– А невеста?
– Просто очень красивая девушка, бывшая фотомодель, а теперь – дизайнер интерьеров. К счастью, неглупая и очень хорошая. Зовут тоже по-русски – Наташа.
Невеста действительно оказалась прекрасной. Жених и лицом, и ростом уступал ей, но когда после торжественной части Сюзи удалось с ними немного пообщаться, она быстро признала, что это замечательная пара, очень любящая друг друга. Очень хотелось поговорить с ними подольше, и, к ее радости, на следующий день Александр пригласил их прийти к себе, потому что остальные гости тоже все наперебой хотели общаться с молодыми, которые были, к слову сказать, уже не совсем молоды. Но если бы подруга не сказала, что они ровесники ее и Жана, Сюзи бы никогда не догадалась. В общем, было весело и интересно. Друзья переводили ее от одной компашки к другой, а в двенадцать ночи небо над парижским парком взорвал огненный фейерверк.
С утра погода испортилась, зарядил дождь и лил целый день, не прекращая. По Сене расходились круги, и герани стали очень яркими, будто сделанными из пластмассы. Вечером поехали в гости в пригород Парижа, в небольшой замок на берегу озера. Долго сидели на веранде и болтали, наслаждаясь свежим сырым воздухом из сада. Розовые, синие и фиолетовые кусты гортензий были будто нарисованы акварелью на свинцовом небе. Пахло мхом, мокрой листвой и цветами.
– У вас очень, очень красиво. – Сюзи с наслаждением отпивала из бокала какое-то потрясающее на вкус вино.
– Сюзи, а на тебе вчера был прекрасный костюм! – сказала Наташа. – Если бы я только могла такое придумать, я бы предложила Алексу сделать байкерскую свадьбу. Но у нас еще много знакомых неженатых пар, так что не все потеряно. В коллекции же есть мужские варианты?
Сюзи и ей дала визитку Сары. Она радовалась, что может помочь своей недавней знакомой и ее одежда производит на всех такое впечатление. Может, Сара побольше поверит в себя, если у нее начнут заказывать одежду клиенты из Франции. А потом, возможно, и из Италии. Ей самой дико нравился костюм, она настолько слилась с ним во время свадьбы, что не хотела снимать его вовсе. Но сегодня утром Ва велела отдать костюм в чистку, уже сейчас его, кстати, должны были доставить консьержу. Завтра наденет его и поедет дальше. В Риме уже забронирован номер в чудесной маленькой гостинице.
– Кстати, о коллекциях, Алекс, может, покажешь нам свои шедевры? – вступила в разговор разомлевшая в кресле, закутанная в плед Ванесса.
– Обязательно. С минуты на минуту должна подъехать русская пара, очень богатые люди. Мои постоянные клиенты. Вот дождемся, и все вместе пойдем.
Пара из России оказалась на удивление милой и очень дружелюбной и, по всей видимости, действительно богатой, поскольку украшения Алекса стоили очень дорого. Сами в простеньких джинсах, кедах и майках. «Зара», – отметила Сюзи, – не выпендриваются. А то зажиточные русские часто любят на себя всякого понацеплять». На пальцах у Лики, правда, были надеты очень красивые и явно дорогие кольца. Парочка уже несколько лет назад купила дом на Лазурке.
– Вы знаете, после Лазурки у меня такая кожа хорошая, как у девочки, а в Москву приезжаю, и все – сморщенная старуха! – объяснила Лика причину покупки недвижимости.
Но, несмотря на то что каждый год они приезжали сюда, с ними была переводчица, фактурная длинноволосая брюнетка Татьяна. Долго сидели за столом, уже по-серьезному, с горячим и десертами. Лика и Андрей оказались очень веселыми и разговорчивыми. Татьяна только успевала за ними переводить. Сама же Татьяна оказалась переводчиком с многолетним стажем и, что называется, нарасхват. На вопрос Сюзи она рассказала, что сама из Москвы, у нее там муж-бизнесмен и сын, который ему помогает. И что они у нее совсем заброшенные, потому что очень много времени ей приходится проводить в Париже.
– Правда, сейчас они уехали в Италию. Кажется, в Турин или поблизости! – добавила она.
– Вау! Классно! Я тоже еду в Италию. Только в Рим. Но, может быть, проеду через Турин.
Наевшись, наболтавшись и насмеявшись, они пошли выпить дижестив в гостиную, чтобы потом посмотреть и что-нибудь приобрести, что называется, «из первых рук» из последней коллекции Алекса. И в итоге приобрели два кольца и браслет. Ювелир пребывал в прекрасном настроении и пригласил всех к себе в святая святых – рабочий кабинет – показать эскизы и несколько уже сделанных украшений из будущей коллекции.
– Посвящается России, мистической и непознанной, – уточнил он, доставая рисунки и украшения. – Я много работал в архивах с разными документами, и вдохновило меня на создание этой коллекции одно прекрасное ожерелье… – начал Алекс свой рассказ.
Домой засобирались ближе к трем часам ночи. Потом долго прощались уже на пороге, все пьяные и страшно довольные друг другом и прекрасным вечером. А в шесть утра молодожены уже должны были ехать в аэропорт, чтобы отправиться в свадебное путешествие. Возбужденная историей «русской» коллекции Лика взяла с Алекса честное пионерское – она несколько минут учила его правильно произносить это словосочетание, а потом Таня объясняла, какую ответственность ювелир берет на себя, произнеся его вслух и при свидетелях, – что первый экземпляр, который будет готов для продажи, что бы это ни было: кольцо, подвеска, серьги, да пусть хоть даже само ожерелье – из этой коллекции, обязательно достанется ей. Алекс не возражал. Дома Сюзи рухнула на кровать и моментально заснула. Завтра утром она уже поедет по направлению к Дижону, следующая остановка Лион, потом… может быть, все-таки Турин, да Турин – только на пару часиков, пообедать где-нибудь в центре, затем обязательно Флоренция и, наконец, долгожданный Рим. И, самое главное, скоро сбудется ее мечта!
Глава 18. Вонючка
Москва, 1981 год
Павлик Акимов, снова благодаря папе, оказался в одной английской спецшколе вместе с Ритой и Генкой. Андрею Ильичу для этого пришлось неофициально пожертвовать ощутимую сумму «на ремонт и общественные нужды». Зато первого сентября он удовлетворенно отмечал, что, похоже, очень, очень приличные люди собрались на утренней торжественной линейке. Он учтиво кивнул и деликатно улыбнулся Генкиному папе, своему начальнику. Подобным же образом раскланялся еще с несколькими лицами, знакомыми по детскому садику. Когда первоклассники выстроились парами – Павлик, замешкавшись, оказался последним в строю с какой-то сопливой, заплаканной девочкой Женей, – отец, находившийся в приподнятом настроении, подошел к нему и похлопал по плечу:
– Ну давай, сынок, не опозорь семью! Чтобы не пришлось за тебя краснеть.
Вместе с Женей они оказались в левом ряду у стены за задней партой. Пока учительница произносила торжественную речь, Женя всхлипывала.
– Ты чего ревешь? – спросил Павлик шепотом.
– Боюсь.
– Ну, ты даешь, это же школа, чего ее бояться!
– Та-а-ак… Павел Акимов, если я не ошибаюсь! Ну-ка встань! Что же, позволь спросить, будет дальше, если ты свой первый день в школе, первый урок начинаешь с такого непозволительного поведения?! Мне что, сразу жаловаться твоему отцу? Думаю, он очень расстроится. А может быть, ты уже все знаешь про школу и то, что я сейчас говорю, тебе не интересно? Тогда можешь выйти из класса и не мешать другим детям.
– Нина Григорьевна… – Павлик покраснел и взволнованно пытался вытереть друг о друга вспотевшие ладони.
– Я – Нина Георгиевна! Посмотрите на него, ребята! Он даже не удосужился выучить имя своей первой учительницы.
– Нина Георгиевна, простите, пожалуйста. Я больше так не буду! Не говорите только папе, пожалуйста.
– Хорошо, Акимов. Садись. Но если еще раз…
Павлик едва сдерживал слезы, в горле стоял ком. Зато перепуганная Женя успокоилась, выпрямилась и примерно сложила руки перед собой. Нина Георгиевна продолжила речь.
Время шло, дети осваивались, потихоньку приглядывались друг к другу. Павлик несколько раз делал попытки поболтать с Геной и с Ритой, но они прерывали разговор и уходили к своим новым школьным знакомым. Еще у них в классе был задира с милой фамилией Кроликов. Действовал Кроликов исподтишка. То ручку стырит у кого-нибудь перед уроком, то тетрадку спрячет. И главное, учительница только слегка журила его и называла «резвым и шаловливым». У Кроликова даже было «правило чести»: никогда не трогать тех, к кому Нина Георгиевна испытывает особое благоволение. И они хулигана не боялись. А самой главной жертвой Кроликова стал, конечно же, Павлик. Да и сидел Кроликов прямо перед ним – очень удобно. Однажды Павлик не выдержал и пожаловался. Нина Георгиевна посмотрела на него укоризненно и покачала головой:
– А ты, оказывается, еще и трус, и ябеда!
Она тоже почувствовала в Павлике жертву и выступала с Кроликовым заодно. Конечно, когда почти все первоклашки их суперэлитной школы – дети важных людей, а те, про кого неизвестно, могут ими оказаться, приходится все время быть настороже, чтобы не ляпнуть чего лишнего, – с этим, по крайней мере, все известно. Можно расслабиться. К тому же с первого урока стало ясно, что он правда вон какой неприятный парень оказался, да к тому же и ябеда, оправдывала себя Нина Георгиевна. Пару раз она сталкивалась с тем, что у какого-нибудь ребенка вроде и родители простые совсем, а дед – полковник какой-нибудь. И потом следовали неприятности. И главное, ничего такого – двойку поставила заслуженную или к директору отправила за то, что не слушал на уроке. А потом раз – тот же директор ее вызывает и начинается: «Ну что же вы, Нина Георгиевна…»
