— Чем же?
— Чем? — переспросил Гогуа и улыбнулся. — Ну, вот хотя бы тем, что Абдулов от него каким-то образом зависел. Удивлены? Вы ведь, как и все, думаете, что несколько лет назад наша телезвезда пригласил Олега Лосского к себе в передачу исполнительным продюсером. Это так, только… не Олег зависел от Абдулова, а наоборот — Абдулов от него. Не знаю, в чем тут дело, но я всегда это замечал. Богатый, я бы даже сказал, зажравшийся, знаменитый Абдулов зависел от неизвестного, немногословного, ленивого Олега Лосского… По идее, как должно быть? Олег, которого Абдулов привел на телевидение и пристроил к себе в передачу, которому дал возможность зарабатывать хорошие деньги, купить себе «Феррари» и квартиру, и прочая, и прочая, должен был быть благодарен Абдулову по гроб жизни и всячески эту благодарность демонстрировать и выказывать. А на деле что было? А на деле Абдулов вечно боялся, что Лосский уйдет, он всегда оглядывался на него и интересовался его мнением. Одно время я, грешным делом, думал, не любовники ли они… Или что были когда-то любовниками. Но нет, этого нет и не было — я точно знаю. И вся эта история с Алиной… Мне кажется, Абдулов отбил ее только потому, что она была девушкой Лосского, в противном случае Абдулов, не исключено, на нее и внимания бы не обратил. Бабами его не удивишь… Сами на шею вешаются. Длинные ноги ему не в новинку.
— А в чем было дело?
— А вот не знаю, — развел руками Гогуа. — Олег был какой-то… неуязвимый, что ли. Его ничем невозможно было зацепить, пронять. Помню, как-то Абдулов наорал на него из-за какой-то ерунды, какая случается на работе по десять раз на дню — то ли операторы у Лосского запили, то ли репортерша не то сняла… В общем, орал: «Я тебя на… уволю!» Олег пожал плечами, развернулся и ушел. Совсем ушел, в смысле, уехал из телецентра. Ясное дело, после этого работа лучше не пошла, операторы не протрезвели и дура-репортерша не поумнела. Но если бы это был не Олег, а кто-то другой, то этот другой в тот же день очутился бы на улице без работы. А тут… Абдулов вечером ездил на квартиру к Олегу извиняться и умолять его вернуться в передачу. Они оба это не афишировали, но я знаю… Олег фантастические идеи бросал в мимолетном разговоре, а Абдулов подбирал. Не то чтобы Олег не знал цену своим мозгам, он знал, но ему лень было свои идеи застолблять, отгонять от них всех, разрабатывать, потом продавать. Мне кажется, он в душе презирал Абдулова за то, что тот не брезгует прихватывать чужое. По-моему, он думал в этот момент: «Убогий ты, Аркадий! Сам ни на что не способен, воруешь мое и делаешь вид, что так и надо. Я ведь замечаю! Да бог с тобой, с твоим примитивным хватательным инстинктом…»
— То есть Абдулов не был заинтересован в смерти Лосского?
— Нет, конечно. Хотя… Знаете, мы все странные люди. Очень часто действуем вопреки собственной выгоде, руководствуемся глупостью вроде самолюбия, оскорбленного чувства собственного достоинства… Я, например, никогда ни за кого бы не стал ручаться.
— Неужели у Лосского не было слабостей?
— Олег ни за что и ни за кого не держался, ни из-за чего не переживал. Он мог в любой момент расстаться с чем и с кем угодно. Его и деньгами было невозможно подловить. Нет, он от бабок не отказывался и на ветер их не бросал, но привязать себя ими никому не давал. То, что Абдулову абсолютно недоступно — этот за бабки удавится.
— А вы знаете, что Лосский Алину продал Абдулову за деньги?
— Слышал. Это в его духе. Хотя я не исключаю, что если бы он не погиб, то выкинул бы такой фортель — через какое-то время наплевал бы на эти деньги, вернул бы их Абдулову, а Алину — себе. Так просто, из каприза. И знаете, что самое смешное? У него бы получилось. Вот почему Абдулова он завораживал — сам наш маэстро никогда бы так не поступил, это выше его сил. Абдулов слишком обычный, слишком легко вычисляемый человек… И Алину Лосский пленял, по-видимому, тем же самым — полнейшей свободой и независимостью. Хотя независимость Олега — независимость ни от чего и ни от кого — для нее обернулась не слишком приятной стороной… Она знает про сделку?
— Нет. И надеюсь, никогда не узнает. Вы общались с Олегом?
— Почему нет? Общался, — подтвердил Гогуа.
— Вы делали ему какие-то предложения?
— Хотел ли я переманить его к себе? Нет. Как бы вам объяснить… Такой работник, я имею в виду, работник с такими качествами мне не нужен. Но это не мешало нам перезваниваться время от времени, болтать, иной раз вместе выпить пива в каком-нибудь «пабе».
— Я имею в виду другое… — пояснил Костов, внимательно наблюдая за Гогуа. — Я слышал, что вы охотитесь за новым телепроектом Абдулова и готовы заплатить большие деньги тому, кто посвятит вас в его суть…
— Ой-ой-ой! Да во всем мире нет такого гениального проекта, за который Бесик Гогуа будет убиваться! — расхохотался журналист. — Что там может напридумать бедняга Абдулов? Тем более теперь, когда Лосский мертв. Ну, интересуюсь я, ну, разговаривал кое с кем из его команды — так ведь это не криминал, товарищ капитан. Пусть я даже деньги заплатил и информацию получил — все равно здесь ни грамма криминала. Не о государственной тайне речь. Уж не взбрело ли вам в голову, что я способен убить человека из-за этого проекта? Обижаете. Ничего абсурднее представить нельзя.
— Но, как я вижу, ваши дела здесь, на новом канале, довольно плохи. Лагин, насколько я понимаю…
— Лагин нервничает — ему рейтинг нужен, а рейтинга нет, и он первый раз в жизни не знает, что делать. Он уже отвык от неудач, ему до недавнего времени всегда везло. Как попер он вверх на демократической волне в перестройку, так и поверил в свои выдающиеся способности. Для него ситуация абсурдна — способности его на месте, в «Медиа-ресурс» закачивает деньги бессчетно, а… отдачи никакой. Догадываетесь, почему?
Костов отрицательно мотнул головой. В самом деле, кто его знает, почему не растет рейтинг у «ТВ-ресурса»?
— Лагин старым багажом живет — «ветры перемен», «демократия», «слово истины»… Втолковать ему, что зритель давно болт забил на эту демократию, не только невозможно, а просто опасно для жизни. Даже заикнуться — себе дороже. У Лагина вкус слишком утонченный для нынешних времен. Дурацкие ток-шоу, дурацкие игры, дурацкие сериалы — вот что нужно производить. Чтобы вбить в голову зрителю, что «ТВ-ресурс» — то, что ему нужно, надо потратить запредельную уйму денег.
— Что же вы так непочтительно о собственной работе?
— Вы правы. Я хочу сказать: увлекательные ток-шоу, увлекательные игры, увлекательные сериалы. И потом — что бы там Лагин ни говорил, что, мол, не в деньгах дело, дело именно в них. Первоклассные журналисты стоят дорого. Очень дорого. А «Медиа-ресурс» со своим — ха-ха! — ресурсом может себе позволить только второй сорт. Хотя Лагин с моей оценкой ни за что не согласится. Между прочим, я сам здесь очутился по воле случая.
— Если можно, вернемся к Лосскому и Абдулову…
— Я не убивал Олега Лосского. Я не заказывал его убийство. Мои люди не имеют к этому никакого отношения. И знаете почему? Главным образом потому, что я не тот придурок, который мочиловкой решает свои проблемы, у меня, слава богу, голова еще на месте и варит. Сейчас я вас удивлю… Видите ли, Олег Лосский согласился передать мне концепцию нового телепроекта. Мы договорились, что он сделает это попозже. Для чего попозже? Для того, что, если Абдулов обнаружит утечку информации, поправить он ничего уже не сможет.
— Хорошие вы ребята, душевные, — покачал Костов головой. — Классно вы сделали вашего общего друга Абдулова.
— Не сделали, к сожалению, — усмехнулся Гогуа. — Смерть Олега помешала. Сильно помешала. А в противном случае сделали бы.
— Ваш интерес понятен — перехватить идею ведущего, самого рейтингового и самого дорогого телеканала страны. Заодно свести старые счеты. А зачем это нужно было Олегу? Для него какой кайф? Тоже мстил Абдулову за что-то? Или вы обещали ему большие деньги?
— Не знаю, — раздумчиво проговорил Гогуа. — Правда, не знаю. Если бы он оказал мне обещанную услугу, я бы в долгу не остался. Но заранее мы не обговаривали с ним никакой суммы. Я вам говорю: для Олега деньги решающей роли не играли. Он мог пойти на это просто так. Я же вам вот уже полчаса толкую: Олег был такой человек. Знаете модное английское словечко «фан»? Вот Олег мог сделать это из «фана» — просто чтобы позабавиться.
— А Соловей?
Непонятно, почему Костову пришло в голову спросить про Соловей. Должно быть, интуиция — смутная, слабая догадка, привычка складывать самые невероятные комбинации, связывать самые несочетаемые вещи.
Гогуа улыбнулся:
— Дуся… Я же не мальчик, капитан. Я не мог надеяться только на Лосского. Без страховки такие дела не делаются. А Дуся — очень толковая девочка, ей одного слова достаточно… Все на лету хватает. Абдулов всегда ее недооценивал.
