На лестничной площадке, куда выходила дверь из реанимационного предбанника, оказалось полно народа. Группка молодняка в белых халатах, с испуганными глазами и сигаретками, заплаканная кавказская женщина – кажется, дагестанка – в черном платке, двое озабоченных мужчин в легких куртках… Все они встретили Таню тревожными взглядами – видно, ждали, когда из реанимации выйдет врач.
– Это вы Ирина Аркадьевна? – кинулась к Тане дагестанка.
– Н-нет… – пробормотала Татьяна, поспешно вдавливая кнопку лифта.
– А когда она выйдет? – не отставала та.
– Очень скоро. Ждите, – мягко сказала Таня (разумеется, понятия не имевшая, кто такая Ирина Аркадьевна и должна ли она вообще выйти).
– Ирина Аркадьевна обещала, что появится в девять! – настаивала упорная женщина.
– Она уже на подходе, – заверила Таня.
Хвала всевышнему, лифт подошел быстро. Таня юркнула в кабину, поспешно надавила кнопку первого этажа, двери начали закрываться… и в этот момент в кабину ввалились двое мужчин – те самые, в куртках, которые тоже стояли на площадке перед реанимацией.
– Вам какой? – вежливо спросила Таня.
– А вам? – почему-то усмехнулся один из мужчин.
– Мне первый, – пожала плечами она.
– А нам туда, куда и тебе, – плотоядно усмехнулся второй. – Это ты Садовникова?
– Она, она… – потер руки первый. – По роже шкодливой вижу.
И он мягко, но цепко ухватил ее под локоток.
Таня побледнела.
– А вы… вы кто такие?
– А мы, деточка, Воронцовы, – недобро улыбнулся второй.
– Я – Николай Викторович, а он (кивок на напарника) – Андрей Викторович. Ну а что случилось с Виктором Викторовичем, ты уже знаешь. Знаешь ведь, да?
Татьяна закусила губу и промолчала.
– Знает. Умная кошечка, по глазам вижу, – удовлетворенно констатировал Андрей Викторович.
– Нет, Андрюша, не скажи, – возразил первый брат. – Умные так, как она, не ездят. Умные – они по сторонам смотрят, у переходов притормаживают, людей не сшибают.
– Это правда, – подхватил второй. Вцепился клещами-пальцами в Танин локоть и продышал в ухо: – Ты, овца, хоть врубаешься, чего натворила?
– Ваш брат… Виктор… он не по переходу шел. И, врачи говорят, он вообще под кайфом был, сам не знал, куда идет, – парировала она.
– А мы разве давали козе слово? – удивленно спросил братца первый из Воронцовых.
– Нет, не давали! – обрадовался второй и больно выкрутил Танин локоть.
Она охнула: спорить, похоже, бесполезно. Тут нужны кротость, кротость и еще раз кротость…
– Простите меня, пожалуйста, – жалобно сказала Таня, с трудом сдерживаясь, чтоб не врубить гаду коленкой промеж ног.
Лифт наконец достиг первого этажа. Братья, ловко подхватив Таню под руки, поволокли ее к выходу. Молодой врач, стоящий на площадке у лифта, проводил странную группу удивленным взглядом. Неуверенно крикнул вслед:
– Эй, девушка! С вами все в порядке?
«В американских фильмах полагается отвечать: «Yes, I am OK», – отстраненно подумала она.
Но в жизни ничего ответить она не успела, только охнула: первый из братьев незаметным и ловким жестом выкрутил ей мизинец, и Таня задохнулась от боли. А второй костолом обернулся к доктору-доброхоту и доверительно сообщил:
– У девушки супруг в реанимации. И она очень переживает…
– А-а, – равнодушно протянул врач и тут же потерял к ней интерес.
Больше никаких препятствий на пути не встретилось. Воронцовы выволокли Татьяну из корпуса, провели по дорожке до пустого больничного парка, грубо толкнули на скамейку… Вырываться она не пыталась. Во-первых, силы неравные, а во-вторых, Воронцовы эти, по большому счету, – в своем праве. Незаконном, грубом – но праве. В России только таким путем и можно чего-то добиться. Одно непонятно: откуда они узнали?! Да так быстро? Ведь домой этому потерпевшему наркоману, Виктору, Кирилл не дозвонился, в милицию он тоже не сообщал… Или Кирилл ей врет? Или в милицию и родственникам позвонил кто-то другой?! Кто-то из коллег Кирилла? Впрочем, какая разница… Главное, что отпираться ей нет никакого смысла. Бесполезно.
– Что вы хотите? – устало спросила Таня.
Братья переглянулись. Тот, кто, кажется, был Андреем, возмущенно воскликнул:
– Она еще спрашивает!
Второй с притворным участием спросил:
– Ты что, совсем дура, да?
– Молодой человек, – ледяным тоном обратилась к нему Татьяна. – Дураков здесь нет. Ну, может, кроме вас…
И, конечно, нарвалась.
– Ах ты, чмара! – прошипел какой-то из братьев и ударил ее в солнечное сплетение.
Таня задохнулась, схватилась за живот…
– Повтори, что ты сказала?! – Он занес руку для нового удара.
– Сколько… – Таня все еще задыхалась, – сколько… вам нужно?
– Вот так-то лучше, – удовлетворенно откликнулся первый изверг.
Второй заученно отбарабанил:
– Двадцать тысяч американских долларов. На лечение, восстановление, а также в качестве компенсации морального ущерба.
«Абсолютно нереальная сумма. Они – идиоты», – быстро подумала Таня. А вслух произнесла:
– Но у меня столько нет…
По правде, она надеялась, что они переглянутся, а потом заинтересованно спросят: «А сколько есть?»
Но переглядываться братья не стали.
– Достанешь, – спокойно изрек первый.
Второй добавил:
– А не достанешь – квартиру продашь.
– Сроку тебе даем три дня, – деловито произнес первый брат.
– За три дня продать квартиру я не успею, – твердо сказала Таня.
– Это уж, крошка, твои проблемы, – усмехнулся второй.
Первый тоже ухмыльнулся и изрек:
– Ты о последствиях, селедка, подумай. Мы ведь как? Хотим – молчим, а не хотим – этому делу ход даем. А расклад у дела – по всем статьям нехороший…
Брат радостно подхватил:
– Хреновый, прямо скажем, расклад. Ехала ты с превышением, наверняка была пьяная, Витю сбила на переходе, с места происшествия скрылась… Так что будешь, красавица, зону топтать.
– Но прежде, – подхватил второй, – мы с тобой сами за брата рассчитаемся. Ох и повеселимся! – Он с удовольствием рассмотрел свои крепкие мужицкие кулаки.
– Я все поняла, – торопливо сказала Татьяна. – Я достану деньги. Только можно один вопрос? Это вы взорвали мою машину?
Братья замерли.
– Машину? – слегка растерянно переспросил первый.
А второй нахмурился:
– Ты что, курица, несешь?!
И опять замахнулся бить.
– Пожалуйста, не трогайте! – взмолилась Татьяна. – Я же просто спросила!.. – Она всхлипнула и добавила: – Моя машина… ну, та самая… вчера утром взорвалась. Вот я и подумала, что это, может быть, вы?..
– Больно нужно, – лживо хмыкнул второй брат. И назидательно изрек: – Это, видно, бог тебя, засранку, покарал.
– Тогда еще вопрос, – не сдавалась Таня. – А вы в милицию не заявляли?
– Тебе-то какая разница? – пожал плечами первый брат – тот, который тупой.
– Очень большая, – твердо сказала Татьяна. – Я за что двадцать штук плачу? За то, чтобы дело замять.
– Двадцать штук ты за ущерб платишь. И на лечение, – буркнул второй.
– Ну уж нет! – взвилась Таня, тут же забыв, что решила быть с ними кроткой. – Я вам – двадцать косых, а вы на меня еще и ментов нашлете?! Нет, тогда не катит. Раз дело в суд – тогда сколько суд присудит, столько и буду платить.
– Что ты сказала? – Более горячий из братьев уже занес руку для нового удара, однако второй, здравомыслящий, его остановил.
– Ладно, лапочка, не ершись. Не заявляли мы. И заявлять не будем, раз ты Витьке отбашляешь. Он тебе даже бумагу даст – напишет, что не в претензии…
– Конструктивно, – оценила Татьяна. – Тогда еще вопрос. Последний. Откуда вы узнали? Ну, о том, что ваш брат в аварию попал?
Братья переглянулись. Тупой, кажется, изготовился сказать очередную грубость, но разумный сделал предостерегающий жест и спокойно ответил:
– Мы братика позавчера вечером в гости ждали. Он обещал, что к восьми придет, а времени девять, десять, одиннадцать – его нет и нет… Вот мы и заволновались, стали больницы обзванивать… и под утро нашли его, бедолагу…
«Не сходится, – быстро подумала Таня. – Брата-то они, может, и нашли – в больнице, – но как узнали, что именно я его на машине сбила? Виктор без сознания, сам рассказать не мог, а кроме него кто знает? Кирилл? Охранники на больничном КПП? Но Кирилл обещал, что они вроде будут молчать… Нет, как-то все неубедительно…»
– Ладно, крошка, – между тем подытожил второй брат. – Обо всем мы с тобой договорились, все вопросы ты нам задала. Так что можешь отваливать.
– Иди, собирай бабло, – подхватил первый. И угрожающе добавил: – А мы тебе позванивать будем. Чтобы узнать, как у тебя дела двигаются. Приятно было познакомиться. Оревуар!
В то же самое время.Валерий Петрович
Чистильщик, которого Валерию Петровичу порекомендовал Олег Николаевич, его куратор и друг из Конторы, оказался совсем молодым парнем – лет, наверное, двадцати трех. «Похоже, лейтенантик, – подумалось полковнику Ходасевичу, – год или два как из училища вылупился». Он с завистью и сожалением о своих ушедших годах смотрел на румяного парня, пышущего молодостью и здоровьем.
