате вскрытия было установлено, что ни в пищеводе, ни в желудке нет никаких следов отравления; что покойница не была беременна; что незадолго до смерти она была близка с мужчиной и что смерть наступила между десятью часами вечера третьего апреля «часом ночи четвертого апреля. В акте вскрытия было также записано, что вечером третьего апреля покойница ела консервированные грибы — китайский деликатес.
— Имеются веские основания подозревать, что в данном случае мы имеем дело с насильственной смертью. Думаю, что ее убили, — сказал врач полицейскому инспектору.
Кобаяси изменился в лице.
— А вы не ошиблись, доктор? Каким же образом наступила смерть? — спросил он.
— Я думаю, ее задушили, — ответил врач.
— Задушили?! Но ведь на шее нет никаких следов!
— Почти нет. Но вскрытие показывает, что она все-таки задушена.
— Тогда как же это произошло?
— По правде говоря, с таким случаем я сам сталкиваюсь впервые. Поэтому сначала и я сомневался. И все же смерть наступила от удушения, иного заключения дать невозможно, — твердо заявил врач.
— Но как это было сделано? — не унимался Кобаяси.
— Если я не ошибаюсь, задушена она особым способом. Ну, скажем, очень сильный мужчина обнял ее за шею, а затем с силой согнул руку в локте и сдавил горло. Вы, возможно, знаете, есть в дзюдо такой прием — «отосу». Данный случай очень походит… Но это, конечно, мог сделать только очень сильный человек. Вот первая примета, по которой, как мне кажется, надо искать преступника.
Кобаяси со всех ног помчался в полицейское управление.
Итак, версия о самоубийстве после врачебной экспертизы отпадала. Оставалось, значит, одно — убийство.
В полиции растерялись, и к месту преступления немедленно были высланы детективы.
Однако восстановить картину преступления через два дня после того, как оно было совершено, оказалось делом нелегким, тем более что на месте происшествия, где побывала масса людей, обнаружить какие-либо следы уже, как правило, невозможно.
Начальник уголовного розыска Итэ вынужден был доложить об этом случае в департамент полиции. В Такакура прибыл старший инспектор первого сыскного отдела Сайто. При такакурском полицейском управлении была создана оперативная группа.
На совещании группы сперва попытались установить возможные причины убийства. Версия, что убитая стала жертвой насильника, отпала сразу. Никаких следов борьбы ни па месте происшествия, ни на трупе обнаружено не было. Отпадала версия и об убийстве с целью ограбления. Было решено, что убийство скорее всего совершено на почве ревности, что его совершили не там, где был обнаружен труп, а в другом месте, и что женщину привезли сюда на машине уже мертвой.
И оперативная группа приступила к розыску.
Вскоре было установлено, что убитая только в прошлом году поступила в авиакомпанию, где работала стюардессой на линии Токио — Гонконг, а до этого была воспитательницей в приюте ордена святого Василия.
Квартира убитой находилась в трех километрах от места происшествия. Там она снимала комнату, а до этого жила у тетки, муж которой был членом правления одной крупной фирмы. Далее удалось установить, что она вышла из дому часа в три дня второго апреля, сказав при этом хозяйке, что должна встретиться с двоюродным братом и что, если встреча затянется, ей придется заночевать у тетки. Больше она на свою квартиру не возвращалась, но и к родственникам не заходила. Следовательно, выйдя из своей квартиры второго апреля в три часа дня, она куда-то исчезла и была обнаружена уже убитой утром четвертого апреля.
Но где она была и что делала почти два дня, установить пока не удалось.
Газеты сперва вскользь упомянули о самоубийстве, по теперь о загадочной смерти хорошенькой стюардессы стали помещать пространные статьи.
Неизвестно, чем бы все это кончилось, если бы розыскная группа в эти дни не узнала одну интересную деталь. Человек, случайно проходивший недалеко от места происшествия в одиннадцать часов вечера третьего апреля, заявил, что видел у злополучного моста малолитражную машину марки «рено», как ему показалось, голубого цвета.
Руководителем оперативной группы был назначен старший инспектор первого сыскного отдела департамента полиции Сайто. Группа делилась на восемь звеньев по два человека: каждое звено состояло из одного представителя департамента полиции и одного сыщика такакурского полицейского управления. Таким образом, всего в группе было семнадцать человек.
Местопребывание Икута Сэцуко в течение двух последних дней перед смертью, со второго апреля до четвертого, установить не удалось. В эти дни никто с ней не встречался, и тетка ее тоже не видела.
Итак, либо она случайно встретилась с человеком, с которым была в близких отношениях, и отменила свое предполагаемое посещение тетки; либо она нарочно сказала о двоюродном брате и о тетке квартирной хозяйке, а сама отправилась на любовное свидание; либо, наконец, ее увезли насильно.
Родители убитой жили в Нагоя. Там в эти дни она тоже не появлялась.
С кем же провела она эти два дня? Очевидно, с близким ей человеком.
Таким образом, версия о том, что все началось с любовного свидания, казалась в достаточной мере обоснованной, а двоюродный брат, по всей видимости, являлся лицом вымышленным.
Основным доказательством этой версии служило предполагаемое время смерти Сэцуко — между десятью часами вечера третьего и часом ночи четвертого апреля. Разумеется, в такой поздний час она была не одна, где-то с кем-то встретилась, была убита, а уж потом убийца на машине привез ее тело к реке.
Это подтверждали и данные вскрытия. Убитая за несколько часов до смерти была близка с мужчиной. Вывод напрашивался сам собой: причина убийства — какая-то любовная интрига.
Перед полицейским управлением в Такакура теперь с утра до вечера стояла вереница машин — это репортеры различных газет жаждали получить новые данные. Однако руководитель розыска инспектор Сайто постарался, чтобы газетчиков пока ни о чем не информировали. Он запретил членам группы рассказывать что-либо о своей работе.
Вскоре был установлен еще один факт, доказывающий правильность любовной версии.
При дополнительном исследовании убитой обнаружили, что женщиной в эти дни владел не один мужчина, а двое.
Когда эксперт сообщил об этом Сайто, тот даже побледнел.
— А вы уверены в этом? Тут не может быть ошибки?
— Совершенно точно, ошибка исключена!
— Прошу проверить еще раз. Здесь ошибка недопустима. Она может опозорить убитую. Но если этот факт подтвердится, мы на верном пути.
Повторный химический анализ подтвердил заключение эксперта.
— Ну, теперь газетчикам тем более ни слова! В рот воды набрать! — потребовал Сайто, когда ему доложили о результатах повторного анализа.
Однако газеты не унимались. Назойливые репортеры буквально осаждали оперативных работников полиции. Некоторые наиболее дотошные проникали даже в их квартиры.
