– Санька, ты с нами?
Мальчик покачал головой:
– Не. Я – птица вольная. Меня в клетке не удержишь.
– Знаю я твою «волю», – нахмурилась Женя. – Опять на вокзал попрешься. Давай так: сейчас ты пойдешь с нами. А потом я помогу тебе найти твою тетку. Обещаю!
Санька пожал плечами:
– Ладно.
– Вон тот дом! – указала Женя.
– Пошли, – отозвался Паштет.
Однако не успели они пройти и двадцати шагов, как Паштет остановился и завертел головой.
– Ты чего? – удивленно спросила Женя.
– Мальчишка! Он удрал!
Теперь уже и Женя огляделась. Саньки нигде не было.
– Боже! – выдохнула она. – Нужно срочно звонить в милицию!
Паштет насмешливо поинтересовался:
– И что ты им скажешь? Что познакомилась на улице с беспризорным мальчишкой, поболтала с ним о том о сем, а потом он смылся?
– Но ведь надо что-то делать! – взволнованно сказала Женя. – Надо искать!
Паштет небрежно дернул щекой.
– Санька знает твой номер телефона, – сказал он. – Если захочет – позвонит. Пойми, Санька – дитя улицы. Он привык к бродячей жизни.
Женя нахмурилась.
– Я все равно его найду, – заявила она и решительно поправила пальцем очки. – Сначала найду Игоря, а потом – Саньку!
– Как скажешь, – покорно произнес Паштет. – А пока пойдем познакомимся с твоей Еленой Прекрасной. Хочу удостовериться – так ли она прекрасна, как ты говоришь.
Они двинулись дальше.
– Погоди! – сказала вдруг Женя.
Паштет остановился.
– Что опять?
– Тут, на углу, магазинчик, – краснея, проговорила Женя. – Давай купим чего-нибудь… выпить?
– С чего это вдруг?
– Не знаю. – Женя зябко повела плечами. – Как-то боязно. Купи себе бутылку пива, я отопью глоток. А?
– Как скажешь, – невозмутимо повторил Паштет и, развернувшись, зашагал к магазину.
Женя икнула и хихикнула:
– Ой! – Она покачнулась и схватила Паштета за руку. – Черт… Чуть не упала.
Верзила покосился на Женю и усмехнулся.
– Вижу, пиво помогло тебе расслабиться, – заметил он.
– Точно! – кивнула девушка. Она поправила очки и насмешливо посмотрела на Паштета. – Кульков, а почему ты мне помогаешь?
– Я добрый человек, – ответил он. – И держись на ногах, иначе грохнешься в лужу.
– Нет, правда… – не сдавалась Женя, держа его под руку и стараясь заглянуть ему в лицо. – Ты в меня…
– Смотри под ноги, а то упадешь, – снова сказал Паштет.
– И все-таки… почему?
Он усмехнулся:
– Читала когда-нибудь про рыцарей?
– Да, – кивнула Женя. – Конечно!
– Считай, что я – твой рыцарь.
– В свер… кающих доспехах?
– В сверкающих, – подтвердил Паштет.
Женя улыбнулась. Несколько шагов она прошла молча, потом спросила:
– Кульков, а я красивая?
Он покачал головой:
– Нет.
– Тогда почему ты избрал меня дамой своего сердца?
– По глупости. А теперь уже поздно менять.
– Почему?
Паштет хмыкнул и ответил:
– Я к тебе привык.
Женя вздохнула:
– Странные вы, мужчины. Хотя какой ты мужчина! Ты всего-навсего Пашка Кульков. И что я с тобой тут делаю – непонятно.
Женя задумалась о сложных перипетиях жизни, в которых просто невозможно разобраться.
Голос Павла вывел ее из задумчивости.
– Эй, ты в норме?
Женя тряхнула головой и удивленно посмотрела на дверь.
– Мы что, уже пришли?
– А ты не заметила?
– Нет. Я задумалась. А я называла тебе номер квартиры?
– Да.
За дверью послышались шаги.
– Ты что, уже позвонил? – в ужасе прошептала Женя.
– Конечно!
– Но я не успела подгото…
Щелкнул замок, и дверь открылась.
Елена оказалась еще прекраснее, чем представлял себе Паштет. Он ожидал увидеть нечто «модельное», девяносто-шестьдесят-девяносто, с гладким личиком, кукольными глазками и пухлыми губками.
Но Елена была не такая. Девяносто-шестьдесят-девяносто, конечно, присутствовали, но вот лицо… Лицо было умным, серьезным, глаза – проницательными, а вокруг рта пролегли едва заметные горькие морщинки. Красота Елены была красотой зрелой женщины – уверенной в себе, знающей цену жизни, прошедшей огонь, воду и медные трубы.
– Здрасте! – сказала Женя и улыбнулась.
– Господи! – ахнула Елена и строго посмотрела на Паштета. – Вы же оторвете ей руку! Дайте я сама!
Елена подхватила Женю и провела ее в квартиру.
– Вот так, – сказала она, усаживая гостью на диван. – Тебе удобно?
– Да, – пробормотала Женя, все еще глупо улыбаясь.
Елена повернулась к Паштету.
– А вы садитесь в кресло! – распорядилась она.
– Спасибо, – сказал он и плюхнулся в кресло. – У вас курить-то можно?
– Можно, – отозвалась Елена. – Кстати, кто вы такой?
– Он мой рыцарь, а я – дама его сердца, – объяснила Женя. – Ради меня он может сделать все что угодно. Так ведь, Кульков?
– Так, – кивнул Паштет, не отводя глаз от хозяйки квартиры.
Елена улыбнулась:
– Кульков, вы молодчина! – Она наклонилась и шепнула на ухо Жене: – Очень полезный в хозяйстве человек. – Затем выпрямилась и сказала, на этот раз вслух: – Где бы мне найти такого рыцаря? Кульков, а вы влюблены в Женю?
Паштет дунул в папиросу, вставил ее в рот и сказал:
– Нет.
– Тогда почему вы с ней?
Паштет подумал и ответил:
– Не знаю. Тянет.
Елена посмотрела, как громила прикуривает папиросу, и поинтересовалась:
– Кульков, сколько вам лет?
– Двадцать пять.
– А сколько вы весите?
– Девяносто килограммов.
– Вы крепкий парень, Кульков.
– Я знаю, – сказал Паштет.
Елена улыбнулась:
– Ладно, ребята, вы пока осмотритесь, а я поищу какой-нибудь еды. Вы ведь наверняка голодные.
– Я – нет, – сказала Женя.
– А я бы чего-нибудь съел, – честно признался Паштет.
– Сейчас принесу.
Елена ушла на кухню.
Паштет оглядел комнату.
– Шикарная квартирка! – констатировал он. – Даже камин есть. Интересно, он из настоящего мрамора?
– Из настоящего, – раздался у него за спиной голос Елены. – Ребята, у нас проблема. В холодильнике шаром покати. Послушайте, Кульков, что, если вы сбегаете в магазин и чего-нибудь купите? Все расходы я возмещу.
– Запросто, – хмыкнул Паштет. – Только деньги уберите, у меня свои есть.
Елена улыбнулась одними уголками губ.
– Рада видеть перед собой истинного джентльмена, – сказала она. – А теперь запоминайте: колбасу сырокопченую… только обязательно брауншвейгскую, семгу слабосоленую… тут у нас хорошая, икру… только сахалинской фасовки, сыр… какой-нибудь попроще, без плесени… «Даамталлер» или «Маасдам»… ну и упаковку воды «Перье». Да, и хлеб не забудьте. Только купите нарезанного. Ненавижу крошки.
– Как скажете.
Паштет встал с кресла и решительно вышел из комнаты. Не прошло и десяти секунд, как в прихожей хлопнула дверь.
– Резвый малый, – одобрительно проговорила Елена.
– Да уж, – улыбнулась Женя и робко повела плечами.
– Ну-с, – сказала Елена. – А теперь рассказывай, что у тебя стряслось?
И Женя стала рассказывать…
Паштет вернулся через полчаса. Елена встретила его в прихожей и прижала палец к губам:
– Тихо, Кульков. Женя задремала. Пусть девочка немного отдохнет, а мы с вами пойдем на кухню.
Паштет не возражал. На кухне Елена ознакомилась с содержимым пакета, подняла на парня недовольный взгляд и с упреком сказала:
– Я ведь просила брауншвейгскую.
Паштет пожал плечами:
– А какая разница? Хорошую же купил. Дорогую.
Елена поморщилась.
– Бог с вами, Кульков, да эту дрянь даже собаки есть не станут!
«Хотел бы я посмотреть на тех собак», – хмуро подумал Паштет.
Елена некоторое время размышляла, затем вздохнула и смиренно произнесла:
– Ладно, будем есть хлеб, сыр и семгу. Главное, что вы воду купили. А это что такое? – удивилась Елена, разглядывая бутылку пива.
– Это я себе, – поспешно объяснил Паштет.
Елена повертела бутылку в руках, затем повернулась и швырнула ее в мусорное ведро. Паштет вскочил со стула.
– Какого…
– Тихо! – строго сказала ему Елена. – Я не позволю вам пить эту отраву. Хотите пива – сходите и купите себе «Батвайзер». А эту гадость ни один бомж в рот не возьмет.
«Собаки, которые не едят докторскую колбасу, бомжи, которые не пьют пиво, – в каком мире живет эта барышня?!» – изумленно и сердито подумал Паштет.
Елена подперла рукой подбородок и грустно смотрела на Кулькова.
– Ешьте, милый, ешьте, – сказала она. – Мужчины должны много есть.
Паштет нахмурился.
– Что вы со мной… как с ребенком? – пробурчал он с набитым ртом.
Елена улыбнулась:
– Вы ведь мужчина. А мужчина, сколько бы лет ему ни стукнуло, всегда остается ребенком. Мальчишкой с поцарапанными коленками и синяком под глазом.
Паштет машинально потрогал пальцем синяк на лице и поморщился.
– Где это вас? – спросила Елена.
– В милиции.
– Совсем обнаглели, – констатировала она. – Хотите, я с ними разберусь?
