Судмедэксперт посмотрел на Маклафлин. Та кивнула.
— Да, — сказал человек в белом халате. — Я малость его подчистил, когда узнал о вашем приезде.
Майрон указал на правую щеку Хораса.
— А это что такое?
Судмедэксперт отреагировал на вопрос довольно нервно.
— У меня не было времени тщательно исследовать тело.
— Я спросил вас не о результатах анализов, доктор. Я задал вопрос относительно вот этого.
— Я вас понял. Но не хочу делать преждевременные выводы, пока не закончу аутопсию.
— Зато я могу сказать, что это такое, прямо сейчас. Это синяк, доктор, — заявил Майрон. — Иначе говоря, кровоподтек. И получен он еще при жизни жертвы. Это видно по цвету и степени синюшности. — Майрон понятия не имел, так ли это, но продолжал с апломбом развивать свою мысль. — Кроме того, у этого человека сломан нос. И это видно без всякой аутопсии, не так ли, доктор?
— Не отвечайте ему, — сказала Маклафлин.
— Нет необходимости. И так все ясно. — Майрон взял Брэнду за руку и повел прочь от мертвой телесной оболочки, бывшей некогда ее отцом. — Отличная попытка, Маклафлин. Только дело, увы, не выгорело. Вызовите нам такси. Мы больше не скажем вам ни единого слова.
Когда они оказались на улице в полном одиночестве, Брэнда сказала:
— Может, просветите меня относительно того, что все это значит?
— Они пытались вас надуть.
— Каким образом?
— Предположим, ради остроты спора, что вы действительно убили своего отца, и полиция стала вас допрашивать. Вы, ясное дело, нервничаете. И тут они неожиданно предлагают вам отличный выход из положения.
— Вы имеете в виду самозащиту?
— Именно. То есть оправдываемое убийство. Кроме того, они делают вид, что находятся на вашей стороне и понимают вас. Вы как убийца ухватились бы за подобное предложение, не так ли?
— Если бы убила я, то, вероятно, ухватилась бы.
— Но вы ведь поняли, что Маклафлин и Тайлз знали о синяках?
— И что из этого следует?
— А то, что если вы застрелили своего отца в целях самообороны, почему, спрашивается, он до этого был избит?
— Я не понимаю, о чем вы…
— Между тем все ясно как день. Они из кожи вон лезут, чтобы заставить вас признать свою вину. Предположим, вы следуете за ниточкой, которую они вложили вам в руки, и рассказываете всем и каждому, что он напал на вас и вы были вынуждены в него выстрелить. Но проблема заключается в том, что если все так и было, то откуда на лице у жертвы взялись синяки и кровоподтеки? Иными словами, Маклафлин и Тайлз после вашего признания неожиданно предъявляют новые свидетельства, противоречащие вашей версии событий. И с чем вы тогда остаетесь? С собственным признанием, которое уже нельзя забрать назад. Между тем они, обладая новыми свидетельствами в виде кровоподтеков, элементарно доказывают, что никакой самообороны не было и в помине. И вы в ловушке, куда загнали себя сами.
Брэнда некоторое время обдумывала его слова.
— Выходит, они знали, что кто-то избил его, прежде чем он был убит?
— Совершенно верно.
Брэнда нахмурилась.
— Но неужели они и вправду уверены, что я могла избить его до такой степени?
— Кто знает? Может, и не уверены.
— На чем же они основывались в своих рассуждениях?
— К примеру, они могли подумать, что вы неожиданно ударили его бейсбольной битой. Но мне кажется, что за всем этим кроется нечто другое. Скорее всего они предполагают наличие сообщника. Считают, что у вас был помощник. Помните, как Тайлз разглядывал мои руки?
Она кивнула.
— Он искал ссадины на костяшках или иные травмы — последствия драки. Если ударишь кого-нибудь, следы на руках всегда остаются.
— Она спросила, есть ли у меня бойфренд, по той же причине?
— Да. По той же.
Солнце стало жарить чуть меньше. Мимо них одна за другой проносились машины. Через дорогу находилась парковочная площадка. Мужчины и женщины в деловых костюмах рассаживались по автомобилям после проведенного в офисе утомительного трудового дня под искусственным светом галогенных ламп. Лица у них отливали голубизной, глаза часто мигали…
— Итак, они считают, что отец был избит непосредственно перед тем, как его застрелили? — сказала Брэнда.
— Думаю, да.
— Но мы знаем, что это скорее всего не соответствует истине.
Майрон кивнул.
— Мы обнаружили окровавленные вещи в его шкафчике. Лично я полагаю, что вашего отца избили за день или два до смерти. Ему тогда или удалось удрать, или это было предупреждение. Он направился к своему шкафчику в больнице Святого Варнавы, чтобы привести себя в порядок. Воспользовался футболкой, чтобы остановить кровотечение из носа, а потом сбежал.
— А кто-то разыскал его и застрелил…
— Да.
— Как вы думаете, нам следует рассказать полиции об окровавленной футболке?
— Не уверен. Подумайте об этом как следует. Копы не сомневаются, что это сделали вы. И тут вы приходите к ним и предъявляете окровавленную футболку отца. Как вы думаете, это нам поможет или вызовет еще большие подозрения?
Брэнда кивнула, а затем неожиданно отвернулась от него и как-то странно задышала. Слишком шумно и слишком часто. Но он не повернулся к ней и не спросил, в чем дело. Хотя его исполненное сочувствия сердце рвалось к ней. Бедная девушка. Сначала лишилась матери, а теперь отца. Братьев и сестер нет. В сущности, она совершенно одинока. Интересно, она ощущает это в полной мере?
Через несколько минут к ним подъехало такси. Брэнда снова повернулась к Майрону.
— Ну, куда вас подбросить? — спросил Майрон. — К подруге? Другу? К вашей тетушке?
Брэнда некоторое время обдумывала его слова. Потом покачала головой и посмотрела на Майрона.
— Если честно, — сказала она, — то я больше всего хотела бы остаться с вами.
Такси остановилось у дома Болитаров в Ливингстоне.
— Мы можем поехать в другое место, — еще раз попытался отговорить ее от задуманного Майрон.
Она покачала головой.
— Сделайте мне одолжение, прошу вас.
— Какое?
— Никому не говорите о смерти отца. По крайней мере не сегодня.
Майрон вздохнул.
— Хорошо, не буду.
Дядя Сидни и тетушка Сельма уже находились у Болитаров. Кроме них, там уже сидели дядя Берни и тетя Софи со своими мальчиками. Машины других родственников подъехали в тот момент, когда Майрон расплачивался с таксистом. Мама выбежала на порог и обняла Майрона с такой силой и страстью, что можно было подумать, будто его только что освободили из рук террористов Хамаса. Брэнду она тоже заключила в объятия, как, впрочем, и всех, кто приехал. Отец в это время находился на заднем дворе и занимался барбекю. Слава Создателю, они наконец обзавелись газовым грилем, поэтому исчезла обременительная необходимость постоянно подбрасывать в железный ящик деревянные чурки и поливать их средством для заправки зажигалок. На голове у отца красовался настоящий высоченный поварской колпак, а живот закрывал фартук с надписью: «Вегетарианец-реформист». Майрон представил собравшимся Брэнду как свою клиентку. Мать сразу же подхватила девушку, взяла под руку и повела показывать дом. Гости между тем продолжали прибывать. В частности, в полном составе явились соседи — Демпси, Коэны, Дейли и Вайнштейны — все с коробками пасты под мышкой или с мисками фруктового салата в руках. Поскольку Брауны переехали во Флориду, соблазненные пляжами и жарким солнцем, явилась занявшая их дом молодая пара с двумя детьми. Новые соседи были младше Майрона года на два.
Когда все собрались, вечеринка началась. Первую ее часть традиционно занимали спортивные игры. На этот раз гости разбились на две команды и вооружились мячами и бейсбольными битами. Во время импровизированного матча все смеялись, шутили, дурачились. Когда Майрон, сделав замах, промахнулся по мячу, остальные игроки повалились на землю, как будто их сбил с ног сопровождавший движение Майрона воздушный поток. Потом присутствующие сосредоточили внимание на Брэнде. Всем захотелось узнать о новой баскетбольной женской лиге, но куда больше их впечатлило то, что, занимаясь баскетболом, девушка одновременно училась в медицинском институте и готовилась стать врачом. Отец проникся к Брэнде такой симпатией, что ненадолго доверил ей наблюдение за грилем. Это для него равносильно тому, чтобы пожертвовать орган для пересадки. Вскоре запахи жарившейся на гриле еды разнеслись над задним двором. Пахло жареным цыпленком, гамбургерами и сосисками из магазина деликатесов «Донз-дели». Надо сказать, что мама покупала сосиски только в этом магазине, как и шиш-кебаб, аромат которого тоже долетал до ноздрей собравшихся. Для тех, кто особенно следил за своим здоровьем и боялся избытка холестерина, отдельно готовились стейки из лосося.
