– Вы абсолютно правы, Лёва, – согласилась она.
– Меня смутил один момент в поведении партнёра, – как бы нерешительно начал он. – Но, чтобы у нас возникло взаимопонимание, я хочу как-то компенсировать вашу услугу…
С этими словами Лёва вынул из кармана приготовленные 10 баксов. Увидев купюру, Антонина Ивановна резко шарахнулась к дверце. Вероятно, такую сумму ей ещё не предлагали.
– Успокойтесь, Антонина Ивановна, – с улыбкой сказал Левин, – это тот минимум, который реально стоят ваши сведения. Причём, весь разговор останется в машине. Мне нужно всего несколько слов об одном вашем пациенте. Дело в том, что он должен был ехать в деловую, но не совсем приятную поездку. Он заболел на фоне полного здоровья. Сами понимаете: ехать пришлось мне, – он сделал паузу, – сами понимаете, если он соврал, то мне нужно быть с ним осторожнее. Берите деньги…
– Право, мне неудобно…
– Антонина Ивановна, если бы вы знали, как мне неприятно копаться в чужом грязном белье, – вздохнув, проникновенным тоном сказал Левин. – Но поймите меня правильно: к этому меня вынуждает жизнь. Я могу потерять в будущем намного больше, чем предлагаю вам за помощь… Берите…
Как бы нехотя вздохнув, она взяла протянутую купюру и сунула в карман довольно потрёпанного пальто, видимо, готовая вернуть её в любой момент.
– Что вас интересует, Лёва?
– Мой коллега – Узков Владимир Михайлович. Где-то три недели назад он взял больничный лист по поводу ангины, сказав, что на дому его посетил врач. Это были вы, Антонина Ивановна?
– Да. Узков живёт на моём участке. Я помню этот случай. У него была ангина.
«Ещё бы сказала, что не было никакой ангины…» – мелькнула мысль у Лёвы.
– У него была высокая температура? – спросил он.
– Да… Кажется, около 38 градусов…
– Конечно, это, как говорится, со слов больного, – усмехнулся Лёва. – Температура могла упасть в любую минуту. Погода в тот день была отвратительная. Мелкий дождь… Больных было много на приёме. Да ещё вам подкинули вызова с соседнего участка. Не так ли?
– Вы всё правильно понимаете.
– Да и Владимир Михайлович всё правильно рассчитал: был вызов на дом, а следовательно врач будет обязан выдать больничный лист. Это врачу легче, чем потом доказывать, что больной в нём не нуждался. Тяжёлая всё же у вас работа: одни обязанности и никаких прав.
– В этом вы совершенно правы, – подтвердила Шутова. – Что-что, а жаловаться у нас научились…
Левин уже понял, что Узков не только мог пожаловаться. Он оказался финансово благодарным больным, что послужило веской причиной для выдачи больничного листа, а поэтому сказал:
– Самое странное в этой истории то, что Узков сам себе хозяин. Ему достаточно было позвонить и предупредить секретаршу, что не выйдет на работу. Больничный лист ему был нужен только для того, чтобы никуда не ехать. Ну хоть горло у него было красное?
– Да, красное, – как-то поспешно подтвердила она.
– И последний вопрос. Антонина Ивановна. Скажите, пожалуйста, во время Вашего визита в тот день Владимир Михайлович не был похож на умирающего человека?
– Конечно, нет, – расплылась она в широкой улыбке, – Владимир Михайлович проводил меня до двери и галантно подал пальто.
Фактически она подтвердила, что больничный лист был выдан практически здоровому человеку.
– Вот и прекрасно, – кивнул Левин, – теперь для меня всё ясно в этом вопросе. Прошу вас, забудьте об этом разговоре.
– А мы ни о чем таком и не говорили…
– Меня всегда очаровывали умные женщины… – улыбнулся Левин.
Он понял, что первая часть алиби Узкова трещит по всем швам. Даже если он не убивал сам Сычёву, то должен был знать о предстоящем убийстве, обеспечивая себе алиби. Узков даже не подумал, что такой больничный лист может вызвать подозрение. Об этом стоило хорошо подумать…
– Как тебе всё это нравится? – спросил Левин, рассказав о встрече с Шутовой.
– Ты сам подсказал причину, по которой Узков мог взять больничный лист.
– Какую?
– Он действительно должен был куда-то ехать, но не хотел. Для официальной отмазки он взял, естественно, не даром больничный лист. Но тут ему повезло: он же оказался алиби и для убийства.
– Просто мне не очень нравятся такие совпадения, – поморщился Левин. – Здесь я полностью на стороне Калюжного: Узкову достаточно было один раз рассказать на похоронах, что был дома больным, а не повторять это, как попугай, при каждом удобном случая. Как видишь, первое же алиби на проверку оказалось не таким уж железным.
– Левушка, но об этом будем знать только мы с тобой.
– Почему?
– Второй раз, тем более работникам прокуратуры, Шутова не признается, что фактически продала больничный лист. Я думаю, что амбулаторную карту она оформила как надо. – Костик сделал паузу и продолжил, – жена Узкова тоже подтвердит, что муж был болен и никуда не выходил из квартиры. Я уже не говорю о самом Владимире Михайловиче, который будет утверждать, что был самым тяжелобольным в городе, еле глотая тёплую воду…
– Правильно, – кивнул Левин, – но должен тебе напомнить, что Корейко тоже не хотел сразу отдавать миллион Бендеру. Для этого нужно довести клиента до кондиции.
– Я преклоняюсь перед твоим гением, но как ты это представляешь в нашем случае?
– Не стоит так грубо льстить. Думаю, что пока других мужчин из списка можно оставить в покое и сосредоточимся на разработке Узкова. Если это окажется пустышкой, то на очереди будет Калюжный с московской сагой. Пока меня интересует Узков. Пойми, он не сможет себе найти помощников, а я для психологической обработки найду сколько угодно помощников.
– Ты пошлешь телеграмму: «Грузите апельсины бочками»?
– Это было раньше, Костик. Сейчас проще воспользоваться телефоном. Представь себе, что Узков регулярно будет слышать из трубки типа: «Привет от Сычёвой», «За что убил Ольгу?», «Ольга ждет тебя», «Ольга ждет скорой встречи…» и остальное в том же роде. Как бы ты отреагировал на такие телефонные звонки?..
– Прежде всего установил бы номер телефона звонившего.
– Правильно мыслишь, Костик, – кивнул Левин, – поэтому Узкову будут звонить только с телефонов-автоматов, причём, расположенных в разных концах города. Это исключит определение номера. Я не могу исключить, что Узков может обратиться к тебе по поводу странных телефонных звонков. Будь готов к этому и сумей изобразить полное удивление.
Костик молча кивнул, а Лёва продолжал:
– Теперь представь себя в роли Владимира Михайловича. Ты не смог определить номер телефона звонившего, а эти дурацкие фразы слышишь по домашнему, служебному и даже сотовому телефонам. Ты не можешь понять их природу возникновения. Что станешь делать в такой ситуации?
– Обращусь с просьбой в милицию избавить меня от телефонных террористов…
– Правильно, – кивнул Левин, – но это только в том случае, если ты не виноват, а у милиции не возникнут вопросы, почему эти звонки адресованы именно тебе. Но если человек виноват… – Левин медленно развел руки, – здесь нужно хорошенько подумать прежде чем обращаться за помощью в милицию. Вдруг выяснится, что звонивший действительно что-то знает. Всё может быть…
Костик узнал, что Узков выезжает на пару дней по делам, оставляя одну жену дома. Именно в его отсутствие Левин решил нанести визит.
Они подъехали к дому на «Жигулях» – пятерке. За рулем был парень, представившийся Сашей. А вот Левина Костик узнал с большим трудом. Было видно, что над его внешностью поработал профессиональный гример. Сейчас в машине сидел мужчина, как стало сейчас модно называть, представитель «лиц кавказской национальности». Одет он был добротно, но не модно. На вид ему было лет 50–60.
– К чему такой маскарад? – спросил Костик.
– Я хочу в таком виде познакомиться с Жанной Леонидовной Узковой. Другого выхода я не нашел, – пояснил Левин, – думаю, что по возвращении, с моей легкой подачи, Владимиру Михайловичу придется хорошенько расслабиться, чтобы принять хорошую клизму от жены… Я уж постараюсь…
Поднявшись на пятый этаж, Лёва уверенно нажал кнопку звонка. Сначала в глазке мелькнула тень, а потом открылась дверь: – Вам кого? – спросила женщина.
Это была крашеная блондинка, не старше 40 лет на вид. У неё всё было на своих местах, что выгодно подчеркивали халатик и передник. Во всяком случае, при желании, она могла не уступать ни в чём мужу.
– Извини, пожалуйста, красавица, Володя дома? – с явным акцентом спросил Левин.
– Какой Володя?
– Ну, этот Володя… Узков Володя… Кажется, Владимир Михайлович…
– Нет. А кто Вы такой?
– Называй меня Гиви. Просто Гиви… Для такой красавицы я до ста лет буду Гиви… Ты здесь домработница?
На мгновение такой простой вопрос поставил женщину в тупик. Но тут же с улыбкой она согласилась:
– Можно сказать и так.
– Конечно, госпожа ничего по дому делать не будет. Володя правильно говорил, что такая ни на что не годится, – неожиданно снизив голос, Левин сказал, – извини, заговорился. Хозяйка дома?
