Дав Узкову время обдумать свое предложение, Калюжный назначил встречу у себя дома, вечером, через два дня, вместе с деловыми людьми. Учитывая, что придется за столом выпить, Калюжный обещал прислать за Узковым своего водителя, а потом отвезти его домой.
В заключение Калюжный, как бы не зная его домашней обстановки, сказал:
– Предупреди жену, чтобы не волновалась, если немного задержишься… Да и выпить придется…
Калюжный встретил Владимира Михайловича как радушный хозяин. Он предложил не снимать обувь, а просто вытереть подошву о половик.
– Проходи, Владимир… – сказал Калюжный. Пройдя в зал, Узков увидел накрытый на пять персон раздвижной столик. Конечно, хозяин-холостяк только разложил всё по тарелкам в виде холодных закусок: нарезанные колбасы, сыр, сало… Были маринованные грибочки и огурчики. В центре стола стояли две литровые бутылки водки «Смирнофф» и бутылка минералки. Нарезанный хлеб был в плетеной хлебнице. У каждой из пяти тарелок стоял граненый стопец, грамм на сто. Вокруг стола стояли два стула и три табурета.
– Садись, как почетный гость, на стул, – кивнул Калюжный, – сейчас подойдут остальные и начнём.
– Спасибо, – кивнул Узков, опускаясь на стул.
Действительно, через каких-то пару минут раздался звонок в дверь, на который поспешил хозяин.
Когда в зал вошел Калюжный в сопровождении Михаила Комова, Льва Левина и Костика, Узков почувствовал себя неуютно, а его лицо вытянулось.
– Думаю, что здесь собрались все свои, а поэтому представлять друг другу никого не надо, – сказал Михаил Комов, когда все сели за стол.
Михаил взял бутылку водки и налил четыре стопки, а в последнюю, Левину, налил минералки.
– Что всё это значит? – довольно резко спросил Узков.
– Только то, что мы собрались помянуть Ольгу. Скоро 40 дней, как ты предательски убил её, – спокойным тоном сказал Калюжный.
– Это еще нужно доказать, – ответил Узков, делая попытку подняться.
– Стоп, Савраска, – усмехнулся Михаил, – сядь, Володя, на место. Вот мы и собрались, чтобы спокойно помянуть нашу Ольгу и разобраться во всем. Как видишь, тебе никто не угрожает.
– Сиди спокойно.
Под неодобрительными взглядами Узков опустился на стул, но всё же проговорил:
– Все знают, что у меня есть алиби…
– Разберемся и с алиби… Разберёмся… – успокоил Калюжный, – ты только не спеши.
– Помянем, мужики, – сказал Комов, поднимая стопку. Все выпили и молча закусили.
– А вот твоё алиби, Владимир, трещит по швам, – спокойно проговорил Лёва, жуя сыр.
– В каком смысле, – спросил Узков.
Левин уловил в его голосе нотки тревоги, а поэтому продолжил:
– В самом прямом. Сдали тебя обе бабы и дорого не взяли…
– О ком ты говоришь?
– Прежде всего тебя сдала участковый терапевт Шутова Антонина Ивановна, – с ухмылкой проговорил Левин, – она призналась, что выдала тебе больничный лист за бабки, хотя ты был здоров, как конь. Вспомни, ты даже проводил ее до двери и галантно подал пальто.
Левин заметил, как при последних словах Узков изменился в лице, а поэтому продолжил:
– Тебе жена передавала привет от Гиви?
– Так это твоя работа… – с нервным смешком сказал Узков, – а я уже чёрт знает что подумал…
– Что ты кобель, Володя, – это известно всем. Но ты забыл старую истину: нет холодных женщин, а есть дураки-мужчины, которые не могут достать до горячего.
– К чему ты это, Лёва?
– Дело в том, что Гиви действительно существует. Такой весёлый грузин с рынка… Настоящий мужчина.
– Ну и что из этого? – спросил Узков, не понимая, куда это клонит Левин.
– Может быть, тебе это не совсем приятно будет слушать, – медленно говорил Левин, – но Гиви не упустил возможности покувыркаться в постели с твоей женой. Он дал ей высокую оценку, как женщине…
– Этого не может быть! – резко прервал его Узков, даже стукнув для убедительности кулаком по столу.
– Может, Володя, может… – медленно кивая, насмешливо проговорил Левин, – жену надо удовлетворять, а не только на хозяйстве держать. В благодарность за свои услуги Гиви услышал от твоей жены, что ты уходил из дома в ночь убийства Сычёвой…
На Узкова даже стало жалко смотреть. Его лицо стало багровым, глаза стремились вылезти из орбит, а из открытого рта не могло вырваться ни единого звука…
– Выпей воды… – подал ему стакан Калюжный. Узков, благодарно кивнув, взял стакан, сделал несколько медленных глотков и вдруг, поставив его, с усмешкой сказал:
– Это же всё бред… Меня вот так на гоп-стоп не возьмёшь. Участковый терапевт у меня дома заполняла амбулаторную карту, где указала моё состояние на момент осмотра. Она от этого не откажется, – он сделал паузу и продолжил, – Жанна всегда подтвердит, что я никуда не выходил из квартиры. А вот вас, я охотно затаскаю по судам за клевету…
– Недолго тебе придется таскать нас по судам, Володя, – проговорил Комов.
– Почему?
– Ты знаешь, что это такое.
Узков разглядывал безделушку, которую Комов держал двумя пальцами, а потом сказал:
– Вообще-то, похоже на шприц… Но какой-то уродливый…
– Выбирай, пожалуйста, выражения. Это не уродливый, а усовершенствованный мною шприц, – поправил его Михаил, – мои руки всё умеют.
– Ты видишь красное вещество перед иглой?
– Ну и что?
– Это кровь больного СПИДом. Я заплатил за неё девочке-лаборантке. Она добавила в кровь цитрат, теперь она сохраняет свои свойства, но не сворачивается…
– К чему ты это говоришь? – насторожился Узков.
– Пойми, Володя, если мы не придем к общему мнению, то я возьму грех на душу и уколю тебя. Для передачи заболевания нужно меньше капли крови…
На этот раз Узков побледнел:
– Ты что, сумасшедший?
– Нет, – медленно покачал головой Михаил, – но вот в отличии от тебя, я действительно любил эту женщину. Она не заслужила, чтобы ее так безжалостно убили. Да и ты, Володя, не должен жить, даже в тюрьме. Не бойся, всего маленький укол, похожий на укус комара. Заболевание проявится через 4–6 месяцев, а потом уже через пару месяцев лечения и мучения тебе предстоит путь на кладбище. Причем, пойми, ты ни в чем не сможешь меня обвинить. При твоей неразборчивости, это логический исход…
Михаил говорил всё каким-то монотонным, будничным голосом, но не поверить его словам было нельзя.
– Но я не убивал Ольгу… – выдавил из себя Узков.
– Ты просто в тот роковой для Ольги вечер выходил подышать свежим воздухом, – вставил Левин.
– Да… – невольно вырвалось у Владимира. Видимо, он тут же понял допущенную ошибку, а поэтому повысил голос на Левина:
– А ты здесь с какой стороны?
– Всё с той же, – кивнул Лёва, – ты забыл, что убита мать моего друга. По-моему, во все времена и у всех народов мать считалась священной… Послушай мой дружеский совет, Владимир. Выложи всё как на духу. Поверь, тебе будет намного легче, да и нам будет приятно узнать, что не зря проделали работу. Мы дадим тебе время, чтобы посоветоваться со своим адвокатом или даже попытаться унести ноги. Пойми, мы сейчас рассказали тебе только часть того, что нам известно. К тому же, ты согласился заплатить за молчание шантажистам. Или уже забыл?
Костик в очередной раз удивился способности Левина уговаривать людей. Его голос звучал так проникновенно, словно он сочувствовал близкому человеку и указывал единственный возможный выход.
– Давайте ещё раз помянем Ольгу, – сказал Калюжный, наливая водку в четыре стопки.
Выпили молча, не чокаясь.
– Меня только одно поразило, – сказал Михаил, – как такой жалкий слизняк, как ты, мог решиться на убийство. Ты же боишься жену и даже свою тень, а убийство так тонко спланировал.
– Ничего я не планировал… Просто так вышло… – вырвалось у Узкова фактическое признание.
– Вот это уже ближе к теме, – сказал Левин, – теперь давай с самого начала и поподробнее…
– Ну что ж, Володя, смелее, – насмешливо сказал Калюжный, – помни, что со шприцем Миша не шутил. Вообще, он хороший мужик, но вот шуток не понимает…
– Я могу тебе помочь, – сказал Михаил, – Ваша связь началась где-то в конце прошлого года. Именно тогда Ольга дала мне отставку, поставив жирную точку в наших отношениях. Она была цельной натурой, а поэтому не могла одновременно иметь двух мужчин. Но как она решилась стать любовницей женатого мужчины?
– Представь себе, что уговорить Ольгу мне не составило особого труда, – самодовольно ухмыльнулся Узков, – в принципе, все бабы одинаковы…
– Но ты сказал, что между вами ничего не было, – начал Костик.
– Правильно, – кивнул Узков, – и сейчас буду это утверждать. Зачем ворошить прошлое и кидать тень на память усопшей?
– Что же ты обещал, уговаривая Ольгу? – спросил Комов.
– Как всегда… – пожал плечами Узков, – в том числе вечную любовь и райскую жизнь…
– Все же тебе удалось её уговорить, – кивнул Михаил, – а что было потом?
