В тот день мы имели большую культурную программу, вечером посетили Мариинский театр, и уже довольно поздним вечером я повезла мальчиков обратно в школу. Конечно, можно было позвонить и отпросить их до утра, но такая возможность не оговаривалась, а мне не хотелось, чтобы с первого же моего появления в школе возникали какие-то нарушения режима у ребят.
По дороге Майклу кто-то позвонил на мобильный. После этого звонка мальчики и моя дочь Пэт пришли в необыкновенное возбуждение и все время шептались, сблизив головы. Я не лезла в их детские секреты. К тому же у меня было о чем подумать...
Когда мы прибыли в школу, внизу в холле нас встретил воспитатель Майкла. Или, как их называют здесь, персональный педагог. Я сказала, что хочу немного поговорить с ним о сыне, о его успехах в этой школе. Воспитатель попросил меня подождать в комнате для посетителей, отвел ребят в жилой корпус, уложил в постели и вернулся ко мне. Наша беседа затянулась. Я даже позвонила дочери, предложила подняться к нам. Но Пэт ответила, что слушает в машине музыку и ей весело.
Примерно через час беседа закончилась, и мы отправились в обратный путь. Пэт все время как-то беспокойно крутилась на заднем сиденье, отвечала на мои вопросы невпопад, а потом вдруг сказала: «Мама, я хочу тебе что-то сказать, но сначала притормози», ну, вроде как в России говорят: сядь, а то упадешь.
Я на всякий случай тут же тормознула у обочины, потом глянула в зеркало и увидела на заднем сиденье вместо дочери красного от смущения Витюшу.
В первый момент у меня пропал дар речи. Я молча начала разворачивать машину прямо на полосе. Тогда Пэт обхватила меня за шею и закричала: «Мамочка, подожди, выслушай нас!»
Я сказала, что готова слушать, и они наперебой начали рассказывать. Оказалось, те ребята, что прошлой ночью устраивали посвящение Вите, на этот раз придумали особое испытание для своей жертвы. Они не стали выть и изображать призраков, а просто исчезли сами. То есть заперли этаж и ушли в свой корпус спать. Собирались встать на рассвете и выпустить измученную жертву. То-то Витюша удивлялся, что его в ту ночь так никто и не искал.
Короче, к утру о Вите они напрочь забыли. Возможно, понадеялись друг на дружку. Утром у этих пятиклассников был какой-то важный зачет, потом репетиция новогоднего бала. Только за ужином они обратили внимание, что Вити нигде не видно. Они спросили о нем других ребят, но те ничего о нем не знали. Тогда они сообразили позвонить моему сыну. А Майкл, понятное дело, не растерялся и тут же сообщил им, что не видел друга с прошлого вечера.
Когда воспитатель удалился для беседы со мной, Майкл немедленно выбрался из постели и побежал на территорию старших узнавать, что решили делать пятиклассники. Те попросили Майкла выйти с ними на лестницу и, едва не плача, сообщили свой план. В общем, они собирались среди ночи поднять тревогу и сказать, что Витя исчез пару часов назад. Это казалось им лучше, чем признаться, что они сперва заперли малыша на всю ночь на этаже, а потом вообще забыли о нем. И очень просили Майкла поддержать их версию, если он хочет и дальше спокойно учиться в этой школе.
Мне сложно понять логику этих ребят. Кажется, они и впрямь решили, что Витю утащило привидение, и он уже никогда не сможет опровергнуть их ложь. Зато Майкл пришел в восторг и побежал делиться новостями в комнату Вити. А тот, недолго думая, оделся, сбежал вниз и залез в мою машину.
Я спросила Виктора, что он задумал. Он начал лепетать, что хочет еще больше наказать старших мальчиков, чтобы они больше не лезли к младшим с этим ужасным испытанием. И одновременно боится их мести, когда история раскроется. А потом вдруг расплакался и сказал правду: он хочет, чтобы его родители испугались за него и забрали навсегда из этой школы.
Ведь в Лондоне мальчик ходил в обычную школу, то есть возвращался после занятий домой, к матери и няне. А потом вдруг попал в эту, по сути, многозвездочную казарму, со своим укладом, с диктатом старших, с жуткими историями об исчезнувшей девочке. Мать его осталась в Лондоне со старшими детьми, отец, правда, навещал, но в этих визитах для мальчика не было никакой отрады. Он считал, что опозорился в глазах отца, не справился с учебой – и за это сослан в такое ужасное место.
Он умолял меня позволить ему провести новогодние каникулы с Пэт и Майклом. За это время его родители успеют хорошенько испугаться. А он, общаясь с нашей семьей, подтянет свой английский и тогда точно сумеет осилить программу лондонской школы.
Сначала у меня и мысли не было принять план мальчика. Я только ждала, когда он выплачется и успокоится, чтобы отвезти его в школу. А потом вдруг подумала: какого дьявола! Его отец когда-то сломал мою жизнь, из-за него я, по сути, потеряла своего первого ребенка. Не буду вдаваться в подробности, но скажу, чтобы прояснить ситуацию: отец Вити по совместительству является отцом моей старшей дочери.
При этих словах Координатор заметно побледнел, а Сашка вскрикнула. Вероника же посмотрела на Алию: та сидела очень бледная, лицо ее ничего не выражало.
– Я не сказала об этом раньше, потому что, в сущности, это не имеет никакого значения, – сказала Стася, оценив произведенный эффект. – Слишком старая история. Я догадывалась, кто отец Виктора, а во время нашей совместной прогулки задала ему несколько вопросов, которые подтвердили мою догадку. Но у меня и мысли не возникало ему мстить. Все случилось, как случилось. И только когда Витя стал упрашивать меня не отправлять его обратно в школу, я подумала: хорошо бы и его папаше понять, что это значит – потерять своего ребенка. И я согласилась отвезти Витюшу к нам на дачу. Конечно, в воспитательных целях сказала, что обязательно позвоню его родителям и предупрежу их. Ведь четвертные оценки уже поставлены, а учащихся вот-вот – об этом предупредил меня воспитатель – распустят по домам из-за эпидемии гриппа.
Через пару дней я забирала домой Майкла и, конечно, заметила необычную суету в школе. Меня даже попросили немного поговорить с человеком в штатском, рассказать о том, как прошла наша совместная с Витей поездка. Но никто не сказал мне, что мальчик пропал. Мне пояснили эти расспросы тем, что у мальчика возникли некоторые поведенческие проблемы. И я не сочла нужным ставить их в известность, что на данный момент у Вити нет никаких проблем, потому что они с Пэт ждут появления Майкла и строят потрясающие планы на каникулы.
– Извините, госпожа Майлингарт... Станислава Павловна... – прозвучал из угла слегка придушенный голос Координатора. – А как вы рассчитывали в дальнейшем решить проблему с мальчиком?
– О, никаких проблем! – Лицо Стаси осветила улыбка, плутоватая и несколько коварная. – Я собиралась в последний день каникул отвезти мальчика к его отцу. Я бы сказала ему: как это мило, что вы позволили сыну провести у нас все праздники. Конечно, если бы он упал в обморок или немного сошел с ума, я бы тоже пришла в ужас и закричала: боже мой, какая ужасная ситуация! Я была уверена, что Витя созвонился с родителями, а он, наверное, думал, что я сама предупрежу вас. Только что-то подсказывает мне, что Ерофеев-старший собрал бы волю в кулак и поблагодарил меня за доставленное его сыну удовольствие. А потом по-быстрому свернул бы поиски и сделал вид, что ничего не произошло.
Вряд ли бы он меня узнал. Думаю, в его жизни таких стась было предостаточно. Но в любом случае – у меня были аргументы, чтобы поставить его на место. В конце концов, я всегда могла намекнуть, что в моей новой книге, которая вот-вот выйдет в Америке, еще не поздно расставить настоящие фамилии. И романчик для скучающих леди превратится в политический бестселлер. Но, конечно, такой вариант хоть и самый приятный, но существует только в моем воображении.
– У вас будет возможность это проверить, – сказал Координатор.
– Замечательно! – вскричала Стася. – Мне было бы жаль отказываться от такого развлечения.
А Веронике вдруг все сделалось безразлично. Она получила ответы на вопросы, которые, по правде сказать, волновали ее гораздо меньше, чем судьбы собственных детей. Что ж, мальчик найден, он жив и здоров, а это значит, что сегодня все они разъедутся по домам. Поможет ли ей Координатор, как обещал, сможет ли она без проблем оказаться во Франции и вернуть себе детей? Мучимая этими мыслями, она потихоньку выскользнула из комнаты. В пустынном холле Вероника села на подоконник, прижалась затылком к холодному стеклу и закрыла глаза.
Кто-то тихонько тронул ее за плечо. Вероника с трудом вынырнула из омута своих мыслей, открыла глаза – рядом стояла Стася. От сияющей улыбки не осталось и следа, лицо сделалось бледным и осунувшимся.
– Мне сказали, что ты была у моих родителей, даже ночевала там, – произнесла она. – Умоляю, расскажи мне о них!
– Что рассказывать? – дернула плечом Вероника. – Ждут тебя.
– Завтра я отправляю домой Витю, а вечером рассказываю детям, что у них в России есть бабушка, дедушка и другие родственники. Вот только как не повредить папе и маме, если я появлюсь там внезапно?! Нужно придумать какой-то план...
