Неудержимо хотелось выпить. Причем явно не слабоалкогольного напитка вроде «Бейлис», а настоящей русской водки. И еще поговорить. Только вот с кем? Соловьев на работе. Митю не очень хочется огорчать — пусть он по-прежнему думает, что любил милую и достойную девушку, к тому же он в последнее время какой-то странный. Наташка! Остается только она. Вот уж кто будет во весь голос ахать, закатывать глаза и громко спрашивать: «Да ты что?!»
Люся плюхнулась на водительское сиденье и принялась рыться в портфеле в поисках мобильника. И тут он сам зазвонил — откуда-то из недр сумки послышался характерный позывной песенки «В траве сидел кузнечик». По звуку г-жа Можаева легко нащупала телефон. Звонил Андрей. С некоторым содроганием Люся нажала зеленую клавишу.
— Привет! Надеюсь, ты не слишком под впечатлением от вчерашнего вечера? — раздался в трубке веселый и одновременно извиняющийся голос Артемьева.
— Не слишком. День сегодняшний посильнее вчерашнего будет, — выдохнула г-жа Можаева.
— А что случилось? — спросил Андрей.
— Да так, — замялась Люся. — Просто я приболела немножко, ездила вот в поликлинику, а там такие очереди! Настоящий кошмар!
— Надеюсь, проблемы не на нервной почве, а то ты вчера как-то впечатлительно ко всему относилась?
— Да ну, брось. Банальная простуда, — без особого энтузиазма соврала г-жа Можаева.
— Понятно. То-то я тебе на домашний звоню — никто трубку не берет. Ты вообще когда-нибудь дома бываешь, а то у тебя телефон никогда не отвечает?
— Бываю, просто я поздно прихожу. А ты вообще что хотел? — бесцеремонно поинтересовалась Люся, не обнаруживая в себе особого желания продолжать беседу.
— Да так, — протянул Артемьев. — Просто хотел узнать как ты. Думал заехать за тобой вечером, забрать с работы, мы бы сходили куда-нибудь.
— Извини. До вторника я абсолютно больна.
— Может быть, тебе апельсинов привезти, лекарств каких-нибудь? — искренне распереживался Андрей.
— Сегодня я уже все необходимое купила. Позвони в воскресенье, может, мне что-то и понадобится, — завершила разговор Люся.
Артемьеву не оставалось ничего другого, как попрощаться, пожелав г-же Можаевой скорейшего выздоровления. Понятное дело, что отвечать на его звонок ни в воскресенье, ни в любой другой день Люся больше не собиралась.
Г-жа Можаева облегченно вздохнула и принялась набирать Наташкин номер.
Чертыхаясь, как толпа пьяных грузчиков, Люся маневрировала между глубокими, как Марианская впадина, колдобинами люберецкого дворика. Наконец она приткнула машину рядом с мусорными баками и, позвякивая бутылками в пластиковом пакете, направилась в подъезд.
— Здравствуй, дорогая! Сто лет, сто зим! — кинулась ей на шею Наташка.
— Ты не против, если я у тебя сегодня напьюсь в стельку, а потом заночую? — без обиняков спросила г-жа Можаева.
— Ну надо так надо! — кивнула пораженная столь странному поведению подруги г-жа Рыжова.
— Ок! Только Соловьева предупрежу, чтобы не ждал меня сегодня, — шагая в кухню, бросила Люся.
— Может, тогда поможешь мне тут фильм допереводить один. Завтра сдать надо, — виновато попросила Наташка. — Совсем немножко осталась, а потом мы сможем насладиться друг другом, и ничто нам не помешает.
— Так и быть! — согласилась Люся. — Как он называется?
— «Смертельное желание».
— О! Это уже кое-что. Сейчас я тебе про такие смертельные желания чистую правду расскажу, что ты упадешь…
В девятом часу вечера, когда милые девушки уже подло поставили Соловьева перед фактом, что он сегодня ночует один, открывали вторую бутылку водки, дорезали батон колбасы и глупо хихикали, на пороге появился Валера.
— Ой, Валерочка! — бросилась к нему с поцелуями Наташка. — А мы тут немножко безобразничаем. Присоединяйся! Ты не представляешь, какие тут Люська страсти рассказывает! Помнишь эту Зайцеву, у которой забор почек делали? Так вот…
И Рыжова принялась выкладывать своему жениху невероятную историю зайцевского безумства.
Смирнов слушал серьезно, как сводку с футбольных полей. В нужных местах удивленно приподнимал брови, где надо прицокивал языком. Словом, вел себя как умелый слушатель. Наконец информация у Наташки иссякла, и она снова принялась ахать и охать.
— Очень интересно, — подытожил Валерка. — Только что-то у вас концы с концами не сходятся.
— Как не сходятся? — вскинулась уязвленная Люся. — Все очень даже сходится!
— «Птичка» с двумя точками, говорите? — хитро прищурился Смирнов, наливая сам себе водки, по-видимому, поняв, что ухаживать за ним сегодня никто не собирается. — Не было такого знака у вашей Зайцевой.
— В смысле? — опешила г-жа Можаева. — Да я сама видела!
— Очень похожий у нее знак был, это правда, — почесывая за ухом, неторопливо продолжил Валерка. — «Птичка» была. А точек не было.
— Как? Не томи! — начала злиться Люся. — Откуда ты снял?
— Когда она у нас лежала без сознания, я так, из любопытства, обратил внимание на знак. Ну знаешь, тогда первые дни только появления этих знаков были, все интересно. Действительно, тогда у нее был именно такой знак, как ты говоришь. «Птичка» с двумя точками. Только уже тогда эти точки показались мне странными: они были иные, чем сами линии. Линии такие… ну вот как на ладони. Достаточно глубокие и чуть темнее, чем сама кожа. А точки у нее такие красноватые были, вроде как оспины. А потом, когда она уже умерла, после забора органов, — Валерка тяжело вздохнул, — я снова на ее руку взглянул. Случайно. Линии исчезли — это обычное дело. Но точки остались! Если бы они были из знака, они бы тоже исчезли вместе с «птичкой». Но они никуда не пропали. Словом, это было что-то другое… Мне кажется, что она как-то свой знак изменить пыталась.
— Как изменить? Как такое возможно? — закудахтала г-жа Можаева.
— Как, как, — передразнил ее Смирнов. — Спичку, например, об себя затушила. Или раскаленной спицей прижгла, не знаю. А может, еще что-то. Ты что, Можаева, газет совсем не читаешь?
— Нет, — честно призналась Можаева, — совсем не читаю. А что там, что-нибудь полезное пишут?
— Ты что, и про случай с этим молодым актером, забыл, как его зовут… Алексей Панин, что ли? Наташк, не помнишь?
— Угу, Панин, — подтвердила Наташка.
— И что с ним? — заинтересовалась Люся.
— Прикол, настоящий прикол, — затараторила г-жа Рыжова.
— Вот так всегда, стоит мне начать рассказывать, как меня тут же перебивают, — обиделся Суперпупс.
— Ну извини, ну котик, ну рассказывай сам, — замяукала Наташка.
— Так вот, газета «Октябрятская правда» опубликовала заметку, мол, «ищем невесту Лехе Панину». Ну ты знаешь, они это часто делают — мол, девки со всей России, шлите свои письма и фотографии, а звезда из вас выберет себе невесту. Слышала про такое?
— Ну, — нетерпеливо ерзала на стуле Люсенька.
— Ну, обычно там просто письма читательницам надо было слать. А тут они прямо знак панинский опубликовали: мол, отзовитесь, девушка, у которой точно такой же знак, — будет вам счастье.
— И что? Нашли? — ахнула Люся.
— Нашли! — довольно рассмеялся Суперпупс. — И не одну. А что-то порядка тысячи одной. И все как одна с нужными знаками! Красиво?
— А-бал-деть! — выпала в осадок г-жа Можаева. — Там, в Небесной канцелярии, решили, что ли, что Панин может целый гарем содержать?
— Это девушки решили, что им такой знаменитый муж, как Панин, вполне подходит, и быстренько ухитрились сделать на своих ручках тот самый знак, какой и требовалось.
— С ума сойти! — продолжала недоумевать Люся. — И что они теперь?
— Толпятся возле офиса «Октябрятской правды» с утра до вечера, как обманутые вкладчики «МММ», и требуют выдать им Панина на растерзание. Вот и твоя Ленка небось из таких девушек была, которым кажется, что они точно знают, кто им нужен.
Люся задумалась, изо всех сил напрягая ту небольшую часть своих мозгов, которая осталась трезвой.
— Может быть, — наконец согласилась она. — Но все равно все сходится! Только все еще круче, чем я предполагала. Выходит, что Ленка, увидев, что ей совсем немножко не хватает рисунка, чтобы стать второй половиной Артемьева, взяла и дорисовала себе недостающее! А потом постаралась сделать так, чтобы Андрей и Катька не встретились. Во-первых, не взяла с собой Катьку в воскресенье в боулинг. Во-вторых, задушила свою Щапу — мало того, что свинку ей Катька подарила, так из нее еще получился очень эффективный яд. Про яд она, кстати, в интернете вычитала. Ну и, в-третьих, хладнокровно подсунула отраву подружке — бутер какой-нибудь состряпала или просто булавкой с ядом ткнула. Всего-то и делов. Благо, что у нее конкурентка намечалась всего одна. Возможно, если бы не операция, Катька всего лишь траванулась бы и пару недель полежала в больнице. А так вышло трагическое совпадение… Интересно только, когда она умудрилась ей подсунуть отраву? Неужели она успела встретиться с Катькой тем же вечером понедельника? Очевидно успела, потому что книжку-то, залитую кофеем, Митька у Катьки нашел…
