растерялась, потом злилась, а потом… Просто перестала ждать и надеяться. На кого-либо…
— Чем помочь? — спросила я, возвращаясь в реальность.
— Ставь тарелки. Ты всё ещё испытываешь восторг от накрывания на стол? — мы что вспомнили одно и то же?
— Нет. Раньше всё было по-другому.
— Да, — с грустью согласился он.
Мы ели практически молча. Я всё думала о своём и нашем совместном прошлом. Алексей не выглядел задумчивым, но тоже молчал. Вместе убрали со стола и пошли спать.
Я сначала лежала, заснуть не получалось. Потом встала и подошла к окну. Огни ночного города. Я обняла себя руками. Сколько жизней и судеб за этими окнами? Я переходила взглядом от одного окна к другому, пока мысли не вернули меня к завтрашнему дню. Завтра я, наконец, поговорю со следователем… Может и не стоит возлагать на это много надежд? В прошлый раз он отправил меня восвояси… Я старалась не тешить особых надежд.
— Тоже не спишь? — раздался тихий голос за моим левым плечом. Господи! Эти его кошачьи шаги доведут меня до испуга. Или его до фингала.
— Нет.
— И я не могу уснуть, — он встал рядом.
— Хотелось бы получить завтра ответы. Но… — я замолчала.
— Если ничего не выйдет, оставишь это? — этот вопрос меня напугал. Что будет, если я не достигну своей цели? Люди, которые совершили это с моим братом, продолжат безнаказанно жить дальше? Я передёрнула плечами, словно сбрасывая эти дурные мысли. Когда ты сдавалась? Ты пожертвовала слишком многим, чтобы найти и наказать виновных… — Всё будет хорошо, — сказал Алексей, видимо поняв моё молчание. Он повернулся ко мне. Я мельком взглянула на него. Снова взгляд, который ищет взаимности. Прости… Но я так и не произнесла ничего вслух. Отвернулась к окну. Спустя несколько минут он ушёл.
Утром проснулась от запаха кофе. И ещё чего-то очень вкусного. Пошла на кухню, упорно стараясь не замечать медведя. Сколько ещё будет больно? Даже просто смотреть на него? Отвернулась, проходя мимо.
Зашла на кухню и поймала взгляд Лёши. Кажется, хочет что-то сказать — поняла я. Я остановилась. Настроен решительно. Чёрт! Давать заднюю было поздно, поэтому пришлось так и остаться стоять.
— Я знаю, что причинил тебе боль много лет назад… — у меня в груди что-то сжалось. И онемели ноги. Не надо…. Пожалуйста… — взмолилась я про себя. — Но я хочу, чтобы ты знала. Что я больше не уйду. Что бы ни случилось… — мне захотелось заткнуть уши и улюлюкать, как ребёнок, чтобы не слышать этого. Твоё доверие дорого тебе обходится. Это проверено уже не раз. Одной спокойнее. Никакой боли. Никакого разочарования — напомнила я себе. Я попыталась понять, что ему ответить, но он опередил меня: — Я не жду от тебя ответа. Просто должен был это сказать, — он ещё посмотрел на меня с секунду и отвернулся к плите. Я стояла, как вкопанная. — Садись. Завтрак готов, — он взглянул через плечо, и его голос стал весёлым. По его расслабленному виду было понятно, что то важное, что он хотел сказать, уже прозвучало. Я осторожно подошла и села. Он поставил передо мной кофе и вафли. Я резко подняла на него взгляд. — Те самые… — сказал он с улыбкой. — Или по крайней мере, рецепт тот же. В исполнении не уверен… — мне почему-то стало трудно дышать. Запах показался мне знакомым, но я не вспомнила. Он поставил кофе и вафли себе, и сел. А у меня внутри было какое-то чувство тревоги. Он стал есть. Я почувствовала, как подступают слёзы. Уставилась в свою тарелку. Такие вафли готовила нам мама. Часто на выходных. И часто на выходных у нас гостил Лёша. И утром мы бежали на кухню, кто быстрее. Парни всегда были впереди. Но останавливались перед входом в кухню и пропускали меня. А я победоносно вбегала с криком: я победила! И все смеялись. Мама, папа, Олег, Лёша… У меня сжало горло. Воспоминание было счастливое, но встрепенуло во мне чувства, которые я давно не испытывала. Я изо всех сил старалась сдержать душевную боль, что нахлынули на меня. Алексей даже перестал есть, заметив моё замешательство. Только бы выдержать и не разреветься при нём — мысленно просила я саму себя. Он молча положил свою руку на мою. Это просто невыносимо… Я закрыла глаза. Из глаз скатились слезинки. Надеюсь, он этого не видел… Дыши, Ангелина. Дыши… К моему счастью, он не предпринял попытки успокоить меня. Просто сидел молча и ждал, пока я не справилась со своими чувствами.
— Откуда у тебя рецепт? — спросила я, совладав с собой. Но голос всё равно прозвучал сипло. Алексей наконец отпустил мою руку.
— Взял у твоей мамы, — я уставилась на него.
— Ездил к ней?
— Да, — столько вопросов возникло у меня от его ответа.
— Как она отреагировала?
— Сначала испугалась. Потом растерялась. А, когда я собрался уйти, попросила остаться.
— Она говорила об…? — я запнулась.
— Олеге? — подхватил Лёша. Я кивнула. — Да. Мы много о чём поговорили, — я сглотнула комок.
— Я приезжаю к ней по воскресеньям. Иногда, она не хочет меня видеть…
— Можем завтра поехать вместе, — неожиданно предложил он. — Уверен, она будет рада видеть нас… — я ему ничего не ответила.
Вафли оказались теми самыми…
В 11:50 мы приехали к хоспису.
— Мне пойти с тобой?
— Нет. Лучше я сама. Но спасибо.
Я подошла к администраторам, мне сказали номер палаты. Я постучала в дверь и вошла. Он лежал на кровати под кислородной маской. Сначала я подумала, он спит. Но он открыл глаза. Взгляд ясный и острый.
— Здравствуйте. Я…
— Я знаю кто вы, — быстро заговорил он, сняв маску. Вот так да! — Садитесь, — указал он на стул рядом с кроватью. — Я не могу долго говорить, — он снова надел маску. Я подошла и села.
— Я по делу моего брата…
— Да… — снова оборвал он меня. Он отнял маску от лица и голос прозвучал с горечью. — Хочу сказать… — снова маска. Он дышал с трудом. — Я знал кто вы, когда вы пришли в первый раз. Но я не мог ничего вам рассказать. Тогда у них ещё были рычаги давления на меня… — у меня по коже побежал мороз. — Теперь мои дети и внуки далеко. А я… Скоро умру, — снова маска. И дыхание тяжелее, чем было до этого. Я терпеливо ждала. — Когда всё произошло с вашим братом, ко мне пришли. Тот человек был посредником… Когда я узнал, что умираю, я добрался до конца… — у меня остановилось
