— Верю, а поэтому из троих только тебе раскрыл свои секреты, — обняв его за голову, признался Лапа. — Ты
прошел мою проверку на зрелость, да и с твоим тестем у меня связаны благородные воспоминания.
Оторвавшись от рисования, Сарафан искренне удивился:
— Мне он о вас ничего не говорил. Я думал, что вы с ним лично и не знакомы. Если не секрет, расскажите.
— В сорок третьем году мы с ним встретились на фронте в штрафном батальоне, куда добровольно попали
из зоны. Тогда нам давалась такая возможность искупить свою вину перед Родиной. Ты представить себе не
можешь, какие в батальоне были сорвиголовы! Если пошли в атаку, то как один человек, кто прятался за спины
товарищей, того сами шлепали на месте. Командиры у нас были такие же жиганы, как и мы. В какие дыры нас
только не бросали. Два-три месяца — и от батальона оставались только ножки да рожки. В одном из боев
Константиновича тяжело ранило, и его эвакуировали в тыл. После этого я его не видел.
— Он был инвалид войны третьей группы, а теперь ему дали вторую группу. Я думал, она у него липовая, —
признался Сарафан.
— Дурила! — беззлобно пробурчал Лапа. — Ты знаешь, сколько зеков прошло через фронтовое очищение и
стало человеками? Жаль, такой статистики нет. Запроси «Аргументы», возможно, у них есть, — неожиданно
предложил Лапа Сарафану.
— Тебе такой запрос больше подойдет, — возразил Сарафан. — Лучше расскажи мне какой-нибудь эпизод из
фронтовой жизни.
— Я запомнил один эпизод фронтовой жизни по гроб, — начал Лапа. — Ринулись мы однажды в атаку на
небольшую высотку, сверху огонь кинжальный, можно сказать, убийственный. Смотрю на одного нашего, а он
весь в крови и волокет по земле за собой голову фрица. Я подумал, что он чокнулся. Когда высотку захватили, я
увидел, как он из фрицевской головы штыком выковыривает золотые коронки. Я его спросил: «Чего на месте не
выковырнул?» И знаешь, что он мне ответил? «Подумаете, что труса гоняю». — Увидев удивление в глазах
Сарафана, он продолжал: — И такие «герои» среди нас были... Как Константинович отойдет от ваших дел, приеду его навестить. Есть что вспомнить, есть о чем поговорить, — взволнованно выдохнул он. — А вообще
Константинович правильно делает, что не вспоминает прошлое: так спокойнее жить.
Подойдя к Сарафану, Лапа взял свои рисунки с изображением замков с шифром и предложил Сарафану
решить несколько задач.
Выслушав Сарафана, сделав ему по ходу изложения несколько незначительных замечаний, Лапа подытожил
результат экзамена:
— То, что ты мне сейчас рассказал, ты мысленно должен повторить и проделать тысячу раз, чтобы на
практике не пришлось топтаться перед сейфом. Запомни правила и порядок работы лучше таблицы умножения, иначе тебе удачи не видать. Сейфы требуют уважительного отношения к себе, а значит, не прощают ошибок. Я
тебе больше не нужен. Сегодня вечером мы с тобой расстанемся. Больше того, что я тебе передал, я не дал бы и
сыну. Перед расставанием хочу тебе посоветовать. Совет старика принимаешь?
— Совет не торба на плече, мешать не будет, — согласился Сарафан.
— Так слушай! Как бы удачно у тебя ни складывалась жизнь, ни в коем случае не обучай сына своей науке и
не втягивай его в волчью жизнь. Из-за проклятых денег, которых мне хотелось всегда иметь как можно больше, я
прошел мимо любви, семьи и детей.
— Еще не поздно, женишься, — попытался успокоить его Сарафан.
— За такой формальностью никакой перспективы, кроме кладбища, — заметил Лапа.
Впервые Лапа говорил откровенно о себе и своей жизни без всяких прикрас и бравады, а выстраданно и
честно, возможно, потому, что больше не надеялся на новую встречу с Сарафаном.
Слушая Лапу, Сарафан понимал, что переданная ему эстафетная палочка очень тяжелая, опасная и
жестокая. Его одно успокаивало, что ее нести он собирался не более одного года...
Глава 30
Пока Сарафан занимался решением своих проблем, Борода зря свое время тоже не терял. Он, как
настоящая ищейка, метался по населенным пунктам области в поисках сейфа с шифром.
Чем дольше продолжался его поиск, тем более он убеждался, что в настоящее время такие сейфы не
редкость в государственных предприятиях и учреждениях. Однако из выявленных организаций с нужными ему
сейфами ни на одном он не остановился, так как считал, что в них добыча будет недостаточно солидной, а
поэтому с прежним рвением продолжал свою разведку.
В конечном итоге он сделал выбор в областной платной зубопротезной поликлинике, где клиентам, кроме
обычных услуг, вставлялись золотые зубы и коронки. Материал для золотых коронок, зубов хранился в сейфе, который находился в помещении кассы, и выдавался лечащим врачам по накладной заместителем главного
бухгалтера поликлиники.
Помещение кассы и зарешеченные окна были оборудованы сигнализацией.
Поликлиника находилась в центре города, что усложняло подходы к ней.
Когда Сарафан приехал домой после встречи с Лапой, то Борода в беседе с ним сказал:
— Из всех объектов, что я исследовал, самый подходящий — платная зубопротезная поликлиника, но она
твердый орешек, и его нелегко будет раскусить.
Сарафан, рассказав Бороде о встрече с Лапой, заметил:
— По методу Лапы сейчас работают или могут работать примерно четыре человека, а поэтому мы можем
продолжить работу по вскрытию сейфов с помощью отмычек.
— Что и требовалось доказать, — согласился Борода.
Однако Сарафан не разделил с ним его радости:
— Все равно мы будем работать с твердым орешком, чтобы его расколупать. Я должен убедиться на деле, могу я открывать сейфы с шифрами или нет. Результат для меня важнее содержимого сейфа.
После дежурства в день выдачи зарплаты Сарафан, съездив в поликлинику, через окошечко осмотрел
интересующий его сейф, но его больше всего интересовала сигнализация на двери.
Когда кассир выходил из кассы для получения какой-то справки в бухгалтерии, то Сарафану достаточно было
этого времени, чтобы убедиться в примитивности сигнализации, которая срабатывает лишь при открывании
двери.
Дома Борода встретил его вопросом:
— Как настроение?
— Пока проблем не вижу.
— Как быть с сигнализацией?
— Все беру на себя, — задумчиво ответил Сарафан.
— Не кажется ли тебе, что ты, как мальчишка, зарвался и лезешь напропалую на втемяшившийся тебе сейф?
— поинтересовался Борода.
— Я же не бычок, который прет рогами на столб. Свои действия я обдумал, но мне понадобится один
помощник, чтобы провернуть задумку.
— Бери меня! — предложил себя Борода.
— Извини, батя, но мне нужен молодой и здоровый.
— Придется делиться на троих, — досадливо заметил Борода.
— Иначе не получится.
— Тогда бери себе в напарники Валета, — сдался Борода.
— Когда будем проворачивать дело? — спросил Сарафан.
— Тогда, когда туда завезут золото.
— Постарайся меня заранее предупредить, чтобы шебушиться не пришлось, — пояснил Сарафан.
— Кто нас предупредит о завозе золота?
— Одна старушка оказала нам очень много добрых услуг, пора ее поощрить. За наш счет она в поликлинике
будет вставлять себе из золота коронки и зубы, короче, что ей понадобится. Находясь там по делу, она узнает
день поступления в поликлинику золота.
— Толково придумано, только слишком много золота уйдет на старушку, — съязвил Сарафан. — Случайно, не та пятидесятилетняя старушка, которая иногда помогает тебе по хозяйству? — спросил Сарафан беззлобно.
— Она самая, — улыбнувшись, подтвердил Борода, недовольный в душе, что зять его «расколол».
Версия Простакова и Шувалова в ОУР УВД вызвала понимание и интерес, но глобально ею стали заниматься
лишь после освобождения из ИТУ Жернова-Постникова.
Закрепленный за Стокоз-Шмаковым оперативный сотрудник не только сфотографировал с помощью
руководства ИТУ участников «дружеской» встречи, но и установил все личности, ранее ему неизвестные.
К его везению можно было отнести и то, что все они остановились в гостиницах под своими фамилиями.
Если личность Жернова-Постникова была известна оперативникам и многим ворам в законе, то нетрудно
было представить, кто пожелал и нашел возможным, пренебрегая осторожностью, явиться на встречу к нему.
На запрос в отношении выявленных новых лиц по месту жительства вместо ответа явились оперативные
работники ОУР УВД.
На некоторых интересующих лиц они привезли с собой определенную информацию. Одновременно они
пополнили свои сведения об участниках торжественной встречи.
