достаточно, но Варя, посмотрев на Антона, лежащего на диване в наушниках, решила:
– Схожу за хлебом.
Хлеб из расположенной рядом с домом пекарни Антон любил.
Он вынул один наушник, поманил ее. Варя наклонилась к нему, провела губами по щеке.
Она всякого Антона любила – и злого, и капризного, но больше всего – такого ласкового, как сейчас.
– Куда уж больше! – фыркнула бы мама. – Превратила себя в служанку!
Варя поцеловала колючую щеку – по выходным Антон часто не брился, надела шубку и вышла на улицу.
Шубку она надела напрасно. Красивая искусственная шуба от ветра не спасала, надо было одеться как обычно, в пуховик. Варя постояла на крыльце подъезда и решила не возвращаться.
Ветер стих, когда она дошла до следующего дома. Сразу стало тепло в новой легкой шубке, она с удовольствием посмотрела на свое отражение в окне кафе, в которое иногда заходила за сладкой выпечкой. Сейчас выпечка не требовалась, в холодильнике лежали пирожные.
Ожил телефон, Варя достала его из сумки. Звонила Власта.
Настроение испортилось сразу, почему-то ничего хорошего от звонка золовки Варя не ждала.
– Не разбудила? – вежливо поинтересовалась Власта.
– Нет, что ты! – заверила Варя. – Мы давно встали.
– Ты спрашивала про Павла, Лизиного знакомого.
– Да, – напряглась Варя и отошла к краю тротуара.
В конце улицы тарахтел бульдозер, сгребал снег. Если подъедет поближе, разговаривать станет невозможно.
– Павел – это молодой человек, совсем юный парнишка, студент. Снимал квартиру в соседнем доме. У Лизы на этаже одна квартира пустовала, Лиза за ней приглядывала. Она разрешила Павлу там пожить, пока шел призыв в армию.
– Подожди! – не поняла Варя. – Зачем жить в чужой квартире, если у него есть своя, съемная?
– Он там был зарегистрирован. Туда могли из военкомата наведаться. Вроде бы это логично, – с некоторым сомнением объяснила Власта.
Варя еще дальше отступила к сугробу, пропуская курьера-велосипедиста с квадратной сумкой за спиной.
– Павел несколько дней назад попал под машину. Погиб.
– Ничего себе!
– Его сбила машина почти рядом с домом. Водитель скрылся. Странно, правда?
– Да уж, – согласилась Варя.
Хорошее настроение вернулось. Власта не знает о том, что Варя давно знала Лизу и обманывала семью.
Варе даже стало немножко совестно оттого, что она совсем не сочувствует незнакомому парню.
Неожиданно ей стало так противно, что приходится лгать, изворачиваться, все время быть настороже, что захотелось прекратить все это немедленно.
По крайней мере, прекратить в той части, в которой это можно сделать.
– Я хочу тебе кое-что сказать, – быстро, чтобы не передумать, сказала Варя. – Только прошу тебя не говорить Антону.
– Хорошо, – равнодушно согласилась Власта.
– Я была знакома с Лизой. Я давно с ней познакомилась, еще когда Антона не знала. Мои родители живут в соседнем доме.
– Так что же здесь такого, что нужно скрывать? Знакома и знакома. Антон не из-за тебя семью бросил.
– Понимаешь… Я не сразу поняла, что Лиза его бывшая жена. А когда поняла… Побоялась сказать. Подумала, что ему это не понравится. Он о Лизе никогда не упоминал. Вообще никогда, как будто ее не было.
– Я, конечно, ничего Антону не скажу, но ты зря переживаешь.
Власта права. Варя накручивала себя на пустом месте.
Впрочем, она бы не накручивала, если бы делом не занималась полиция.
В то, что Лизу мог кто-то убить, Варя не верила. Лиза никому не мешала.
Лиза ласково смотрела на чужих детей и плакала. Она была несчастной, и ей незачем было жить.
Варя медленно пошла к пекарне.
– Ты думаешь, эти две смерти связаны? – Она постаралась, чтобы голос звучал участливо.
Ей было жаль Власту. Той скучно без мужа и нечем себя занять.
– Не знаю, что и думать. Но этот вывод напрашивается. Ой, у меня звонок на второй линии. Извини, Варя. Пока.
– Пока.
Варя сунула телефон в сумку, пошла быстрее.
Багет ей дали горячий. Он оставался теплым, даже когда она принесла его домой.
* * *
– Давно встала? – ласково спросил Миша.
– Давно, – засмеялась Власта. – С Варей сейчас разговаривала.
– Все время забываю, какая большая зимой разница во времени.
Ничего обидного муж не сказал, но Власту неприятно укололо. Она про разницу во времени помнила. Она не забывала ни о чем, что связано с Мишей.
– Как Антон, кстати? Как фирма?
– Вроде бы пока держатся. Но Антон психует, по-моему. Он всегда пасовал перед трудностями. И мама из-за него нервничает.
– Кто же их любит, трудности. Господи, как представлю, каково вам теперь…
– Несладко, – согласилась Власта.
– Ты как-то отвлекайся, Ластик. Ходи куда-нибудь.
– Куда? – кисло улыбнулась Власта.
Куда можно сходить, чтобы забыть о том, что она может еще очень долго его не увидеть?
– Ну… не знаю. В театр. Кстати, говорят, билеты сильно подорожали. У одного моего коллеги семья в России осталась, жалуются.
– Возможно, – согласилась Власта. – Я не интересовалась.
– Постарайся отвлекаться. Не сиди дома. Так нельзя!
– Миш, я была у Лизы за два дня до смерти. Она при мне убрала в тумбочку пачку денег. – Власта подошла к окну.
Странно, она почти забыла о пропавшей пачке. А сейчас почему-то вспомнила.
Большая толстая ворона села на ветку березы, покачалась, каркнула.
– А теперь этих денег нет. Мама говорит, что полиция их не находила.
– Поломай над этим голову, – засмеялся Миша. – Это лучше, чем тупо сидеть дома и тосковать.
– А ты по мне тоскуешь? – уныло спросила Власта.
– Тоскую! Только я держу себя в руках и тебе советую!
Он говорил все правильно.
И это было совсем не то, что она хотела слышать.
– Собираюсь сейчас домой ехать. Надоело мне здесь.
И опять Власту неприятно кольнуло. Домом для Миши теперь стал тихий немецкий город.
– Счастливо, – пожелала Власта. – Пока. Целую.
– Целую. Постарайся отвлекаться.
К вороне подлетела вторая, села рядом. Пару ветке держать было тяжело, она сильно закачалась. Вороны потоптались, улетели.
Странное чувство осталось от разговора с Мишей. Жуткое. Показалось, что их больше ничто не связывает, кроме привычки к частым звонкам.
Власта потерла телефоном подбородок, набрала маму.
– Ты как, мам?
За окном опять раздалось карканье. Власта покрутила головой, но ворон не увидела.
– Нормально. Все в порядке, не волнуйся. Я сейчас у Лизы. Блокнота действительно нет.
– Я же тебе говорила, что его нет! Зачем ты поехала! Хочешь, чтобы давление опять подскочило! – возмутилась Власта.
То есть сделала вид, что возмутилась. На самом деле ей внезапно стало безразлично все, что происходит в этой жизни. Как будто отныне она способна не жить, а только равнодушно наблюдать за жизнью.
– Перестань, Власта! Все в порядке. А давление у меня поднялось не в первый раз и, бог даст, не в последний.
