Мма Рамотсве попыталась себе представить, каково это — быть одному на всем белом свете. Она знала, что у некоторых людей совсем нет родственников — ни дядей, ни тетей, ни самых дальних братьев и сестер. Эти люди живут сами по себе. По непостижимым причинам таких очень много среди белых. И они почему-то не хотят иметь близких, они счастливы в своем одиночестве. Как же они, должно быть, одиноки — как пришельцы на чужой планете или в глубинах космоса: летят себе в кромешной темноте, и у них нет серебристого шланга, который связывает астронавта с источником кислорода и тепла. На мгновение она прониклась метафорой и представила себе, как ее маленький белый фургончик летит в космосе, странствует среди звезд, а она, мма Рамотсве из «Женского детективного агентства № 1», плывет в невесомости вверх тормашками, привязанная к фургончику тонкой бельевой веревкой.
Она сделала остановку во Франсистауне и выпила чашечку чая на веранде отеля, выходящей на железнодорожную станцию. Мимо проехал тепловоз, который тянул за собой вереницу вагонов, битком набитых путешественниками с севера; в стороне стоял товарный поезд с медью из замбийских шахт и ждал, пока машинист наговорится со станционным начальством, прохлаждаясь в тени деревьев. Собака, очумевшая от жары, прохромала, припадая на больную лапу. Вокруг столика мма Рамотсве крутился любознательный ребенок с сопливым носом и хихикал, когда она ему улыбалась.
Подошел поезд, который ехал за границу. В белом домике скучающе-важные чиновники в форме проверяли паспорта у очереди и ставили штампы. Когда с формальностями было покончено, мма Рамотсве вступила в последний этап своего путешествия — через гранитные холмы, видневшиеся на голубом горизонте, туда, где воздух казался прохладнее и свежее, чем во Франсистауне. А оттуда — в Булавайо, в город с широкими улицами, палисандровыми деревьями и тенистыми верандами. Ей было у кого остановиться: у подруги, которая время от времени наведывалась к ней в Габороне, была свободна уютная комнатка с прохладным полом и соломенной крышей, отчего там в любую погоду было тихо и прохладно, как в пещере.
— Всегда рада тебя видеть — сказала подруга. — Зачем приехала?
— Мне нужно найти одного человека, — объяснила мма Рамотсве. — Вернее, помочь кое-кому его найти.
— Ты говоришь загадками, — засмеялась подруга.
— Хорошо, я объясню, — улыбнулась мма Рамотсве. — Я здесь, чтобы поставить точку.
Она без труда нашла ее в отеле. Подруга мма Рамотсве сделала несколько телефонных звонков и узнала его название и адрес. Это было старое здание в колониальном стиле на дороге в Матопос. Непонятно, кто мог там останавливаться, но отель оказался неплохой, с шумным баром где-то в глубине. Над входной дверью белым по черному было написано: Карла Смит, патент на торговлю спиртными напитками. Поиски подходили к концу, и как всегда в конце поисков происходило что-нибудь самое обычное, земное; и каждый раз мма Рамотсве искренне удивлялась тому, что человек, которого она разыскивает, существует на самом деле.
— Меня зовут Карла.
Мма Рамотсве смотрела на женщину, сидевшую за регистрационной стойкой с ворохом каких-то бумаг. На стенке у нее за спиной висел разноцветный календарь, приколотый к дверце шкафа, — подарок от типографии — с надписью жирным шрифтом Бодони: Отпечатано в частной типографии Матабеле-лэнд — Вам сочинять, нам издавать! Мма Рамотсве вдруг подумала, что надо бы заказать календарь для своих клиентов: Подозреваете? Звоните в «Женское детективное агентство № 1». Вам спрашивать, нам отвечать! Нет, это неубедительно. Вам хандрить, нам следить! Нет, отнюдь не все клиенты так уж сильно переживают. Мы выясним всё! Вот это уже лучше: тут есть необходимое достоинство.
— А вы кто будете? — вежливо поинтересовалась женщина, но в ее голосе слышалось подозрение. Думает, я приехала искать работу, догадалась мма Рамотсве, и собирается дать мне от ворот поворот.
— Меня зовут Прешас Рамотсве, — представилась она. — Я из Габороне. И работу я не ищу.
Женщина улыбнулась.
— Многие ищут, — сказала она. — Жуткая безработица. Люди, закончившие самые разные курсы, не могут устроиться. Никуда. Готовы заниматься чем угодно. Ко мне каждую неделю обращается человек десять, а то и двенадцать. А в конце учебного года еще больше.
— Плохие времена?
Женщина вздохнула.
— Да, и уже давно. Многие страдают.
— Ясно, — сказала мма Рамотсве. — Нам в Ботсване повезло. У нас нет этих проблем.
Карла кивнула и задумалась.
— Я знаю. Пару лет жила в Ботсване. Это было давно, но я слышала, там мало что изменилось. Вот почему вам повезло.
— Вам больше нравится старая Африка?
Карла посмотрела на нее с недоумением. Это был политический вопрос, требовавший осторожности. Поэтому она заговорила медленно, тщательно подбирая слова.
— Нет. Я не поклонница колониальных времен. Ни в коей мере. Не всем белым это нравится. Я родилась в ЮАР, но уехала оттуда, сбежала от апартеида. Вот почему я перебралась в Ботсвану.
Мма Рамотсве совершенно не хотела ее смутить. Вопрос был самый заурядный, и она попыталась разрядить обстановку.
— Я не об этом, — сказала она. — Я имела в виду старую Африку, когда было мало безработных. У каждого было место в жизни. Человек принадлежал своей деревне, своей семье. У него была своя земля. Теперь все это в прошлом, и у людей остались лишь лачуги на окраине города. Мне такая Африка не нравится.
Карла заметно успокоилась.
— Да. Но нельзя остановить развитие, правда? Теперь в Африке появились новые проблемы, и мы должны постараться их решить.
Наступило молчание. Эта женщина не хочет говорить о политике, подумала мма Рамотсве. И об истории Африки. Почему она здесь?
Мма Рамотсве посмотрела на свои руки и на обручальное кольцо, которое слегка поблескивало.
— Десять лет назад, — начала она, — вы жили неподалеку от Молепололе, на ферме, которой управлял некто Бурхардт Фишер. Вы были там, когда при загадочных обстоятельствах исчез американец по имени Майкл Куртин.
И замолчала. Карла смотрела на нее застывшим взглядом.
— Я не имею отношения к полиции, — быстро прибавила мма Рамотсве. — Я приехала сюда, чтобы расспросить вас об этом.
Карла была невозмутима.
— Тогда зачем вам говорить об этом? Прошло очень много лет. Он пропал, вот и все.
— Нет, — возразила мма Рамотсве. — Это не все. Я не спрашиваю вас, что произошло, потому что прекрасно это знаю. Когда появился Майкл, вы с Освальдом Рантой были в хижине. Потом он свалился в ров и сломал шею. Вы спрятали тело, потому что Освальд испугался, как бы полиция не обвинила его в убийстве Майкла. Вот что тогда произошло.
Карла молчала, но мма Рамотсве видела, что эти слова потрясли ее. Доктор Ранта сказал правду, как она и думала, а реакция Карлы еще раз это подтвердила.
— Вы не убивали Майкла, — продолжала мма Рамотсве. — Вы тут ни при чем. Но вы спрятали тело, а это значит, что его мать никогда не узнает правду о гибели сына. Так не должно быть, это неправильно. Но дело даже не в этом. Дело в том, что вы можете сделать так, чтобы справедливость восторжествовала. И это ничем вам не грозит. Никакого риска.
Голос Карлы звучал тихо, почти неслышно.
— Что я могу сделать? Его ведь не вернешь.
— Вы можете положить конец поискам, которые ведет его мать, — объяснила мма Рамотсве. — Она хочет только одного — попрощаться со своим сыном. У людей, потерявших кого-то из близких, это часто становится единственным желанием. Они не одержимы местью, просто хотят знать правду. Только и всего.
Карла откинулась на спинку стула и опустила глаза.
— Не знаю… Освальд придет в ярость, если я расскажу…
— Освальд все знает, — перебила мма Рамотсве. — И он согласен.
— Тогда почему он сам ей не расскажет? — вдруг разозлилась Карла. — Это он все устроил. Я только согласилась его не выдавать.
Мма Рамотсве кивнула.
— Да, — сказала она. — Это его вина, но он не очень хороший человек. Он ничего не станет делать для этой женщины, как и для кого-нибудь другого. Такие люди не умеют извиняться. А вы умеете. Вы можете встретиться с ней и рассказать правду. И получить прощение.
— Не понимаю, почему я должна… — покачала головой Карла. — После стольких лет…
— А кроме того, — снова перебила мма Рамотсве, — вы мать ее внука. Разве нет? Неужели вы откажете ей в этой маленькой частичке счастья? У нее больше нет сына. Но есть…
— Мальчик, — сказала Карла. — Его тоже зовут Майкл. Ему девять лет, скоро будет десять.
Мма Рамотсве улыбнулась.
— Вы должны привезти ребенка к ней, мма, — сказала она. — Вы мать. И вы знаете, что это означает. У вас нет причин отказываться. Освальд ничего вам не сделает. Он не опасен. — Мма Рамотсве встала и подошла к стойке, за которой сидела растерянная Карла. — Вы же понимаете, что обязаны так поступить. — Она взяла ее руку и нежно пожала. Рука была смуглая, крепкая от жары и тяжелой работы. — Вы ведь сделаете это, правда, мма? Она готова в любой момент приехать в Ботсвану. Я позвоню, и она будет здесь через пару дней. Вы можете ненадолго отлучиться? Всего на несколько дней?
