Этот случай Валентин описывал с особым нажимом, полушутя-полувсерьез говоря Славе: «Меня обмануть нельзя, потому как, если дашь повод для подозрения, я все равно до правды докопаюсь!»
Именно поэтому они с Натальей разработали хитроумный план, благодаря которому даже самый дотошный мент не смог бы ничего заподозрить. Женщины были одинаково сложены, носили халатики одного и того же корпоративного синего цвета, стригли и красили волосы в один и тот же цвет. А в довершение конспирации работали спиной к витрине. Одна стригла, вторая выходила через двор на другую улицу, где ее ждало заранее вызванное такси.
Вся эта затея доставляла Славе большое удовольствие. От необходимости тайно посещать стрип-клуб она получала дозу адреналина, казалась сама себе Анной Чапмен, шпионкой в тылу американских спецслужб. В клубе во время танца наслаждалась восхищенными мужскими взглядами. Иногда прикосновениями… Бывали и приватные танцы, когда мужчина просто плавился перед ней от возбуждения. Кроме всего прочего, ей солидно платили. Всего этого было достаточно, чтобы жена майора перестала предъявлять к мужу претензии. Работа ее удовлетворяла настолько, что дома ей хотелось только тишины и покоя. Скандалы прекратились, поскольку они с мужем перестали разговаривать.
Теперь, когда все открылось, оба не знали, как жить дальше.
* * *
В жизни майора Прудникова произошли два события. За поимку маньяка его премировала компания «Елисеев», и сумма равнялась годовой зарплате майора. Кроме того, руководство пригласило Валентина Викторовича на собеседование. Ему бы и в голову не пришло, что на переговорах будут не только благодарить за хорошую работу! Оказалось, его кандидатуру вполне серьезно рассматривают в качестве начальника службы безопасности холдинга «Елисеев». В случае его согласия семья Прудниковых должна будет переехать в Москву, где находится головной офис компании, а зарплата, которую озвучил в переговорах заместитель генерального по кадрам, была настолько нереально высокой, что Валентину захотелось крикнуть: «Ущипните меня, я сейчас проснусь!»
После заманчивого предложения от «Елисеева» Валентин попросил три дня на обдумывание и на обсуждение вопроса с женой. Ему дали сутки, объяснив, что им и так придется ждать две недели, пока Прудников официально уволится из правоохранительных органов. Из елисеевского офиса Валентин Викторович вышел с туманом в голове, в редком для себя состоянии. Ему было непонятно: каков должен быть его следующий шаг? О каком разговоре с женой могла идти речь, когда дома они упорно молчали?
И тут в милицейскую голову пришла спасительная идея. Валя позвонил одному из бывших подозреваемых по делу Кукольника, коллекционеру Рынде.
— Виктор Илларионович, посоветуйте мне, пожалуйста, какую купить куклу. Хорошую. Я хочу сделать подарок супруге.
До их ссоры и до всей этой истории со стриптизом Валентин иногда, очень редко, рассказывал Славе о том, каким делом сейчас занимается. Чтобы не очень пугать женщину криминальными подробностями, он больше обсуждал с ней просто тему кукол, не касаясь маньяка. Оказалось, что ей всегда хотелось иметь какую-нибудь куклу от всемирно известного художника и даже самой делать авторскую куклу. Но все руки как-то не доходили. Вспоминая их разговоры, Валентин принял решение: он подарит ей уникальную куклу, благо деньги на такой подарок теперь появились! Разве сможет она устоять? Неужели не простит своего мужа?
Словом, он сказал Рынде, что настроен на покупку самой лучшей куклы, какая есть сегодня в продаже. И дело срочное, не терпящее отлагательства!
Коллекционер ответил:
— Одно из самых обычных заблуждений состоит в том, чтобы считать людей добрыми, злыми, глупыми, умными. Человек течет, и в нем есть все возможности: был глуп, стал умен, был зол, стал добр и наоборот. В этом величие человека. И поэтому нельзя судить человека. Ты осудил, а он уже другой.
— Это вы к чему? — не понял Прудников.
— Это я цитирую Льва Толстого. К тому, Валентин Викторович, что вы меня еще недавно подозревали, а теперь, когда злодей уже пойман и все газеты трубят о вашей милицейской победе, вы вдруг вспомнили о Рынде! Как это мило с вашей стороны. — В голосе Виктора Илларионовича звучал неприкрытый сарказм. Однако придраться было не к чему, конкретных претензий коллекционер не имел.
— Так я могу рассчитывать на вашу помощь? — с нетерпением спросил сыщик.
— Безусловно! Можете заехать за мной через час. Я вас отвезу в одно местечко, там подберете себе именно то, что вам понравится!
Когда Рында назвал адрес, куда нужно было ехать за куклой, Прудников понял, что они направляются к еще одному знакомому — в галерею «Щелкунчик».
В галерее проходила очередная выставка. Для галериста Сафоненко это был не только праздник, но и результат долгого, напряженного труда. Авангард, несколько похудевший, что придавало ему еще большее сходство с художником Никасом Сафроновым, представлял новую, неожиданную концептуальную выставку, где куклы являлись точными копиями произведений искусства. Большинство были двойниками персонажей известных картин, другие — героев знаменитых литературных произведений.
Сафоненко заметно волновался. В его небольшой галерее было полно народу, причем преобладали лица всем известного украинского бомонда. Однако, как вскоре оказалось, не только украинского. Раскрылась стеклянная дверь, и вошел художник Никас Сафронов, тот самый, сходство с которым сразу бросалось в глаза при виде Авангарда Сафоненко. Схожесть фамилий — Сафоненко и Сафронов — и нестандартность имени — Авангард и Никас — как будто сближали этих двоих: знаменитого портретиста сильных мира сего и коллекционера кукол.
Рында подвел Прудникова к кукле, точь-в-точь похожей на живую девочку. Он снова процитировал: «Наследник Тутти никак не мог успокоиться. Он обнимал поломанную куклу и рыдал. Кукла имела вид девочки. Она была такого же роста, как и Тутти, — дорогая, искусно сделанная кукла, ничем по виду не отличающаяся от маленькой живой девочки… Еще час назад она умела сидеть, стоять, улыбаться, танцевать… Доктор взял в руки головку куклы. Солнце летело в окно. Оно ярко освещало куклу. Доктор смотрел… “Какая удивительная кукла! Какой умный мастер ее создал! Она не похожа на обыкновенную куклу. У куклы обычно голубые вытаращенные глаза, не человеческие и бессмысленные, вздернутый носик, губки бантиком, глупые белокурые кудряшки, точь-в-точь как у барашка. Кукла кажется счастливой по виду, но в действительности она глупа… А в этой кукле нет ничего кукольного. Клянусь, она может показаться девочкой, превращенной в куклу!”».
— Что это? — спросил майор, которого удивил такой натурализм.
— Это кукла наследника Тутти из сказки писателя Юрия Олеши «Три толстяка».
— Она совсем как живая! — Валентин вытер пот со лба.
То ли в пространстве маленькой галереи от большого скопления людей стало жарко и душно, то ли от сходства с живым ребенком его бросило в жар.
Вокруг них толпа пила шампанское, угощались тарталетками с икрой и семгой, сырными фондю на шпажках и фруктами. А еще говорили на «кукольную тему».
— Когда вам последний раз дарили куклу? Наверное, в далеком детстве. А вы помните тех своих первых кукол? Какие они были?
— Даже у детских кукол бывают интересные и выразительные лица, даже среди них встречаются такие куклы, от которых трудно оторвать взгляд. А когда я увидела коллекцию кукол Авангарда, я испытала изумление и восторг!
— Авторские куклы, изготовленные разными мастерами, часто существуют в единственном экземпляре. Они уникальны и необычны. — Толпа, точно большая живая масса, медленно двигалась за экскурсоводом от одного экспоната к другому.
— Ох! Посмотрите! Кукла, словно с картины «Шоколадница» французского художника Жана Этьена Лиотара! — восторженно воскликнула дама в черных жемчугах; на нее посмотрели и, узнав известную женщину-политика, закивали.
Прудникову сделалось не по себе. Куклы, всюду куклы! Надоело. И люди тоже, как куклы: грустные и веселые, строгие и фривольные, наблюдают, спрашивают, смеются, иронизируют, удивляются — живут своей кукольной жизнью… Ему захотелось поскорее сбежать отсюда. Может, поискать для Славы какой-нибудь другой подарок?…
Рядом очень кстати оказался Рында.
— Такую куклу нужно ставить на свободное место и потом созерцать часами, следить, разглядывать рисунок кружевного чепца, а затем всматриваться в силуэт костюма, фактуру ткани, в очертания рук и тяжелые складки юбки.
— Интересно, сколько стоит эта кукла? — спросил Прудников.
Он увидел девочку-принцессу, в золотых волосах которой ярко-алым светился плюмаж. От этой замечательной куклы он не мог оторвать глаз. Рында прокомментировал:
