— Когда вы намеревались появиться перед Мариной и во всем признаться?
— Как только она станет богатой и независимой. Ведь она унаследует деньги Макса благодаря мне.
— То есть как только она вступит в наследство?
— Да.
— Но ведь она могла послать вас! Или, что вероятнее — снова сдала бы вас милиции! Зачем молодой, красивой и богатой женщине связывать свою судьбу с бывшим зэком, тем более беглым?
— Нет, она уже не смогла бы прогнать меня. Я не позволил бы ей.
— А куклу Мальвину вы прислали в качестве намека?
— Да. Она должна была понять и подготовиться.
— Так, понятно… А дальше?
— Дальше… Я все время думал, как сделать ее еще более счастливой. И я понял. Нужно убрать с дороги главного конкурента — самого Гогу. Он ничего не говорил мне. Но я видел, что он становится опасен. Был очень недоволен, что я не смог добыть для него какую-то папку. Ругался, грозил, в том числе и ей, моей Мальвине… Мы часто виделись. Один раз я попросил его как-нибудь незаметно поставить на Маринин стол куклу Мальвину. Гога ничего не понял, но обещал… взял у меня куклу, сунул ее в кейс и не закрыл его. Мы сидели тогда в кафе. Он отлучился в туалет, а я подменил в том же кейсе фляжку коньяка, который он всегда носил с собой, на другой, приготовленный заранее.
— То есть с цианидом?
— Да.
— Так, и потом ты наведался в особняк Попова, чтобы замести следы, украл там телефон… Ну, и чтобы осчастливить Марину окончательно… решил убрать с ее пути старших Гонопольских и ребенка… которые тоже имели право на наследство?
— Да. Моя Мальвина должна править единолично.
— Нечего сказать, хороша позиция…
— Какая есть. Больше добавить мне нечего.
Что-то в его рассказе не состыковывалось, не сходилось. Еще немного, я нащупала бы это «что-то», но мое внимание отвлекло странное поведение пленника. Повернув голову, он вдруг вцепился в воротник куртки.
— Стой! Сто-о-ой!!!
Но было поздно. Из уголка ворота Френкель ловко подхватил зубами крошечную ампулу. Быстро надкусил и выплюнул на подбородок хрупкие осколки стекла.
— Развяжи… Развяжи мне руки… — прохрипел Иосиф. — У меня осталось полтора часа… Не хочу… Не хочу умирать здесь. Пусти!
Я развязала его. Шатаясь и не глядя по сторонам, Френкель вышел из квартиры. Я слышала, как его шаги загрохотали по лестнице.
…Забегая вперед, скажу, что его нашли через сутки. Йосик Френкель сидел, прикрытый кустарниками, возле дома Марины Гонопольской. Его мертвый, тоскующий взгляд был устремлен вверх — в окна, за которыми, он знал, жила его Мальвина…
— Женя! Ну наконец-то! — закричала Марина, когда я, грязная и уставшая, появилась на пороге нашей конспиративной квартиры. — Ты где была? Я уж и не знала что подумать! Главное, утром запретила мне выходить из дому, а сама исчезла на целый день! Мне же страшно вообще!
— Переживешь, — проворчала я.
Заняв ванную, я до отказа отвернула оба крана. Ой, мама дорогая, как говорит один мой знакомый трансвестит, как же хорошо оказаться в мыльной пене после наполненного заботами трудового дня!
Плескалась я, наверное, не менее часа. А когда вышла — снова чувствовала себя человеком.
Марина, точно такая же, какой я оставила ее утром — розовая, веселая, в шелковом голубом халатике, — сидела на постели с журналом в руках.
— Ну ты что? Устала, да? А у меня хорошая новость! Сегодня я дала по телефону распоряжение перечислить на твой счет пятьдесят тысяч баксов! Нормально, да? — она заглянула мне в глаза — Это гонорар, за первое время.
Марина сделала паузу, давая мне возможность выказать пылкую благодарность, но я не оправдала ее ожиданий, пробормотав не очень разборчивое «спасибо». Деньги — это всегда хорошо, тем более что я их заработала. Но бог мой, как же я устала!
— Ну ладно, я не буду тебя ни о чем расспрашивать, — кротко продолжила Марина. — Давай лучше развлеку тебя чем-нибудь. Вот кстати! Помнишь, я вчера читала тебе статью «Красавица и чудовище»? Ну, где упоминали историю про китайского императора? Сегодня появилось продолжение, слушай: «Несколько лет назад известнейшая голливудская красотка Джулия Робертс отдала свое сердце „самому некрасивому мужчине Америки“ — музыканту Лайлу. Музыканта звали „страшилой“ даже самые близкие люди, а сам он давно привык к своей внешности и, казалось, нисколько ее не стеснялся. Лайл стал не просто очередным увлечением голливудской звезды — он, обойдя многих соперников, женился на ней. Они были вместе два с половиной года — невероятно много для Голливуда!..»
Медленно, очень медленно я подошла к Марине и вырвала у нее из рук журнал. Онемев, она уставилась на меня в испуге и даже сжалась на постели, но мне на это было плевать. Я посмотрела на номер журнала на обложке и только потом перевела глаза на клиентку:
— Знаешь, кто ты? Ты — маленькая лицемерная эгоистичная сучка! Так, значит, ты сегодня целый день не выходила из дома, да? Сидела, говоришь, ждала меня и боялась?! Врешь ты все! Откуда у тебя тогда взялось продолжение статьи про красавицу и чудовище? Ведь журнал помечен сегодняшним числом!
Я швырнула журнал ей в лицо. Вскрикнув, Марина отползла к стене.
— Ты все знала! Имя убийцы тебе стало известно сразу же, как только мы вскрыли посылку с куклой! Ты поняла, что ее прислал твой бывший муж, который называл тебя «моя Мальвина» и которому ты погубила жизнь, — вот почему ты так испугалась! Но в страхе ты пребывала недолго. Когда Френкель убил Егора Попова, ты поняла, что тебе нечего бояться, что бывший муж по-прежнему любит тебя!
Марина пробормотала что-то — совсем неслышно.
— Как ты связалась с Йосиком? Он позвонил тебе? Когда это случилось? Сразу же, как только я ушла из дому? Я, кажется, знаю, что было дальше! Ты пообещала ему… не знаю что, скорее всего — вернуться к нему. А взамен потребовала — что?! Ну говори, что?! Молчишь?! Да я и без тебя все знаю. Ты потребовала у него жизнь мальчика и стариков Гонопольских, которые стояли у тебя на пути! И знаешь, почему я поняла это? Потому что о существовании сына у твоего бывшего мужа до вчерашнего дня никому не было известно. Ты сама узнала это от меня вчера вечером! И рассказала о ребенке Иосифу! Который украл его. Только у него, по счастью, не поднялась пока рука на ребенка.
Странно… Но, слушая меня, Марина как будто распрямлялась и набиралась сил. Теперь она сидела на кровати совершенно спокойно, в свободной, вальяжной позе. И в чудных лазоревых глазах ее сверкало, горело торжество.
— Да, — сказала она и улыбнулась мне в глаза. — Да, но ты ничего не докажешь!
— Посмотрим, — сказала я и взяла телефон. Это был, наверное, сотый или сто первый раз, когда пойманный за руку преступник кричал мне, что на него нету никаких доказательств. — Пожалуйста, девочка, положи руки на стол и не шевелись. Я буду сторожить тебя, пока не приедет милиция. И не делай резких движений, потому что больше я не вступаю с тобой в переговоры и при малейшей попытке к бегству просто подстрелю. Прострелю локоть или коленку. И не надейся, что от этого тебя кто-нибудь защитит, потому что с этой минуты у тебя больше нет телохранителя.
Собрать доказательства на Мальвину было действительно непросто, но мне удалось. Следующие два месяца я только этим и занималась, причем совершенно бесплатно. Почему? Не знаю. Может быть, потому, что все это время у меня перед глазами стоял пятилетний мальчик с трогательными розовыми ушами. Маленький ребенок, никому не сделавший зла, но которого хотели убить просто потому, что он родился на этот свет!
Старики Гонопольские и Ия подали в суд на установление отцовства, и Юра был признан полноправным наследником Максима Гонопольского. Дедушка и бабушка уже перевели на его имя свою долю наследства и наняли по моей рекомендации управляющего — хорошего и честного менеджера. Бизнес-империя «Галактика» не распадется, она будет дожидаться своего звездного часа, который наступит, когда Юре исполнится восемнадцать лет.
Гонорар, который был перечислен Мариной, я отослала обратно в банк. Я не романтик, но брать деньги из рук этой женщины мне было неприятно. Тем более что внакладе я все равно не осталась — на другой день после вступления в права наследства Гонопольские выписали мне чек на очень приличную сумму. «Нам никогда не отблагодарить вас, Женечка, за спасение внука, — сказала мне по телефону старушка. — Это всего лишь деньги, но в качестве благодарности мы не смогли придумать ничего лучше. Пожалуйста, не отказывайтесь!» Я не отказалась.
В мертвом человеке, сидящем у Марининого дома, опознали зэка Иосифа Френкеля. Администрацию колонии, скрывшую его побег, наказали. Через очень короткое время следственный отдел прокуратуры рапортовал о раскрытии серии убийств, но уголовное дело на Френкеля, в связи со смертью подозреваемого, было закрыто.
