Напротив его палаты оказался пост дежурной медсестры. Девушка лет двадцати увлеченно читала какую-то книгу и не обратила на Виктора никакого внимания.
– Простите, – проговорил он. Девушка неохотно оторвалась от книги, недовольно на него посмотрела, чем неуловимо напомнила Соловьева. – Как мне найти врача, который… – Виктор запнулся, не зная, как сформулировать вопрос – голова работала еще плохо. – Который меня осматривал.
– Спросите в ординаторской. – Девушка равнодушно махнула рукой куда-то в сторону коридора и снова уткнулась в книгу.
Виктор пошел по коридору, всматриваясь в таблички на дверях: с трудом различая буквы и цифры, зрение тоже до конца не пришло в норму. Но когда нашел, наконец, ординаторскую, понял, что врач ему сейчас ни к чему, кроме проблем и ненужных вопросов, встреча с ним ничего не принесет. Виктор поковылял по коридору дальше, соображая, а что тогда ему нужно.
Позвонить Полине. Он разговаривал с ней вчера вечером, около девяти. Она могла забеспокоиться, куда он опять подевался. Но, машинально похлопав по пустому карману больничной пижамы, в которую его переодели, понял, что позвонить не получится. Вернуться к посту медсестры и спросить, где его вещи?
Он обернулся и посмотрел на безнадежно длинный коридор – путь, проделанный с таким трудом. Нет, на то, чтобы дойти до медсестры, и сил у него не хватит. Лучше продолжать двигаться вперед, это проще. Тем более что коридор уже кончается. Там, впереди широкая стеклянная двустворчатая дверь, а возле нее удобная кушетка. Он дойдет до нее, сядет и подумает, что делать дальше.
«Палата интенсивной терапии», – прочитал Виктор табличку на стеклянной двери, когда наконец до нее добрался. «Интенсивная терапия» пробудила в нем какие-то неясные ассоциации, которые он не смог расшифровать, но зато возникла странная уверенность, что путь он выбрал верный, почему-то именно сюда ему и нужно было прийти.
Виктор опустился на кушетку, стараясь двигаться плавно, чтобы не тряхнуть больной головой – не растрясти остатки мыслей. Устроился поудобней и постарался сосредоточиться. Итак, интенсивная терапия. Ну, да, все правильно, сюда-то он и собирался с самого начала. Сегодня утром, когда обзванивал все окрестные больницы. В одной из них обнаружилась девушка, по описанию похожая на Ингу. По описанию… Это сочетание смутило Виктора, сбило и без того шаткую, будто пьяную, мысль. А ведь он понятия не имеет, как она выглядит, эта Инга. Получилось, что он не успел пробить ее по паспортной базе и разжиться фотографией. Как же он тогда поймет, Инга находится в этой больнице или нет? Ведь она без сознания.
Стеклянная дверь вдруг распахнулась, из палаты интенсивной терапии вышел его знакомый врач – тот, которого он принял за бандита.
– А, детектив! – насмешливо, но радостно проговорил врач и протянул Виктору руку. – С пробуждением! Как вы себя чувствуете? – Он наклонился, заглянул Виктору в глаза. – Вижу, лучше. Но вскакивать с постели вот так сразу было не обязательно. Скажу больше: делать этого нельзя. Но понимаю, работа. Вы ведь к нашей девочке? Я сразу понял, что по ее душу сюда приехали. А она как раз пришла в сознание. Сегодня ночью. Вам повезло.
– Сегодня ночью? Но почему, когда утром я звонил, мне сказали, что она все еще без сознания?
– Утром? – Доктор усмехнулся. – Вы думаете, что это утро было сегодняшним? Ошибаетесь! Вы проспали целые сутки.
– Сутки? – Виктор ошарашенно на него уставился. – Как такое могло произойти?
– Ничего! Сон вам сейчас только на пользу. Ладно, можете поговорить с девушкой, только недолго – ей, как и вам, вести пространные беседы пока еще рановато. А потом – сразу в постель. Я зайду к вам в палату через полчаса, нужно вас осмотреть. Ну, идите, с Богом! – Врач распахнул створку стеклянной двери, приглашая Виктора пройти.
Девушка лежала на высоком сложном сооружении – кроватью это язык не поворачивался назвать. Голова ее была забинтована, глаза глубоко запали, лицо желтовато-зеленоватого оттенка. Виктор подумал, что даже если бы у него и была фотография, вряд ли бы она сейчас помогла.
– Вы Инга Мартиросян? – спросил Виктор, потрясенный видом несчастной девушки.
– Да, – еле слышно ответила она, стараясь сфокусировать на нем взгляд.
– Я – Виктор, друг Полины Лавровой.
Взгляд девушки стал беспокойным, даже испуганным. Довольно долго она молчала, всматриваясь в его лицо.
– Я не знаю ее, – наконец сказала Инга.
– Полина. Полина Лаврова, – волнуясь, но стараясь говорить спокойно, произнес Виктор. – Вы должны ее вспомнить. Ну, постарайтесь, это очень важно.
– Я помню Полину, но я ее не знаю. Я так и не успела с ней познакомиться, – с трудом подбирая слова, ответила Инга. – Но она мне все время снилась.
– Ну, – обрадовался Виктор, – это был не совсем сон. Вы с ней действительно общались. И рассказали много интересного. Мы начали расследование…
– Она приходила сюда, в больницу? – Инга недоверчиво смотрела на детектива.
– В общем, можно сказать и так.
Инга закрыла глаза и опять довольно долго молчала.
– Вы нашли Альберта? – спросила она, но так безнадежно, что Виктору стало не по себе.
– Пока нет, но надеюсь…
– Я вспомнила имя того человека, – перебила вдруг Инга. – Он был в буфете, в тот вечер, когда мы познакомились с Альбертом. Я проходила практику в больнице. В восьмой городской клинической, и мы познакомились. Альберт был с ним, с этим человеком. Виталий. Он тогда назвал его по имени, я вспомнила. А потом он звонил по телефону, несколько раз, я слышала. И фамилию вспомнила – Соломонов. Это он мешает нам встретиться, этот человек. Это из-за него все вышло.
Виталий Соломонов, восьмая городская, повторил про себя Виктор, запоминая – запоминать сейчас было трудно, точно так же как думать. Возможно, это Соломонов приезжал тогда в Синие Горы, это с ним спорил о чем-то Мартиросян, это их разговор слышала горничная Светлана. Восьмая городская… Знакомое сочетание слов. Да, именно туда увезли мэра города Светлый Великсара, и Виктор еще тогда подумал…
– Что с Аллой? – перебила его мысли Инга.
– С Аллой? – переспросил Виктор, не сразу сообразив, о ком она говорит. – Ах, да! Алла – ваша одноклассница, стюардесса. Ведь вы летели чартерным рейсом?..
– Да, – нетерпеливо закивала Инга, – и самолет разбился. Я спрашивала врачей, медсестру, никто мне ничего толком не сказал. Она погибла?
Значит, его версия о том, как Инга попала на тот самолет, подтвердилась, но сейчас, когда девушка нашлась, это уже неважно. Как сказать ей о том, что и Алла, и весь экипаж погиб? Он просто не сможет.
– Я не знаю, – начал Виктор – Инга пристально смотрела на него, под ее взглядом он совсем растерялся. – Может, она попала в другую больницу? – предположил он.
– Понятно, – Инга вздохнула, – значит, Алла погибла. Я так и думала.
Она опять закрыла глаза и замолчала.
– Не расстраивайтесь, может, с Аллой все хорошо, – попробовал Виктор ее утешить – Инга никак не отреагировала на его слова, сделала вид, что спит. А может, и правда уснула, утомленная разговором.
Виктор и сам был вымотан до предела. Голова болела и ужасно кружилась, он едва стоял на ногах.
– Как! Вы все еще здесь?! – яростно зашептал ему в ухо врач – Виктор не слышал, как он вошел, и от неожиданности вздрогнул. – Я же сказал, недолго. Идите в свою палату! – Командирский тон снова вернулся к нему. Виктор кивнул и послушно поплелся к двери.
Путь до палаты занял целую вечность. Казалось, коридор растягивается, расстояние не только не уменьшается, а, наоборот, увеличивается с каждым шагом. Медсестры с книгой на посту не оказалось, зато вернулись соседи по палате. Они-то и помогли ему добраться до кровати, позвали врача.
Осмотр, командирские приказы доктора, суету медсестры, сочувственные возгласы соседей Виктор воспринимал как сквозь какую-то преграду. С тревожным ощущением, что забыл сделать что-то очень важное, он погрузился в сон, больше похожий на обморок.
Проснулся он уже вечером. В палате горел свет, слышалось неясное бормотание, смех. Виктор сел на постели. Соседи – парень примерно его возраста и пожилой мужчина – смотрели телевизор с приглушенным звуком, но, увидев, что он проснулся, поспешили к нему.
– Как вы себя чувствуете? – сочувственно спросил парень.
– Лучше, – вежливо ответил Виктор: как он себя чувствовал, он и сам понять не мог. Голова не болела, но была на удивление пустой и тяжелой, и снова возникло то тревожное ощущение, с которым он уснул. Он забыл сделать что-то очень важное. Что?
У молодого соседа зазвонил телефон, и тут Виктор вспомнил, что так и не позвонил Полине, а ведь прошло уже больше суток, с тех пор как они разговаривали.
