– Мы напишем объявление, – сказал Федор, обнимая Нию. – Мы его найдем.
…В комнате сгустились сумерки; они сидели в темноте, не зажигая света. Ния была молчалива; Федор тоже молчал. Он гнал от себя мысли о перемене, которую заметил в ней, ему казалось, что она не говорит ему… чего? Чего-то. Ему пришло в голову, что ее расстроила пропажа денег и украшений…
– Я все время думаю о Магистерском озере… – сказала вдруг Ния. – Знаешь, я была счастлива там.
– Я тоже. Как же мы уедем отсюда?
– Мне бы только пережить двадцатое января. Рыдаев говорит, Володе могут дать пять лет. Или даже меньше. Он попытается доказать, что Володя был в невменяемом состоянии, выльет на меня ведро помоев, Тюрина закатит истерику… Как я после этого могу здесь остаться? Зачем я тебе такая? Тебя все знают…
– Разве мы выбираем, кого любить? Так уж мне не повезло. – Федор поцеловал ее в макушку.
– Ты меня любишь? – спросила Ния. – Несмотря ни на что?
– Несмотря ни на что.
Наступила тишина. Оба молчали. Потом Ния сказала:
– Хочешь кофе? Я ужасная хозяйка! В доме гость, а я… Включай свет! Будем ужинать!
– Давай в кухне.
– Нет! Мы будем здесь. Хочешь, включи елку. И разожги камин. В доме гости. Я сейчас!
Федор присел перед камином, оторвал яркую обложку от какого-то дамского журнала, смял, чиркнул спичкой. Бумага вспыхнула ярко. Он вздрогнул, услышав треск паркета под тяжелыми шагами. Это была Настя. Федор поднялся. Настя была страшна! В затрапезном халате, опухшая, похоже, нетрезвая; босая. Она смотрела мимо него в огонь, и ему показалось, что она его не видит.
– Настя, привет, – сказал Федор. – Садись, грейся! У вас холодно. Сейчас Ния принесет кофе.
Настя, не ответив, уселась на стул. Сидела, ссутулясь, уставившись в огонь все тем же невидящим взглядом.
Ния с подносом словно споткнулась, завидев Настю. Федор принял у нее из рук поднос. Сказал:
– Кофе для Насти!
– Настя, я думала, ты спишь, – Ния положила руку на плечо Насти. Та сбросила руку Нии. – Кофе будешь? – Ния сделала вид, что ничего не произошло. – Сейчас принесу. Кушать хочешь?
– Как ты себя чувствуешь? – Федор внимательно рассматривал Настю.
– Хорошо. – Она впервые взглянула на Федора. – Здравствуй, Федор. Дождь идет?
– Перестал. Обещают мороз. Ты тоже простыла?
– Ага, попала под дождь…
– Это когда Декстер убежал? – попытался пошутить Федор. – Наверное, он испугался дождя.
– Декстер… – Настя задумалась. – Крикливая собака… Ненавижу! Мокрая… хвост поджал…
Озадаченный Федор переглянулся с Нией. Та поставила перед Настей чашку с кофе и сказала:
– Федя, идем, поможешь принести тарелки.
Они вышли. В кухне Ния прошептала:
– Не обращай внимания, она не в себе. И пьет. Любовь зла, Федя. Ей втемяшилось, что она его любит, замуж собиралась, а он удрал, не попрощавшись. И главное, никакой надежды на возвращение, так как прихватил деньги и золото. Вот она и потекла.
– Может, показать ее врачу? – спросил Федор.
– Она нормальная, Федя, просто переживает. Ничего, от несчастной любви еще никто не умер. Я за ней присмотрю. Замуж ей надо, да нет никого. Ты поговори с ней, она тебя очень уважает.
Они вернулись в гостиную. Настя сидела все так же неподвижно, смотрела в огонь. К кофе она не притронулась.
– Завтра обещают снег, – сказала Ния. – Этот дождь уже достал. Зима, тоже мне! Хорошо, что мы успели на озеро. Настя, помнишь, я тебе рассказывала, мы с Федей были на Магистерском. Солнце, тишина прямо звенит, небо голубое… И ни души, только два рыбака над лунками. И сизый пар, представляешь?
– Вода холодная, – сказала Настя, голос у нее был безжизненный. – Дождь холодный…
– Дождь уже перестал, а ночью пойдет снег. Сделать тебе бутерброд? Пей кофе.
Настя словно не слышала. К кофе она по-прежнему не притронулась.
Федор пил кофе, удивленный и озадаченный. Что-то происходило на его глазах, и он не понимал, что именно. Ния едва сдерживала раздражение, обращалась к Насте нарочито ровным голосом; та не реагировала; смотрела в огонь, словно не слышала. Федору показалось, что она не отдает себе отчета, где находится и что происходит. Бабушка Федора рассказывала про женщину из их деревни, которая тронулась умом, получив похоронку на мужа. Федор подумал, что Настя как та женщина – тронулась умом. Неужели… из-за любви?
Настя вдруг поднялась, застыла, покачиваясь, опираясь руками в стол.
– Идем! – Ния приобняла подругу, и они медленно пошли из гостиной. Крупная тяжелая Настя навалилась на мелкую Нию, и Федор привстал было, собираясь броситься на помощь, но не решился. Смотрел им вслед с недоумением, полный дурных предчувствий. Его пугала разительная перемена в Насте, он помнил ее веселой громогласной хохотушкой, сейчас же перед ним была развалина…
Ния вернулась минут через десять, сказала:
– В порядке. Она спит. Извини за спектакль… у нас теперь каждый вечер так. Я даже не могу выставить ее вон! – сказала с отчаянием. – Боюсь, она что-нибудь с собой сделает. Я устала, Федя. Может, чего-нибудь покрепче?
– Я за рулем, – сказал Федор.
– А я выпью…
Разбудил Федора телефонный звонок. Была глубокая ночь. Звонила Ния.
– Федя! – Ее отчаянный голос резанул по ушам. – Федя! Приезжай! Пожалуйста! Настя отравилась! – Она зарыдала. – Я боюсь!
– Я сейчас приеду! Ния, успокойся! Через двадцать минут.
Федор вскочил, стал лихорадочно одеваться. Схватил телефон, набрал Колю.
– Федор, ты? Совсем охренел? – рявкнул капитан. – Ты знаешь, сколько сейчас? Горит?
– Коля, звонила Ния, ее подруга отравилась. Я лечу туда, думаю, тебе стоит подъехать. Адрес…
– Живая? – спросил капитан.
– Не знаю. Нет, кажется. Жду!
…Во всех окнах горел свет. Ния стояла на крыльце, в шубке, накинутой поверх халата. Она бросилась навстречу Федору и зарыдала. Он обнял ее и почувствовал, что она дрожит.
– Пойдем, простудишься! – Он подтолкнул ее к двери.
– Я боюсь!
– Не бойся. Что случилось?
Он снял с нее шубку; разделся сам. Привел ее в гостиную, усадил на диван. Горели все светильники: парадная люстра, все три торшера; ритмично вспыхивала разноцветная елка, добавляя происходящему неприятную сюрреалистскую ноту.
– Она там! – Ния махнула рукой в сторону комнаты Насти. – Неживая!
– Я сделаю чай, ты совсем замерзла.
– Ты не пойдешь посмотреть?
– Сейчас приедет мой друг, капитан Астахов…
– Ты вызвал полицию? – Ния смотрела на него с ужасом. – Зачем?
– Полицию по-любому пришлось бы вызывать. Капитан знает, что делать, не бойся. Как ты узнала?
– Не могла уснуть, зашла к ней проверить, как она. Мне показалось, она спит. Стою, смотрю на нее… чувствую, что-то не так, не могу сообразить… стою, смотрю… она укрылась с головой… Потом поняла, что не слышу дыхания… что она не дышит! – Ния всхлипнула. – Я тронула ее за плечо, а она неподвижная… Я закричала и выскочила из комнаты!
– Может, она спит?
– Она неживая!
– Что с ней случилось?
– Я думаю, она отравилась снотворным.
– Где она взяла снотворное?
– Володя привез из Австрии, иногда принимал…
– Где оно хранилось?
– В ванной комнате на первом этаже, в шкафчике. Она еще раньше спрашивала, что это… и я сказала, это Володино. Но я ничего ей не давала! Клянусь! Я и думать забыла! Господи, Федя, как страшно… Я думала, это блажь, думала, она придет в себя… В наше время не убивают себя из-за любви. Лучше бы я сдала ее в психушку! Но мне и в голову не приходило, что она…
– Успокойся. Тебе не в чем себя винить. В мире много людей с нестабильной психикой… ты сама говорила, она инфантильна, глуповата. Такие люди как дети, они не понимают последствий своих поступков.
Федор говорил медленно, повторяя одно и то же по несколько раз, прижимая ее к себе, успокаивая интонацией. Он прикидывал, не налить ли ей коньяка, но потом решил, что капитан захочет с ней поговорить. Потом…
Заслышав шум двигателя, Федор вышел встретить капитана.
– Ну? – спросил тот. – Что случилось?
– Похоже, Настя… ее зовут Настя… отравилась снотворным. Я не заходил к ней…
– С какого перепугу?
– Ее бросил жених.
По двору мазнул свет фар, во двор, мигая огнями, въезжал полицейский джип.
– Пошли! – Коля пошел вперед. – Где?
Он приостановился, заметив Нию, поздоровался. Та, испуганная, бледная, неуверенно кивнула в ответ.
Они вошли в комнату Насти. Горел ночник – янтарный полупрозрачный шар, комната тонула в желтом полумраке. Капитан щелкнул кнопкой, вспыхнул плафон под потолком. Они подошли к кровати. Настя лежала вполоборота, накрытая одеялом до подбородка. Капитан взял ее руку; подержал и отпустил. Выразительно посмотрел на Федора…
Ни к чему не прикасаясь, они осматривали комнату. На ковре у кровати валялись красные шлепанцы, расшитые цветами. Федор вспомнил, что Настя вчера была босиком… На туалетном столике в беспорядке лежали украшения, недорогая бижутерия, как определил Федор. Красные с черным бусы, несколько массивных пластмассовых браслетов, оранжевых и зеленых, цепочки, разноцветные блестящие стекляшки – серьги; тут же лежала раскрытая косметичка с золотыми тюбиками и карандашами. Федор стоял и смотрел, словно завороженный. Разноцветные стекляшки, пластмасса, фальшивый жемчуг…
