— За такие игрушки женщины прогнивающего Запада отсуживают у работодателей парочку миллионов, — сказала я, присаживаясь рядом на крышку стола и закуривая. — Слыхал, что делают с мужчинами за сексуальные домогательства?
— Дуры бабы!
— Отчасти согласна. Но вопрос не в этом. Вот что, «котик», я хотела у тебя спросить. Станешь ли ты, м-м-м-м, уменьшать мне гонорар, если я поймаю убийцу несколько раньше оговоренного срока? И тем самым нейтрализую опасность, которая грозит твоему дому, разумеется.
— Раньше оговоренного срока? Это как? Раньше, чем через две недели?
— О да, намного раньше.
— Ты… готова поймать убийцу?!
— Да, — скромно потупила я глазки.
— Когда?!
— Точный день и час я, пожалуй, не стану тебе называть. Но можешь не сомневаться, что скоро.
— Стану ли я уменьшать тебе гонорар? Бог мой, да, конечно, нет! Напротив, за такую оперативность я должен был бы его тебе повысить…
Я подняла бровь:
— Интересная тема. Мы обсудим ее на днях, это я тебе обещаю. А пока…
— Что?
— А пока ложись-ка ты спать, вот что.
— И это все, что ты хочешь мне сказать на сегодня?
— Пока — да. Кстати, позволь-ка мне пройти в ванную первой. Устала, как собака.
— Да пожалуйста…
— И прощай на сегодня.
— Ничего не понимаю.
— И даже не пытайся.
Легко соскочив со стола, я действительно направилась в ванную и добрых полчаса провела под контрастным душем, напевая какой-то случайно пришедший в голову революционный марш. Потом, завернувшись в махровое полотенце, вышла из ванной и села на огромную двуспальную кровать, яростно вытирая волосы полотенцем. Аркадий был в гостиной — Фаина кормила его там обедом. Я только хотела прилечь на кровать (черт возьми, устала я сегодня действительно зверски), как зазвонил мобильный.
— Алёу!
— Женя? — осведомился совершенно незнакомый мне мужской голос.
— Да. Слушаю вас.
— Слушайте меня внимательно. Вы меня не знаете, но я могу помочь вам. Я — тот, кто на самом деле вам нужен!
— Интересно. И что же дальше?
— Слушайте меня, Женя. Сегодня… В три часа ночи… На площадке четвертого этажа… Там, где убили Сашу… Ровно в три часа! Там состоится…
— Что?
В трубке неожиданно возникли помехи, свист, скрежет, шум — и все стихло. Связь прервалась. Я потрясла телефон, дунула в трубку, даже легонько стукнула аппарат о край тумбочки — никакого результата.
— Ладно… — Я отшвырнула мобильник.
Но еще раньше, чем положить трубку обратно на тумбочку, в моем мозгу что-то сдвинулось и поплыло. Словно огромная льдина откололась от вечной мерзлоты, обнажая скрытую за толщей льда жизнь, — я вдруг начала все понимать!!!
Так. Так. Так!!! Раз за разом, слово за словом, эпизод за эпизодом я прокручивала в голове все события этого дня. Все сходилось!
Тот, кто звонил мне — а я уже твердо знала, кто это был! — немного перестарался со своим звонком. Этот звонок должен был все запутать — а на самом деле все поставил на свои места!
Итак, я знала убийцу! Как там было сказано? В три часа?
Что ж, в три так в три. Сегодня (я чувствовала это спинным мозгом!) мне предстояла веселая ночка. Нужно было серьезно подготовиться.
* * *
Шел третий час. Я сидела в засаде. То есть, строго говоря, лежала в постели, но ведь не важно, где именно находиться в ожидании, если точно знаешь, чего и где ждать. В спальне стояла полная тишина и темнота. Спать хотелось ужасно! Для того чтобы прогнать проклятую дремоту, пришлось даже применить прием, которому в свое время тоже обучили в спецшколе: чередовать задержки и учащение дыхания. Раз-два, раз-два, раз-два, р-ра-аз, два-а-а… И так далее.
Шли часы. Я слышала, как клиент устроился у себя на диване — перед тем как лечь самой, я честно отнесла ему половину снятых с кровати постельных принадлежностей. Лежала, вслушивалась в каждое его движение — вот он вышел из ванной, сел на диван, потом лег, кожаная обивка заскрипела под тяжестью его тела. Шорок, щелчок — это он погасил лампу. Еще немного повозился.
Затих.
Я ждала.
Время шло.
А часы текли. Чтобы не уснуть, задержку и учащение дыхания мне приходилось применять довольно часто. И надежда на то, что этой ночью случится то, чего я жду, уже начинала таять, как вдруг…
Наконец-то!!!
Осторожно, чтобы не скрипнуть даже собственным коленным суставом, я приподнялась на постели, вслушиваясь в то, что происходит в кабинете. Вот клиент, который, конечно же, так же, как и я, не спал ни минуты, крадучись, встал с дивана и подошел к моей двери. Постоял, послушал — его напряженное сопение доносилось до меня даже сквозь плотно прикрытые двери. И, тихо ступая по ковру обутыми в комнатные туфли ногами, покинул кабинет.
Я вскочила. Отбросила одеяло — под ним я лежала в полном «боевом снаряжении», то есть в спортивном костюме и легких парусиновых туфлях. Тихо-тихо, походкой диверсанта во вражеском тылу, я прокралась через обе комнаты. Хорошо смазанные дверные петли не издали ни одного звука.
Я кралась по коридору, стараясь не выпускать из виду маячущую впереди спину клиента, хотя могла бы этого не делать: до такой степени была уверена в том, что сейчас произойдет.
Ильинский проскользнул в библиотеку. Сквозь стекло в двери я увидела, как с кресла, где еще недавно сидела я, к Аркадию метнулась тонкая гибкая тень. Чьи-то руки обвили его за шею, чья-то щека прижалась к его щеке и чей-то шепот донес до меня страстные, пропитанные мукой неудовлетворенности слова:
— Милый! Как же долго я тебя ждала!
* * *
Прокрутив пумпочку дверного замка, я выскользнула на лестничную площадку. Вопреки моим ожиданиям, там не было темно: холл освещался дежурными лампами. Кругом, конечно же, не было ни души. Еще раз оглянувшись на всякий случай, я заскользила вниз по лестнице до четвертого этажа. Двигалась я так бесшумно, что даже ночные мотыльки, облепившие лампы, никак не среагировали на мое появление.
Вот оно — то самое место, где жильцы, чьи квартиры выходят на эту площадку, нашли погибшую такой страшной смертью Сашу. Я уже знала, что заставило девушку в тот роковой для себя день выйти именно здесь: она намеревалась зайти в квартиру, где теперь проживал человек, которого она любила…
А может быть, и не хотела в нее зайти. Может быть, просто хотела посмотреть на дверь, за которой обрел счастье ее любимый.
А может быть — и это было скорее всего, — ее просто выманили сюда. Фальшивым звонком или запиской, намеком, ложным рассказом о чем-то таком, что могло особенно тронуть девушку.
Я не стала звонить в эту квартиру. Что-то подсказывало мне, что Влад или его жена не скажут мне ничего такого, что бы могло пролить свет на это загадочное дело. Я сделала то, что, скорее всего, не ожидал от меня тот, кто притаился сейчас где-то внизу.
Нажала кнопку лифта, отправив его сперва наверх пустым, а затем снова вызывала кабину сюда, на четвертый этаж. И за то время, пока она спускалась, я спряталась за выступающую стену.
И почти сразу же мой натренированный слух уловил чьи-то шаги снизу. «Этот» поджидал меня, знал, что, скорее всего, я приеду на лифте. Не угадай я этого, через минуту-другую жизнь моя не стоила бы сигаретного окурка, который кто-то из жильцов недавно засунул за трубу лестничного радиатора.
Я видела, как он поднимался. Видела его сальный затылок, валики жира, бугрившиеся над воротничком форменной рубашки, полные плечи. Я узнавала этого человека. Ничего удивительного, ведь мы виделись с ним совсем недавно!
— Ну здравствуй, Руслан Карманов, — сказала я негромко, выступая из своего убежища и нокаутируя противника прямым апперкотом в челюсть.
* * *
Он не сразу сдался, нет, не сразу! Рухнув тучным телом на бетонный пол, Руслан уже через полминуты пытался встать на ноги, с рычанием отражая новые мои удары, которые я наносила ему основанием ладони в подбородок, нос и под горло. Но гибкости и увертливости в нем не было никакой: я в последний раз врезала ему ребром ладони по кончику носа — брызнул фонтанчик крови, и убийца взвыл от боли, ухватившись за свой рубильник и с воем перекатываясь по полу.
Вот теперь мне можно было подняться.
— Вставай, подонок! — я пнула его носком туфли. — И хватит блажить, как шелудивая собака, людей разбудишь. Советую отвечать на мои вопросы так, как тебя учили в школе: быстро, четко, вежливо и полными, законченными предложениями. Вопрос первый: что ты хотел со мной сделать?
— Убьютебяпаскуда!!! — взвыл он. Нельзя было не заметить, что ответ этот, хоть и был быстрым и четким, однако не содержал в себе ни вежливости, ни полноты.
Пришлось его еще раз пнуть — на этот раз туда, куда надо. Подонок заскулил высоким голосом и схватил себя между ног обеими окровавленными руками.
— Повторяю вопрос.
