целовал его… Это было
очень мило… И когда ты зашел ко мне в палату, то сначала поцеловал меня, а потом побежал к кроватке, в которой лежал твой новорожденный братик, и пытался дотянуться до нее. Я все еще помню, как весело ты реагировал на любое его движение ручками и ножками. Строил ему смешные рожицы, пока я или твой отец держали его на руках.
Слушая то, как трогательно Ребекка рассказывает это, Ракель, Наталия и Эдвард не могу сдержать своих скромных улыбок. Как, впрочем, и Терренс, явно немного смутившийся из-за слов своей матери.
— Так что если кто-то сомневался в этом, то я развеиваю ваши сомнения, — уверенно говорит Ребекка. — У Терренса есть родной младший брат. И его зовут Эдвард… Эдвард Роберт МакКлайф… Это его полное имя…
В этот момент немного напряженный Эдвард нервно сглатывает.
— Я всегда мечтала назвать своего ребенка Эдвардом, — слегка улыбается Ребекка. — Ибо это имя мое самое любимое. Да, моим первенца вполне могли бы звать так, но я позволила его отцу выбрать для него имя. И он выбрал имя Терренс… А я с радостью согласилась назвать его довольно красивым и редким именем. Джейми услышал его в каком-то фильме и мечтал, чтобы его ребенка звали этим именем.
— Так значит, все это… — слабо покачав головой, тихо хочет сказать Ракель.
— Да, Ракель, это правда, — переводит свой взгляд на Ракель Ребекка. — Так что познакомься с Эдвардом, младшим братом своего возлюбленного.
— В принципе я почти сразу поверила Эдварду, — скромно признается Наталия. — Хоть в его истории были некоторые странные моменты, все звучало довольно правдоподобно. И этот снимок также доказал это… Но теперь, когда вы сами все подтвердили и… Признали в Эдварде своего сына, то сомнения должны отпасть даже у самых скептически настроенных.
— Да, ваше слово убедило меня в том, что это правда… — задумчиво говорит Ракель.
— Я понимаю, что для вас это может быть шоком, — спокойно говорит Ребекка. — Но я никому не вру и сказала все как есть.
— Верно, я сейчас в шоке… Но все же готова принять Эдварда как брата Терренса. Готова принять тот факт, что Терренс не единственный ребенок в семье.
— Нет, милая, он не единственный.
Ракель ничего не говорит и просто слабо кивает, задумавшись о чем-то своем. А Ребекка еще раз бросает взгляд на фотографию в своих руках, быстро встает с дивана и подходит к Эдварду.
— Скажи мне, откуда у тебя эта фотография? — спрашивает Ребекка. — Ее дал твой отец?
— Я нашел ее в кабинете своего отца… — растерянно отвечает Эдвард. — По своей воле этот человек ни за что не дал бы хоть что-то хорошее. Он всегда запрещал мне ходить в его кабинет, рыться в его вещах и пользоваться компьютером и прочей техникой.
— Но ты не послушал его?
— Да. Однажды я чисто из любопытства нарушил его запрет и начал копаться в его вещах, в которых и нашел этот снимок, что привел меня в шок. А когда отец застал меня в кабинете, он всерьез был готов прибить меня собственными руками. Он тогда был ужасно злой. Такое чувство, что в него будто демон вселился. Складывалось впечатление, что он никого не пожалел бы, если бы кто-то попался ему под руку.
— А когда ты ушел из дома?
— Как раз после той ссоры. Отец настолько взбесился, что надавал мне пощечин и пожелал, чтобы я вообще никогда не родился. И… Приказал мне собирать манатки и валить из дома. Ну а я и не был против. Ибо устал терпеть все эти унижения и его ужасное отношение ко мне. Тогда я был готов жить хоть на улице, лишь бы подальше от человека, который всегда ненавидел меня.
— Он и правда так с тобой поступил?
— Да я был у него как кость в горле! — Эдвард слегка качает головой. — Этот человек никогда не любил меня и считал своей обузой. Для него на первом месте всегда были дети от его второго брака. Да, я знаю, что они младше и должны получать больше внимания. Но это не значит, что можно было наплевать на меня.
— Разве твой отец ни разу не говорил тебе о твоей маме? — удивляется Ребекка.
— Нет, он никогда не рассказывал мне о моей матери и моем старшем брате, о котором я узнал лишь за некоторое время до ухода из дома… Даже моя бабушка, у которой я жил до момента ее смерти, никогда не говорила мне об этом, хотя и рассказала кое-какие не особо важные вещи.
— Твоего отца зовут Джейми Стивен МакКлайф, его детей от второго брака — Джереми Гарольд и Уильям Джейсон, а бабушку Маргарет Кэрол МакКлайф?
— Да, все правильно… — слабо кивает Эдвард. — А мою мачеху, супругу отца от второго брака, звали Изабелла Торн. Изабелла Меган Торн.
Выслушав все это, Ребекка окончательно убеждается в том, что перед ней стоит ее младший сын, коим является Эдвард. Хотя женщина до сих пор не может поверить, что она все-таки встретила того, кого не видела столько лет. Не может поверить, что наконец-то увидела того, кого у нее забрали больше двадцати лет назад.
— Мне было трудно представить себе, как выглядел мой младший сын спустя столько лет, — признается Ребекка, потрясенным взглядом рассматривая Эдварда. — Хотя я полагала, что смогу легко узнать его… Потому что не сомневалась в том, что он будет похож на своего отца или брата. И когда я увидела тебя перед собой, то не могла избавиться от мысли, что ты мой сын. И сейчас я понимаю, что это правда.
— Я знал, как выглядит моя мама только благодаря этой фотографии, — скромно признается Эдвард. — В противном случае я бы вряд ли узнал, что когда-то мог пройти мимо какой-то женщины, которая является моей матерью.
— Может быть. Но тебя бы я точно узнала. Ведь ты так похож на своего отца. На своего брата… Вы как две капли воды! Даже несмотря на двухлетнюю разницу в возрасте. Материнское сердце все чувствует. Оно только что подсказало мне, что я встретила частичку себя.
— Ну а я подумал, что просто встретил парня, поразительно похожего на меня, — скромно хихикает Терренс. — И думал так до тех пор, пока не узнал всю правду и не увидел эту фотографию.
— Я бы легко узнала своего сына еще и потому, что есть кое-что особенное. В семье МакКлайф есть две особенности, которые уже несколько поколений передаются по наследству… Во-первых, почти у мужчин в вашей семье выразительные серые глаза. Правда иногда они
