— В зависимости от того, когда надо будет лететь.
Я удивился, почему в холле никого нет.
— У нас новый посол. И каждое утро проводит летучку на полтора-два часа.
— А ты не ходишь?
— Мне, Женя, работать надо. Пойдем ко мне в кабинет.
* * *
Усадив меня на диван, Валера исчез.
Появился он минут через десять:
— Бейрут тебя устраивает?
— Вполне.
— Самолет во Франкфурт с посадкой в Бейруте вылетает в полвторого. В Бейруте придется ждать три часа. А оттуда чешской компанией до Туниса.
— Подойдет. Как с билетами?
— Проблем не будет. Не хочешь отдохнуть с дороги?
— Нет.
— Тогда посиди, я дам команду упаковать груз.
* * *
Через полчаса шифровальщик принес груз.
— Когда надо выезжать?
— Через двадцать минут. Посошок?
— С удовольствием.
Валера разлил виски.
— Что в посольстве нового?
— Новый посол. Кузнецов. Знаешь, Женя, многих послов я видел и каждый раз говорил себе, что хуже не бывает. И все время ошибаюсь.
— Новый секретарь парткома прилетел?
— Прилетел. Только теперь он называется не секретарь парткома, а советник по работе с колонией.
— Не сбежит?
— Этот не сбежит.
— Почему?
— Уж больно глуп.
Валера налил еще по одной.
— Про Москву не спрашиваю, сам два дня назад оттуда. Скажи, Жень, что будет?
— Не знаю.
— Мои друзья из Второго Главного уверены, что Горбачев работает на иностранную разведку.
Я пожал плечами.
— Не удивлюсь.
Выпили еще по одной.
— Пора.
Мой старый приятель, резидент КГБ в Тунисе Костя Соколов, встретил меня в аэропорту сразу за будкой полицейского контроля.
Когда-то стройный парень, за последние пять-шесть лет он располнел, и теперь, чтобы похудеть, три раза в неделю по утрам до десятого пота гонял в теннис. Но годы брали свое, а тут еще к большим залысинам прибавилась вполне заметная плешинка. Он смеялся: лысина спереди — от ума, на затылке — от чужих подушек, а спереди и на затылке — если пользовался чужими подушками с умом. Звезд с неба он не хватал да и не очень старался, подчиненные его любили, а начальство не боялось — словом, он был почти идеалом.
— Мы тебя ждем. Почему не сообщил, когда прилетишь?
— Так получилось.
— Мы знаем про задание. Сегодня к вечеру скажу, когда ты с ним встретишься. А пока… Когда улетаешь?
— Не знаю. Думаю, пару дней у вас побыть.
— Какие планы?
— Честно?
— Честно.
— Отдохнуть.
— Тогда сегодня на море. А потом в зависимости от того, когда Арафат тебя примет. Плавки взял?
— Взял.
— Вижу, что подготовился солидно. Сдай свой груз. Потом я тебя отвезу в гостиницу. И оттуда сразу в Карфаген.
* * *
Карфаген — это совсем рядом, это пригород Туниса. В Тунисе все пропитано древностью. Там нельзя копать метро, потому что уже на глубине в метр можно найти предметы, относящиеся к Карфагену. Мальчишки, продающие туристам кусочки мозаики, торгуют действительно мозаикой древнеримских времен. И на пляж посольство ездит в Карфаген.
Два часа пролетели незаметно.
— Тут есть маленький ресторанчик, — предложил Костя.
И в это время появился его помощник Игорь Ребров. В темном костюме среди купальников и ярких зонтов он выглядел, как с другой планеты. Вид у него был озабоченный. Он подошел ко мне:
— Евгений Николаевич, Арафат вас примет через час.
— Вот и прекрасно.
Через сорок минут мы были в посольстве. Я забрал свой груз.
— Игорь, поедешь со мной, — распорядился я. — Поможешь с переводом.
У Игоря прекрасный арабский. Я знал, что Арафат хорошо говорит по-английски, но всегда предпочитает вести переговоры по-арабски. Да и английский у меня не для переговоров.
Мы поехали на «Пежо» резидента. За рулем был его шофер. Мы с Игорем сели сзади.
С Арафатом я встречался несколько раз в Москве. Он должен меня помнить.
— Ты давно его видел? — спросил я Игоря.
Тот улыбнулся:
— Вчера. У него было прескверное настроение. Он собирался в Москву. Но ему сказали, что Горбачев после встречи с Бушем уехал в Крым и его не примет. А беседовать с Дзасоховым… из-за этого приезжать не стоит. Какое у него настроение сегодня, узнаем сразу. Если выйдет без очков, значит, считает вас другом, ему незачем прятать истинные чувства. Он так делает везде — и в Алжире, и в Багдаде. Отработанный номер.
Мы выехали из города и поехали по направлению к Хамамету.
— Далеко еще? — спросил я.
— Уже почти приехали.
И он указал на двухэтажный дом впереди.
— Я ожидал, что резиденция Арафата расположена в каком-нибудь неприступном замке.
— Будете удивлены. Внешне не видно, но охрана здесь… Восток.
Нас встречал невысокого роста человек, которого Игорь хорошо знал. Они похлопали друг другу по плечам. Обменялись парой фраз по-арабски. Он вежливо поклонился мне, мы вошли в дом и сразу оказались в большом зале.
Здесь пахло Востоком. Мальчишкой я любил ездить на Арбат в магазин «Восточные сладости» и запомнил этот сладковато-дурманящий аромат, который, если закроешь глаза, вызывал образы джиннов, минаретов и имел даже свой цвет: кофейно-серый. Тогда мне почему-то казалось, что такой запах должны иметь наркотики с экзотическими названиями.
Арафат появился сразу. Он был в светло-оливковом френче, без очков.
— Я вас помню, товарищ Евгений, — начал он по-английски. — Помню, что вы предпочитаете говорить по-арабски.
Видя мое смущение он засмеялся:
— Помню, помню. Но Игорь нам поможет.
Вместе с ним в зал вошли два человека: один плотный, широкоплечий, в мышино-серой куртке с отложным белым воротником, другой невысокий, в черном костюме. Они принялись готовить кофе, и комнату сразу наполнил аромат кофе, смешанный с каким-то другим, незнакомым мне запахом.
Арафат предложил нам сесть.
Мы сели, и Игорь сказал что-то Арафату по-арабски и тут же мне перевел.
— Я сказал, вы много пьете кофе, Абу Амар.
Да, конечно. Игорь вспомнил, что забыл мне напомнить: друзья зовут Арафата Абу Амар, и мне следует его звать именно так.
— Я добавляю в кофе кардамон, — улыбнулся Арафат.
— Успокаивает сердце.
«Значит, это запах кардамона», — отметил я про себя.
— Сегодня у меня к вам другое дело, Абу Амар. Не такое как обычно.
— Знаю-знаю. И очень для меня приятное, — Арафат широко улыбался.
Законы многих стран, где можно было приобрести оборудование, в котором нуждалась советская промышленность, запрещали продавать его в СССР. Поэтому эти законы надо было обойти, и здесь важно не только найти способы убедить партнеров заключить сделку и вывести закупленное оборудование, но и суметь заплатить за него так, чтобы не обнаружился адрес покупателя. Что касается контактов с партнерами, подписания контрактов, вывоза закупленного оборудования, то эти вопросы решали мои коллеги. На меня возлагалась обязанность перевести деньги этим организациям так, чтобы не обнаружился русский след. И здесь мне помогали люди Арафата. Мы переводили деньги в банки, контролируемые его людьми, а те — интересующим нас фирмам.
Я передал пакет Арафату.
— Вы знаете, Абу Амар, друзья зовут меня валютным извозчиком.
— Я бы вас назвал самым честным человеком в мире. — У Арафата явно было отличное настроение.
Он передал пакет одному из арабов.
— Здесь десять миллионов французских франков, — сказал я.
— Я не люблю считать деньги, — снова улыбнулся Арафат. — Вот если бы это были танки, тогда бы я посчитал. Ведь советские танки самые лучшие в мире.
Я подтвердил.
— Вы хотите, чтобы мы положили деньги именно во французских франках?
— Было бы лучше.
— Это не проблема. Через два дня деньги будут на номерном счету в «Люмме и Корпкс».
Я обалдел. Это тот банк, куда я отвез статуэтку.
Мое изумление не прошло бесследным для Арафата. Он сказал:
— Я получил такую просьбу от ваших товарищей только два дня назад.
— Да-да. Конечно.
— Вот если бы это были танки, я бы точно проследил, куда они идут. Я очень уважаю вашу организацию, товарищ Евгений. Но у вас в стране есть и другие организации. Иногда с ними очень трудно иметь дело. Я вас понимаю.
Появился тощий араб с двумя свертками. Арафат взял оба свертка, протянул мне.
— В одном — изюм. Он из тех мест, где я родился. В другом — кофе.
Он прищурил глаза и улыбнулся:
— С кардамоном. И не будем считать количество зерен.
«Подарки, — понял я. — Значит, пора уходить».
Мы сели в машину.
— Что-нибудь не так? — спросил Игорь.
