– Что же случилось в тот трагический для нее день?
Сомова отвела глаза.
– Несчастный случай. Она слишком близко подошла к краю обрыва, поскользнулась и упала вниз.
Гоголев вспомнил слова следователя Алексеева и парировал:
– Это не был несчастный случай, Галя!
Она явно боялась посмотреть в его сторону.
– Почему же?
– Милиция обнаружила следы борьбы на том месте, где стояла Красовская, – проговорил он. – И потом, если она собиралась изобразить труп, то давно уже должна была подплыть на лодке к месту своей так называемой гибели. Следователь установил: она упала за несколько минут до того, как там появился я! На мое счастье, он не знал о моем появлении. Так вот: Диану столкнули. Это было самое настоящее убийство, Галя.
Она покраснела.
– Да? И кто же убийца?
Он выплюнул правду ей в лицо:
– Ты!
– Я? Зачем же мне это понадобилось, по-твоему?
Тыльной стороной ладони он провел по лбу.
– Вероятно, у вас что-то не состыковалось. И потом, тебе сподручнее было бы действовать одной, завладев деньгами Дианы. Они же у тебя, правда?
Галя сидела, опустив ресницы. На ее лице отразились растерянность и злость. Гоголев подбадривал бывшую подругу:
– Ну, давай. Признавайся! Ты же знаешь, я все равно никому не смогу ничего рассказать.
– Верно. – Сомова наконец взяла себя в руки. – Ты все правильно угадал. Дело в том, что бедняжка влюбилась в тебя и отказалась от дальнейшего развития нашего плана. Вероятно, она решила: ты для нее – лучшая защита, чем я. Назначая тебе свидание на обрыве, она призналась мне, что собирается открыть тебе правду. В тот момент я и решила ее устранить. Тем более что появился еще один кандидат на роль ее убийцы – отец того несчастного мальчика. Короче, на меня никто бы не подумал.
Владимир ахнул:
– Как у тебя хватило смелости…
Девушка нервно хихикнула:
– Это было очень просто! Я подошла к ней и сказала, что понимаю ее и сама хочу с тобой пообщаться. Произнося эти слова, я все больше наступала на нее, отодвигая ее к краю обрыва. Наверное, в самый последний момент она что-то почувствовала и схватилась за ветки куста… Признаюсь тебе: я чуть с ума не сошла от страха! Ведь с минуты на минуту должен был появиться ты! Диана оказалась на удивление сильной, однако новые сандалии на скользкой подошве, купленные, кстати, в самом дорогом магазине, подвели ее. Борьба окончилась в мою пользу. Я уже слышала скрип песка у тебя под ногами и еле успела юркнуть в заросли маслины.
Гоголев сжал кулаки.
– Господи, что ты натворила! И убийство Красовского – тоже на твоей совести!
Сомова хитро улыбнулась и призналась:
– Верно. Только на меня у милиции ничего нет. Я посоветовала бы тебе выполнять мои указания, чтобы не попасть за решетку.
Он промолчал, но это ее не остановило.
– Захочешь меня убить – знай: я приняла все меры предосторожности! У одного юриста, любящего деньги, лежит письмо с уликами, которое в случае моей смерти или пропажи следует передать в милицию. Это раздавит тебя, как клопа. Так что молись, милый, чтобы я была жива и здорова!
– Хорошо. – Гоголев умоляюще посмотрел на нее. – Галя, послушай меня: теперь, когда мы выяснили отношения, давай разойдемся с миром!
Она прищурилась:
– Это как?
Мужчина попытался взять ее холодные руки в свои.
– Мы оба сделали много глупостей в этой жизни. Я очень виноват перед тобой. А потому я дам тебе еще денег. Но после этого мне хотелось бы больше никогда о тебе не слышать!
Девушка пристально посмотрела на него и вдруг задорно рассмеялась:
– А ты большой шутник! Именно таким образом твои дела и устраиваются, правда? Ты оставляешь за собой славу именитого писателя, хотя романы написаны не тобой, и вообще ты – бездарь, каких поискать, иначе не стал бы рыться в чужой квартире в поисках рукописей! Ты женишься на дочери местного олигарха и остаешься в полном шоколаде. Этого ты хочешь?
Он ничего не ответил. Девушка снова заговорила:
– Однако так не получится, слышишь? Ты сломал мне жизнь! А я сломаю твою. Я уничтожу тебя морально, а физически это сделает тюремная камера, куда ты непременно попадешь за эти два убийства. Я не дам тебе жениться на Лизе и развею миф о талантливом писателе Гоголеве! У меня есть доказательства, что эти романы писал не ты.
Что-то оборвалось в душе у Владимира. Но он попробовал бороться:
– Почему ты считаешь свою жизнь загубленной? Ты еще молода. И найдется множество мужчин, готовых сделать тебя счастливой.
Она холодно посмотрела на него.
– Ошибаешься, милый! Помнишь, в тот день я говорила тебе: мне нельзя делать аборт, потому что больше я не смогу иметь детей. После того злосчастного выкидыша я была у врача. Он вынес приговор – детей мне не видать. Это ты называешь счастьем?! Благодаря тебе я – женщина-пустоцвет! Далеко не каждый захочет связать со мной свою жизнь. Я должна выбирать между такими же – неспособными иметь детей – или возможностью растить чужих. Может быть, это – счастье?
Гоголев молчал. Галина продолжала, видя его смущение:
– Нет, дорогой! Шоу продолжается. Я вытрясу тебя всего до копейки, опозорю и не позволю тебе жениться на любимой девушке. Это мой вердикт, и он не подлежит обжалованию. А теперь – пошел вон отсюда!
Черное дуло пистолета снова уставилось ему в грудь. И все же он медлил.
– Пошел вон, – повторила Сомова. – Или я заору на всю улицу, и соседи вызовут милицию. И не мелькай больше на моем горизонте, пока я сама этого не захочу. Лучше готовь очередную партию денег.
Владимир медленно встал и направился к калитке. Девушка шла за ним, подталкивая его в спину оружием.
– До свидания, неудачник! – С этими словами деревянная дверь со скрипом захлопнулась.
Журналист еще несколько минут стоял возле дома, тупо глядя себе под ноги. Потом он медленно пошел к остановке автобуса, вытирая катившийся со лба пот. Бывшая любовница загнала его в тупик, из которого он не видел выхода. Однако, как говорили мудрецы, выход есть всегда. Да, но какой? Он размышлял о нем в старом автобусе и в душной маленькой квартирке. Разумеется, с Лизой ему не быть – никогда. Он не сможет убить Галину, а она не допустит его свадьбы. Что ж, это хорошо, что он не станет убийцей. А что касается Лизы… Он решил позвонить ей и намекнуть на некоторые изменения в его положении. Если девушка любит его по-настоящему, они преодолеют все невзгоды. Это первое. Есть еще и второе. Галя могла блефовать, говоря о вещдоках, якобы находившихся у ее знакомого юриста. Фотографии наверняка хранятся у ее тетки, и следует, выманив ее из дома, покопаться в вещах Сомовой. Если ему повезет, Владимир отыщет проклятые доказательства своей причастности к убийствам и плагиату. И приступать к этому надо срочно, чем скорее, тем лучше. Но как выманить Галю из дома? Судя по всему, она редко выходит. Делает это лишь тогда, когда ей нужно следить за Гоголевым. Он сжал руками раскалывавшуюся от боли голову, и одна мысль, мелькнувшая молнией в его разгоряченном мозгу, показалась ему достойной внимания. Он напишет Сомовой письмо с просьбой о встрече на другом конце города, сам же отправится к ней и прошерстит ее домик. А если его застанет Полина Дементьевна? О существовании тетки он как-то забыл. Однако почему ее сегодня не было? Может, Галя услала ее куда-нибудь на время, чтобы не сделать ее невольной свидетельницей своих выходок? Об этом также нужно все узнать. Владимир упал на диван и пролежал с открытыми глазами всю ночь. Наступил самый ответственный момент в его жизни. Решалась судьба человека.
* * *
Утром старый автобус вновь вез его в район обитания Сомовой. Подойдя к знакомому домику, он спрятался за раскидистым тополем. Сквозь щели в заборе участок обозревался прекрасно. Галя выходила несколько раз, чтобы полить огород, подмела веранду и стала накрывать стол к завтраку. Трапезничала девушка одна. Тетки нигде не было видно. Куда же подевалась старушка? Может быть, об этом знают соседки? Из одной калитки неподалеку вышла пожилая женщина и, покачиваясь, направилась в сторону остановки. Владимир выбежал из своего укрытия и перегородил ей путь.
– Здравствуйте!
Она вздрогнула и отпрянула от него.
– Что вам нужно?
Гоголев дружелюбно улыбнулся ей:
– Не бойтесь! Я хочу кое-что узнать о Полине Дементьевне. Понимаете, знакомые передали для нее деньги и попросили вручить их ей лично в руки. Однако ее племянница не говорит, где тетя, а просит оставить деньги ей. Но мне строго-настрого запретили это делать.
Женщина расслабилась:
– Да вы Галку не бойтесь! Она хорошая. О тетке заботится, вон, в дорогой санаторий ее отправила до конца этой недели. Если вы торопитесь – отдайте ей. Она точно передаст.
Гоголев вздохнул с облегчением. Он узнал главное – тетка Полина не сможет ему помешать.
– Спасибо, я так и сделаю.
