После экзекуции в кабинете кровожадного Зуфаралимыча лица майора и лейтенанта были румяными, а уши горели малиновым огнем.
– Хватит мельтешить, а? – недовольно буркнул Здоровякин.
Он словно забыл, что Ваня полдня не появлялся в отделе по простой причине: сопровождал в лагерь детишек.
– Да я быстренько, Илья Кузьмич! Сгоняю в «Каприччио» и обратно. Мама просила купить ей светильник. Тут рядом!
– Ладно, катись.
– Только не задерживайся, – напомнил Валдаев. – Зуфар Алимыч сегодня яростен, как изнасилованная Дюймовочка. Не надо его раздражать. Слушай, а в твоем «Каприччио» продают только светильники? Там нет кафетерия? Купи пожрать… Мясной рулет, картошку фри, сосиску в тесте, пиццу… Или еще чего-нибудь. Мы у Танечки в микроволновке разогреем.
– Тебе бы только жрать, – бросил Здоровякин. – Евдокимов, не задерживайся! Хватай торшер и бегом обратно, пока Зуфар опять не нарисовался.
– Торшер маме не нужен. Она просила бра, – терпеливо объяснил Ваня.
– Хорошо, бра! Беги!
– Голубого цвета. У нее лампа в спальне голубая, и она мечтает…
– Проваливай! – гаркнул Здоровякин.
– Товарищ капитан, пожрать я куплю, – пообещал на бегу Иван. – Там на втором этаже какой-то общепит. И всегда вкусно пахнет.
– Стой! – закричал лейтенанту Валдаев. – Что?! Что там на втором этаже? «Каприччио»? На первом этаже – большой магазин, на втором – кафе, ресторан и боулинг!
– А, точно, боулинг! – вспомнил Ваня.
– Илья! – заорал Валдаев. – Эта дура Агнесса все перепутала! Ресторан называется не «Кирпич», а «Каприччио»!
– И что?
– Там и работает Каримбек!
– В «Каприччио»?
– Да, в «Каприччио»! Усердно пассерует лук, прикрывая званием повара отвратительную киллерскую суть.
Здоровякину никогда и ничего не приходилось объяснять долго (к примеру, понятие «экзистенциализм» Валдаев растолковал другу за ничтожных тридцать секунд). Он все схватывал на лету. Сейчас он молча достал из сейфа оружие и укрепил пистолет на скульптурном торсе.
– Пошли, – сурово сказал он. – Кстати, Саша, ты не подскажешь, что означает слово «пигмей»? Зуфар сегодня почему-то особо упирал на этот термин.
– Подскажу, – кивнул Валдаев. – Это гигант, атлант. Сильная, значительная личность.
– А… Я догадывался.
На втором этаже здания, как и обещал Ваня, витали умопомрачительные запахи. А так как группа захвата основательно проголодалась, парни жадно втягивали ноздрями воздух. Но, впрочем, высокая цель – нейтрализовать киллера – заслонила собой конвульсивные сигналы желудка.
Годы службы в органах превратили Валдаева и Здоровякина в сыщиков ловких и проницательных. Нет, они не поперли напролом через главный вход. Они поступили хитро – проникли на кухню ресторана с тыла, переговариваясь шепотом и двигаясь на полусогнутых.
Валдаев, спрятавшись за плитой, эффектно семафорил Евдокимову, как это делают спецназовцы в кино, показывая ему то один, то два пальца. У Вани магические пассы Валдаева вызвали только легкое недоумение.
– А? – спросил он.
– Чего орешь! – шепотом рявкнул Валдаев. – Ползи к тому столу. Видишь, мужик над огнем колдует? Это он и есть, Каримбек. Самурай.
Да, у открытого огня мастерил гастрономический шедевр мужчина в белом халате и колпаке. Ваня начал тихонько передвигаться в указанном направлении, осторожно минуя удивленных поваров и официанток.
Валдаев повернул голову и уткнулся носом в изящные коленные чашечки. Чуть выше мерцали перламутровой дымкой тончайших колготок стройные бедра. Официантка в бордовом передничке удивленно смотрела сверху вниз на согбенного сыщика.
Валдаев сделал страшное лицо, призывая девушку хранить молчание.
– Я из ФБР, преследую особо опасного преступника, – шепотом доложил он. – Но когда освобожусь, обязательно приглашу вас на свидание. Вас как зовут?
– Дина, – прошептала официантка. – А когда?
– Что когда?
– Когда пригласите на свидание?
Валдаев понял: даже в позе кренделя он все равно привлекает девиц.
Используя Дину в качестве маскировки, Валдаев дотащился до Каримбека. И уже обезвредил бы его, но тут откуда-то с диким воплем «Руки на стол, стрелять буду, никому не двигаться!» на повара свалился Ваня Евдокимов. А сбоку раздался звон падающей посуды, и чайкой закричал Здоровякин, поскользнувшийся на капле оливкового масла.
Самурай от неожиданности отпрянул от плиты. Шипящая сковорода вывалилась из его рук, и из нее выпрыгнули три эскалопа. Раскаленные куски мяса перелетели через огонь и шлепнулись с другой стороны плиты прямо на распростертого на полу Здоровякина. Несмотря на то что Илья был обильно присыпан всякой кухонной утварью, один из эскалопов достиг цели.
– A-a-a…!!! – заорал майор. – …! …!
К счастью, на его голове все еще красовалась десятилитровая алюминиевая кастрюля, поэтому лицо Ильи не пострадало.
– Получи, гад! – отчаянно выкрикнул Валдаев и поварешкой врезал Каримбеку по спине. Хотя в этом не было никакой необходимости – Ваня уже пристегивал несчастного повара наручниками.
– Что здесь творится?!
К месту пленения Каримбека спешила солидная дама в деловом костюме и на шпильках.
– Вы что себе позволяете! Я – директор ресторана. А вы кто?
Здоровякин наконец-то снял с головы кастрюлю и показал даме удостоверение.
– Каримбек! – грозно начала директриса. – Ты что-то натворил?
Стреноженный, избитый Каримбек с недоумением смотрел на знакомых – Илью и Александра и моргал черными короткими ресницами. Он не помнил, чтобы сделал парням что-то плохое. Только кормил вкусно. А они…
– Видите ли, – тоном комиссара Мегрэ объяснил Ваня Евдокимов, – есть все основания полагать, что под маской Каримбека скрывается наемный убийца по прозвищу Самурай.
Здоровякин метнул в лейтенанта грозный взгляд.
– Нет, ну а что? Правда же, – заметался Ваня.
– Вы с ума сошли! – всплеснула руками директриса. – Наемный убийца?!
– Киллер, – расшифровал Ваня.
– Какой киллер?! Каримбек – один из лучших поваров ресторана, он работает здесь в течение шести последних лет по семь дней в неделю. Мы все его знаем и любим. У него жена, двое детей. Живет на улице Моцарта.
– Какой он киллер! – подхватили другие труженики ресторана. – Да он…
– Вся его жизнь проходит у нас на виду, – сказала официантка Дина. – И когда бы он смог кого-то убить?
– Я участвую в выборах, – жалобно напомнил Каримбек. – Я получил российское гражданство!
– Но ведь у него бывают творческие командировки? – уже с сомнением произнес лейтенант. – Вот недавно он ездил на озеро Саманкуль. И там пропали два человека…
– Так, – прокашлялся Здоровякин. – Ваня, снимай наручники. Каримбек, свободен. Иди. У тебя там что-то горит…
– Нет, я согласен, он не Самурай, – оправдывался Саша. – Гипотеза подкачала. Но все равно! Кристина могла нанять его для убийства Лунского и Инги? Могла! Почему нет?
Они двигались к выходу из ресторана. У Здоровякина на лбу проблесковым маячком горела шишка, на шее виднелся ожог…
– Гражданство он, видите ли, получил! – глухо проворчал майор. – А ты представляешь, как трудно получить гражданство такому разноцветному индивидууму?
– Ужасно трудно! – вставил Ваня Евдокимов. – Закон сочиняли извращенцы. Я слышал по телевизору, одному Герою России долго не давали гражданства. Не вписывался в рамки. Пришлось вмешаться президенту.
– Постойте! Саша! Илья! – донеслось сзади. Это мчался по следам сыщиков Каримбек. – Я хочу вам сказать…
Парни остановились и с сожалением посмотрели на повара. Как грустно, что титул Самурая оказался добропорядочному Каримбеку не по плечу. А версия была блестящей!
– Меня расспрашивал следователь. А я забыл сказать ему одну вещь. Вам говорю. Я видел Аркадия Игоревича на берегу озера поздно вечером. Перед тем, как он исчез. С ним была женщина. В голубой кофте.
– Бирюзовый джемпер с черными змеями? – уточнил Валдаев.
– Да, да, – закивал Каримбек.
– И что? – пожал плечами Здоровякин. – Ольга Валентиновна нам призналась, что гуляла с Лунским по берегу накануне исчезновения.
– Но у нее-то джемпер изумрудный! – воскликнул Валдаев. – А бирюзовый – у Софьи Орешкиной!
– Да откуда ты помнишь, у кого какой? Лунской гулял с Ольгой Валентиновной, Ольга нам об этом отрапортовала. Ее и видел Каримбек. Да?
Каримбек пожал плечами.
– Лица не разглядел. Далеко. Только спину видел, и кофту запомнил. Голубая… э-э… Бирюзовая, да.
– Голубой джемпер у Софьи, – упрямо напомнил Валдаев. – Под цвет глаз. А у Ольги Валентиновны – изумрудный. У нее глаза зеленые.
– Я не помню, какие глаза у Сони, и какие – у Ольги, – отмахнулся Здоровякин. – Не надо все усложнять.
– Но свидетельство Каримбека говорит нам о том, что, кроме Ольги Валентиновны, Лунской мотался по берегу и в компании Орешкиной. Но Софья, в отличие от Ольги, ни словом не обмолвилась об этом дефиле! Почему она промолчала?
