– Спасибо, – сказала я и убрала очередную порцию зарплаты в сумку.
Долго задерживаться в квартире Хохловых я не стала, попрощалась с клиенткой и поехала домой. Остаток субботнего дня не принес ничего интересного.
* * *
В моем воскресном плане пока что значился только один пункт – посещение клинической больницы. На всякий случай я решила изменить свою внешность. Зачем? Да все очень просто. Маша Касаткина могла видеть меня в офисе «Агафона» или еще где-нибудь рядом с Хохловой. Поскольку имелась вероятность нашего столкновения нос к носу в больнице, конспирация была просто необходима.
Самый простой способ изменить внешность – надеть парик. Но я его отмела сразу же. В такую жару (термометр показывал около тридцати градусов) в нем мне определенно будет некомфортно. Я не стала долго мудрствовать и изобразила из волос высокий хвостик, закрепив его широкой резинкой со стразами. К такой прическе так и напрашивался яркий макияж. Немного подумав, я решила сделать главный акцент на губах. Чтобы они казались пухленькими, я сначала обрисовала их контур карандашом, затем накрасила помадой, а сверху наложила перламутровый блеск. Открыв шкаф, я остановила свой выбор на самой короткой джинсовой юбке и яркой майке. Облачившись в отобранную одежду и посмотревшись в зеркало, я поняла, что образ мой получился вполне завершенным. Мне даже показалось, что я скинула лет пять и теперь вполне сойду за студентку.
* * *
На этот раз я оставила «Ситроен» подальше от входа. Вдруг мое красное авто уже успело кое-кому намозолить глаза? Вот, например, я сразу поняла, что Хохлова уже в больнице – по ее «Тойоте Камри», стоявшей на парковке. Вряд ли злодеи сунутся туда, пока Анастасия Валерьевна в отделении. Впрочем, мне там тоже пока что делать нечего. Я стала прогуливаться вокруг корпуса токсикологии, приглядываясь ко всем парням и девушкам, даже отдаленно напоминавшим Касаткиных. В этот воскресный день посетителей было много, они так и сновали между отдельно стоящими корпусами туда-сюда. Только никого подозрительного среди них вроде бы не было. На всякий случай я проверила окно курилки. Оно оказалось наглухо закрытым. Вероятно, поэтому некоторые больные покуривали в форточки прямо в своих палатах, а другие, те, что были в состоянии сойти вниз, дымили у входа. Я даже услышала такой разговор:
– И кому это потребовалось замуровать окно в туалете? – недовольно пробурчал кудрявый паренек.
– Говорят, сам главврач распорядился, – ответил ему лысоватый мужчина.
– Неужели он думает, что это кого-то заставит бросить курить?
– По-моему, не в том дело. Тут какая-то деваха прошлой ночью в окно вылезла. Наверное, засиделась со своим хахалем в VIP-палате допоздна, а через дверь-то ночью уже не выйти. Вот она, отчаянная башка, и полезла в окно.
– А ты откуда знаешь?
– Представляешь, Егорыч, мой сосед по койке ее застукал в сортире!
Ну вот слухи уже поползли по отделению. Так и о том, что Хохлов симулирует амнезию, скоро узнают все кому не лень.
Мужчины докурили и вернулись в корпус. Я повернулась в другую сторону и увидела невысокого парня с серьгой в одном ухе, стоявшего буквально в метре от меня. Он поглядывал по сторонам, будто искал глазами кого-то. Мне даже показалось, что он нервничает. Я отошла к щиту со схемой расположения корпусов и сделала вид, что внимательно ее изучаю, а сама исподтишка наблюдала за «объектом». Он помахал кому-то рукой. За деревом мне не было видно, кому именно. Сделав несколько шагов в сторону, я увидела беременную блондинку, шагавшую к нему от корпуса акушерства и гинекологии. Она подошла к парню с серьгой в ухе, они поцеловались и уселись в обнимку на скамейку под липой. Тревога оказалась ложной.
Я села на другую скамейку, достала из сумки журнальчик и начала листать его, не забывая поглядывать на вход в отделение токсикологии. Примерно через полчаса оттуда вышла Хохлова. Она явно была не в духе, что, впрочем, с ней в последнее время случалось довольно-таки часто. Когда Анастасия Валерьевна вынула мобильник и стала нажимать на кнопки, я предположила, что она звонит мне, и не ошиблась. В моей сумке завибрировал телефон.
– Алло! – негромко сказала я.
– Таня, я больше так не могу. Это выше моих сил! – патетично заявила она.
– Что случилось?
– Он… он… он…
Я, конечно, догадалась, что именно вывело мою клиентку из состояния душевного равновесия, но для приличия спросила:
– Да говорите же толком, в чем дело?
– Он не хочет меня видеть и утверждает, что, как только выпишется, сразу же подаст на развод, – сказала она шепотом, направляясь в противоположную от меня сторону.
– Значит, Дмитрий Олегович все вспомнил?
– Дима ничего и не забывал, – сказала Хохлова с горечью. – Лучше бы он действительно потерял память, и мы начали бы жизнь с чистого листа. Вы можете себе представить – муж просто не хотел со мной общаться! В какое идиотское положение он поставил меня перед персоналом больницы! Врачи уже вчера все знали, поэтому, по его просьбе, тактично выпроводили меня вон. Интересно, что они обо мне думают?
– Анастасия Валерьевна, поверьте мне, докторам есть, о чем думать, кроме ваших отношений с мужем. Отделение забито больными. Я слышала, что едва ли не каждый день сюда привозят людей, отравившихся грибами. Потом, у всех врачей, медсестер и даже санитарок есть своя личная жизнь, так что до ваших семейных проблем им просто нет никакого дела.
– Татьяна Александровна, вы, как всегда, правы. Я об этом как-то не подумала.
У меня создалось такое впечатление, что Хохлова частенько думала не о том, о чем надо бы. Впрочем, каждый человек имеет право на индивидуальность.
– Анастасия Валерьевна, а как же вы разоблачили мужа? Или ему самому надоел этот спектакль?
– Понимаете, я вышла из палаты, чтобы поговорить с врачом, а когда собралась вернуться туда, увидела в приоткрытую дверь, что Дима общается с Косицыным. Он называл приятеля по имени и просил поскорее забрать его в Уткино. Ну вот как это называется?! Я ночей не сплю, тревожусь, переживаю за его здоровье, а ему на меня наплевать! Было бы не так обидно, если бы Димины претензии ко мне имели под собой реальную почву. Но ведь все это выдумки, и мы с вами знаем, чьи именно. – Хохлова сделала небольшую паузу. – Танечка, может быть, вы зайдете к Дмитрию и все ему расскажете? Я понимаю, что сегодня воскресенье, но это же ненадолго, всего на какой-нибудь часок… Меня он слушать совсем не хочет. А у вас как-то получается с ним контактировать.
– Анастасия Валерьевна, если честно, то я уже в больнице, точнее в садике. Сижу, наблюдаю за посетителями.
– Значит, вы меня видите?
– Уже нет. Вы исчезли из поля моего зрения. Но я хочу сказать, что на вас сегодня очень симпатичный брючный костюм, – заметила я, отнюдь не понаслышке зная, как нужны женщинам комплименты.
– Знаете, мне Дима раньше не раз говорил, что он мне очень идет. Вот я и вырядилась сегодня как полная дура! А еще плеер принесла с его любимой музыкой, альбом с нашими семейными фотографиями, думала, это поможет Диме вернуть поскорее память. Таня, Татьяна Александровна, вы выполните мою просьбу?
В голосе Хохловой было столько надежды, что я не решилась ей возразить и сказала:
– Я постараюсь что-нибудь придумать.
– Ну, я не буду вам мешать, поеду домой. Мне надо побыть одной, восстановить силы, завтра ведь рабочий день. Я совершенно опустошена!
– Я вас понимаю. Будьте осторожны.
– Да, конечно.
Честно говоря, я пока что не знала, каким образом донести всю необходимую информацию до Дмитрия Олеговича. Еще мне не давал покоя вопрос: почему я просмотрела Косицына? Наверное, он прошмыгнул в корпус, когда я стояла возле схемы расположения корпусов клинического городка. «Эх, Таня, Таня! Так ведь можно и Касаткиных пропустить!» – пожурила я себя и вновь переключила свои мысли на Хохлова. Они были очень неутешительными. Вряд ли он станет слушать меня, если узнает, что я вовсе не его случайная знакомая, а частный детектив, нанятый Анастасией Валерьевной. Но, с другой стороны, разве Дмитрий Олегович прислушается к советам недалекой молодой женщины, озабоченной собственными семейными проблемами, какую я из себя изображала на берегу? Я вдруг пришла к выводу – в этой ситуации помочь мне может только Косицын. Стоило мне подумать об этом человеке, как он вышел из больничного корпуса. Я вскочила со скамейки и бросилась к нему.
– Здравствуйте, Геннадий Петрович! – крикнула я. Он посмотрел в мою сторону, но не узнал. Даже когда я сняла солнцезащитные очки, начальник областной санэпидстанции продолжал с удивлением таращиться на меня. Пришлось назваться: – Я Таня. Помните, мы недавно общались с вами на даче, помните?
– Ой, Танечка, я действительно вас не узнал. Здравствуйте! – Косицын было заулыбался, но быстро свернул улыбку и спросил: – Вы пришли сюда пообщаться с Дмитрием?
