Кстати, наш спор Попенченко проиграл. И выставил мне семисотграммовую бутылку коньяка «Камю Наполеон». Выпили мы этот коньяк вместе. И посидели с ним весьма приятственно. Как я и предполагал, подполковник оказался вполне нормальным мужиком. И когда мы с ним прощались, он сказал мне:
– Если что – обращайся.
– А что «если что»? – спросил я.
– Ну, мало ли, – ответил он. – Жизнь, она штука сложная.
Кажется, это «если что» как раз наступило. Где тут у меня его номер мобильного? Ага, нашел!
– Приветствую вас, господин подполковник, – начал я свой разговор с Попенченко, предварительно закрывшись в ванной и пустив воду.
– Лучше «товарищ», – последовал ответ.
– Тогда приветствую вас, товарищ подполковник, – поправился я. – И для начала хочу выразить свое глубокое удовлетворение тем, что вы теперь являетесь пусть и и. о., но руководителя отдела обеспечения собственной безопасности Главного следственного управления Следственного комитета РФ по городу Москве. Я искренне рад. Честно.
– Верю, – хмыкнул на том конце провода Попенченко. – Но мы, кажется, были когда-то на «ты». После известных событий.
– Помнишь меня, значит? – удовлетворенно проговорил я.
– Тебя забудешь, как же, – хмыкнул Попенченко. – Чего звонишь-то на ночь глядя? Соскучился, что ли?
– Извини, но мое дело не терпит отлагательств, – сказал я. – Помнится мне, в последнюю нашу встречу, смоченную французским коньячком, ты говорил, чтобы я к тебе обращался, если что.
– Говорил, не отказываюсь, – сразу согласился Виталий Зиновьевич. – А оно, это «если что», наступило? Нужна моя помощь?
– Да, – ответил я и добавил: – Есть конкретный разговор. Что касается помощи, то это не ты, а я тебе могу ее оказать.
– Даже так? – заинтересованно произнес Попенченко.
– Ага, – сказал я. – В общем, мы взаимообразно можем друг другу помочь.
– Да понял я, понял. – Виталий Зиновьевич на пару мгновений задумался, а потом спросил: – А что это там у тебя течет?
– Вода. Я из ванной тебе звоню.
– Из ва-а-анной… Ты что, помыться, что ли, захотел?
– Совсем нет. Конспирация.
– Тебя что, дома слушают?
– Еще как слушают, – ответил я. – Тремя «жучками». Так что разговор наш должен произойти где-нибудь на нейтральной территории. И чем раньше, тем лучше.
– Так ты сегодня хочешь встретиться?
– Желательно сегодня, ибо может случиться так, что завтра будет уже поздно.
– Ты чего страсти-то нагоняешь?
– Интуиция подсказывает.
– Ладно, понял. Машины у тебя по-прежнему нет?
– Нет.
– Хорошо. – Попенченко, кажется, уже был готов действовать. – Скажи, а тебя не «пасут»?
– Нет, слежки я за собой не замечал. Да и незачем Киприани за мной следить. Все, что ему было от меня нужно, он уже получил…
– Загадками говоришь, – недовольно отозвался Попенченко и спросил: – А кто такой Киприани? Мне что-то эта фамилия знакома…
– Это частный сыщик, владелец детективного агентства «Алиби». Раньше работал в органах эмвэдэ. Возможно, он знаком и даже связан с вашим майором Михеевым, который ведет дела об ограблениях и убийстве в Измайлове. Ну, и дело об убийстве жены Киприани тоже передано ему.
– Знаю, – буркнул Попенченко.
– Та вот этот Киприани мне «жучков»-то и понаставил, – добавил я.
– В общем, мне ясно, что пока ни хрена не ясно, – сказал Виталий Зиновьевич. – Разберемся! Я сейчас подъеду. Но не к тебе домой, а… к кинотеатру «Октябрь». Это недалеко от тебя, так что минут через пятнадцать выходи. Проверься на всякий случай, пройди дворами, убедись, что за тобой нет «хвоста». И только потом подходи к кинотеатру.
– Все понял, – сказал я. – Разрешите выполнять?
– Выполняй, – ухмыльнулся на том конце провода Попенченко. И повторил: – Но не ранее, чем через пятнадцать минут.
Связь завершилась. Я выключил воду и вышел, отдуваясь, словно только что принял горячую ванну. Мне хотелось, чтобы те, кто меня слушает, думали именно так.
Потихоньку оделся, выключил свет и покинул квартиру. Вроде чужих машин на улице не было, стояли только те, которые обычно здесь и паркуются.
Я прошел вдоль дома, завернул за угол, остановился, постоял с пару минут и, удостоверившись, что за мной никто не идет, направил свои стопы к Новому Арбату. Не доходя до «Октября», покрутился малость, проверился, слежки не обнаружил. После чего подошел к кинотеатру и встал у угловой колонны.
Через минуту кто-то легонько тронул меня за плечо. Я оглянулся: в шаге от меня стоял и ухмылялся мой старый знакомый подполковник Попенченко. Он был в плотно облегающей тело дубленке и какой-то легкомысленной серой кепке, никак не годной для зимнего времени.
– Здорово, – протянул он мне крепкую ладонь.
– Приветствую вас, – пожал я его руку.
– «Хвост» за собой не привел? – спросил Виталий Зиновьевич, скорее для проформы.
– Обижаешь, начальник, – ответил я.
– Тогда пошли. – И Попенченко повел меня к своему «мерсу».
За рулем, как обычно, сидел капитан Головня. Повернув голову, он протянул мне руку:
– Привет прессе.
– Привет органам, – парировал я и пожал его лапищу.
– Ну что, рассказывай, – примостился на заднем сиденье рядом со мной Попенченко. – Только с самого начала и не торопясь…
И я начал рассказывать. Прямо со звонка Маши в телекомпанию. Потом рассказал о встрече с Пашей Кочетом. О его алиби, которое после разговора с судмедэкспертом Варварой Стрелковой сделалось шатким, о моем разговоре с официантом бара «Восточный округ» и разговоре там же с Юрием Сергеевичем Крохиным.
Рассказал о своих версиях, о мыслях, которые меня посещали, и о выводах, к которым я пришел.
Конечно, не забыл поведать моему слушателю, вернее, слушателям (то, что капитан Головня тоже внимательно слушает, было видно по его растопыренным ушам) о том, что меня посетил на второй день после убийства жены безутешный вдовец Альберт Иванович Киприани, предложивший вместе искать убийцу его жены и жены Крохина и не преминувший при этом поставить мне аж три прослушивающих устройства.
Виталий Зиновьевич слушал молча. Когда я стал рассказывать о моей съемной хате на Новом Арбате, разыгранном потом по телефону спектакле с Кочетом и съемках скрытой камерой частного сыщика Киприани, нарушившего неприкосновенность частного жилища с целью подлога улик, подполковник пристально посмотрел на меня (будь я с ним незнаком, так точно бы занервничал).
Когда же я закончил свой рассказ, Попенченко какое-то время просидел молча, а потом в задумчивости произнес:
– А ты страшный человек, Русаков.
– Ты думаешь? – добродушно спросил я.
– Уверен.
– Ну, если я страшен для таких гадов, как этот Киприани, то все нормально.
Попенченко снова какое-то время помолчал, после чего спросил:
– У тебя видеозапись с этим Киприани с собой?
– Щас, – ответил я, зашел со смартфона в свою почту и открыл сноску…
– Да-а, – протянул он, посмотрев запись и передавая мой смартфон капитану Головне, – этому частному детективу уже не отвертеться. Ну а дальше на что ты рассчитываешь?
– На то, что завтра утром майор Михеев придет брать Кочета в мою хату, но его там, естественно, не найдет. Зато обнаружит при досмотре квартиры черный холщовый мешочек в дальнем углу второго сверху ящика тумбочки, на которой стоит телевизор, – отчеканил я.
– А откуда Михеев узнает об этой хате? – прищурился подполковник.
– Ему скажет Киприани, – просто ответил я.
– Ты думаешь, Михеев и Киприани как-то связаны между собой?
– Возможно, что и связаны. Это уж тебе выяснять, товарищ подполковник. Ну а если майор Михеев не «оборотень в погонах», не предатель, а просто хреновый следак, желающий выслужиться и никаких темных делишек с Киприани не имеющий, то Михееву от Киприани поступит простой анонимный звонок с адресом квартиры, на которой скрывается опасный преступник, который выходит из нее только по ночам. Так или иначе, но Михеев если пока и не знает, то завтра поутру уж точно будет знать этот адрес. А поскольку Кочет днем сидит в квартире якобы безвылазно, то Михеев днем и придет его брать. Случится это, надо полагать, завтра, поскольку и Киприани, и Михееву необходимо, чтобы Кочет как можно скорее был арестован…
– Что ж, логично, – согласился Попенченко, чуть подумав, и повернулся к Головне: – А ты как думаешь?
– Согласен с вами полностью, Виталий Зиновьевич, – охотно ответил капитан.
– А что в том мешочке? – снова обратился ко мне подполковник.
– Думаю, кое-какие драгоценности, – сказал я почти без тени сомнения, – принадлежавшие раньше Аиде Крохиной и Макруи Киприани. А вы, товарищ подполковник, не хотите задаться вопросом, откуда они у частного сыщика?
