– Что случилось в тот, последний, день? – Девушка почувствовала, как у нее пересохло горло. Марк сильнее сжал ее пальцы.
– Авария, Вика… Вот что случилось. – Мать отвела глаза, словно в той аварии была и ее вина. – Серьезная! Не знаю, что именно произошло, но – так уж вышло… Нам сообщили, что автобус разбился. У твоего отца тогда уже была машина, мы поехали туда. Это произошло неподалеку от города. Когда мы доехали, всех уже увезли… Там только дети и были, их на машинах «Скорой помощи» быстро забрали. Пустой автобус – и все. И лужи крови на асфальте… Зачем тебе об этом знать?
– Надо, – отрезала Вика. – Продолжай, пожалуйста!
– В общем, мы увидели этот автобус… Он был жутко искорежен! Он слетел с дороги, перевернулся, загорелся… Потушили пожар быстро, но пострадавших было очень много. Почти половина деток… погибли они. Кто именно – нам не сказали, да никто еще и не знал толком ничего… Мы не верили, что ты умерла. Каким-то образом твоему отцу удалось выяснить, в какую больницу вас повезли.
– Нас?..
– Выживших детей. Это его заслуга – я-то была в таком состоянии, что говорить не могла… Мы поехали в больницу. Искали тебя. Там была жуткая суматоха – столько детишек раненых доставили! Но мы искали самую младшенькую – тебя, поэтому одними из первых и получили информацию.
– То, что я выжила, я как-нибудь могу угадать и без продолжения, – заметила Вика. – Я хочу знать, что именно со мной случилось!
– Тебе, можно сказать, повезло… Хотя нет – повезло бы, если бы ты вообще не попала в ту ситуацию! Но твоя рана оказалась пустяковой по сравнению с трамвами других детей. Как мы потом узнали, тебя сильно укачивало, и сопровождавшая детей вожатая посадила тебя впереди всех, а та часть автобуса пострадала меньше всего. Ты получила ссадины, синяки, а еще… тонкий металлический прут проткнул твою шею.
– И это ты называешь – «повезло»?! – Девушка невольно прижала руку к горлу, словно пытаясь защититься от прута, когда-то пронзившего ее шею.
– Повезло, потому что ранение это могло оказаться смертельным! – Алиса смотрела на Вику в упор. Марка она просто больше не замечала. – Была задета артерия, ты потеряла очень много крови. Многие дети тогда сильно пострадали, они на волоске от смерти оказались! Везение твое заключалось в том, что в той больнице работал очень толковый главный врач. На него, представь себе только, словно лавина обрушилась: столько деток в тяжелом состоянии сразу привезли! А он очень грамотно разобрался с ситуацией, быстро организовал все операции. Не все дети выжили… но все-то выжить и не могли. Тебя спасли – не только прут этот извлекли, да так, что точечка какая-то вместо шрама на твоей шейке осталась, а еще и нужную для переливания группу крови нашли. И все сделали быстро, четко, грамотно. В этом нет никакой тайны, Викушонок. Стыда – тоже нет. Мы встречались потом с тем врачом, причем не один раз. Благодарили его. Хотели и тебя с ним познакомить, но ты долго приходила в себя после пережитого стресса, так что не до того тебе было. А когда ты оправилась, я поняла, что ты просто не помнишь ничего. Детская психика – замечательный инструмент, она сама отсеивает все лишнее, помогает исцелению.
– Иногда – не отсеивает, – задумчиво произнес Марк. – Порою она просто прячет это «лишнее» в уголки подсознания, а потом вытаскивает оттуда – и сводит человека с ума.
– Что?.. – изумилась Алиса. – Вы о чем?
– Ни о чем… так. Прошу вас, продолжайте.
– Да этим, собственно, дело и закончилось. Мы решили, что для Вики будет лучше не вспоминать ни о чем, раз уж она все забыла. Мы решили жить так, словно ничего и не было, на шраме твоем не акцентировать внимание. Доктор нас понял, он вообще замечательный человек, ему и не надо было, чтобы его постоянно за что-то благодарили. В общем, вот такое дело… А почему ты вообще заинтересовалась этим именно сейчас?
Вика не хотела ей отвечать – по сути, ей нечего было сказать. Замешательство не позволяло ей найти нужное объяснение. Шрам ее не был ключом к некой зловещей тайне. Он вообще ровным счетом ничего не значил! История, с которой он оказался связан, была весьма печальной, но отнюдь не криминальной. Ее не похищали в детстве, на нее не напал маньяк, она не стала жертвой неких потусторонних сил. Она попала в аварию и была спасена вполне обычным способом – усилиями врачей в больнице!
Кто же охотится за ней из-за этого шрама? Доктор, которого она не поблагодарила лично? Призрак покореженного автобуса? Ребенок постарше, чье место она заняла и который из-за этого пострадал сильнее нее, – выросший ребенок? Бред, бред и еще раз бред! А в чем же тогда заключается истина? Может, в истории с ее шрамом криминала и нет, но ведь за ней кто-то охотится, и этот урод уже убил девушку, которой просто не повезло оказаться ее «двойной» тезкой!
Теперь он убьет и ее. Помешать этому невозможно, потому что единственный ее шанс на спасение провалился – мама не дала ей ни каких-либо подсказок, ничего, на что так надеялась Вика. Значит, придется ей просто ждать, когда это случится… когда он придет за ней… От жалости к себе на глаза ее навернулись слезы. Она не знала, что делать.
Марк наклонился вперед:
– Скажите, как звали того врача и как его можно найти?
* * *
Нужно спасти эту девушку.
Эту задачу Марк четко для себя обозначил. Несмотря ни на что и вопреки всему. Спасти ради нее, ради тех, кому он не смог помочь – чем это не индульгенция? Конечно, признаваться в своем намерении Вике и посвящать ее во все подробности он не собирался. Судя по тому, что она сказала своей маме, девушка и так уже много о нем знает – кто-то разболтал! Но решение ее спасти имело огромное значение – в первую очередь для него. И отступать нельзя. Даже если за это он никакой награды не получит, даже если она не останется с ним – надо просто сделать это… ради истины.
Он украдкой посмотрел на Вику, сидевшую рядом с ним в машине. Она его, казалось, и не замечала вовсе. Девушка была полностью погружена в свои мысли, выглядела бледной и очень утомленной. От матери она еще как-то скрыла свое состояние, через силу шутила и улыбалась. А потом, когда они остались вдвоем, она перестала притворяться спокойной. Может, устала, а может, просто смысла в этом не видела.
Он четко представлял себе, что должен делать. И надеялся, что это – правильный путь. Действовать в чужой стране было как-то непривычно – и в этом имелась определенная доля иронии, если взять его происхождение. В Германии он бы организовал все куда быстрее, но и в России у него это получилось неплохо.
Спасением своей жизни Вика была обязана двум людям – Артуру Демиденко и Евгению Столярову. Последний руководил клиникой и был тем самым врачом – гениальным организатором, который сумел не допустить возникновения паники и спасти максимально возможное количество жертв аварии. А Демиденко оперировал Вику – он извлек металлический прут из шеи и зашил рану настолько аккуратно, что шрам на шее девочки было практически невозможно заметить.
Столяров давно умер. Когда произошла авария, ему уже перевалило за семьдесят, затем он вышел на пенсию и вскоре умер. Говорили, что он без любимого дела долго не протянул. А вот Артур Демиденко, бывший в те годы молодым хирургом, продолжал работать до сих пор.
Демиденко им и предстояло найти. Точнее, навестить, потому что поиск Марк уже провел. Правда, предупреждать врача об этом их визите он не собирался: не знал, как именно служитель медицины отреагирует на их появление – может, он как-то связан с убийцей?
– Хоть какой-то плюс в этом есть, – вдруг прошептала Вика.
– О чем ты? – Марк автоматически задал ей вопрос по-немецки, не успев отвлечься от своих размышлений.
– Мы в России, Штирлиц, – слабо усмехнулась девушка. – Я говорю, что плюс в этих наших… метаниях все-таки есть. Этому психу будет сложнее найти меня! Он-то ориентируется на адрес моей квартиры и офиса, но никак не на твою машину! Хоть время выиграю…
– Перестань, – твердо произнес Марк. – С тобой все будет хорошо. Я тебе обещаю!
Она скептически фыркнула. Не поверила ему, значит. Ну ясно, что не поверила! Судя по тому, как легко муж бросил Вику в этой сложной ситуации, доверять мужчинам она отнюдь не спешит. Марк собирался доказать ей, что она не права.
Ему удалось выяснить, что Демиденко, трудоголизму которого могла бы позавидовать вся японская нация, вместе взятая, в кои-то веки взял отпуск – на неделю, за свой счет. Коллеги, похоже, радовались, что талантливейший хирург решил наконец-то пожалеть себя, а вот Марк нашел это обстоятельство весьма подозрительным – неожиданное желание Демиденко отдохнуть от скальпеля совпало с «сезоном охоты» на Вику.
«Хотя нет, не полностью совпало, – мысленно поправил себя Марк, высматривая нужный им поворот. – Охота на Вику началась, возможно, уже давно, а он ушел в отпуск только сейчас! Или, может, этот его поступок вызван убийством совсем другой Виктории? Тогда он связан с происходящим даже в большей степени, чем я предполагаю…»
