— Откуда ты про это знаешь?
— Профессиональные тайны открывать не собираюсь.
В разговор снова вступил Симонов:
— Слушайте, давайте скорее решать, что делать с этим хмырем!
Дядя Вова подмигнул мне:
— Поговорим без свидетелей? Без му… без работников правоохранительных органов…
Я посмотрела на Николая.
— Сними с него браслеты, мы поговорим в другой комнате. А ты пока перекусишь перед уходом на работу.
— Пусть в наручниках разговаривает, какая разница? Язык-то свободен, беседовать вполне можно.
— Сними, будь добр. Ничего страшного не случится, я прослежу.
Симонов пожал плечами:
— Как хочешь. Пистолет дать на всякий случай?
— Не надо.
С пленника сняли браслеты. Он потер кисти рук, разминая мышцы, и мы втроем проследовали в жилую комнату, оставив Николая на кухне одного.
— Короче, — сказал старый уголовник, когда я прикрыла за собой дверь. — Даю тысячу долларов, и мы закрываем дело. Таким образом я возмещаю причиненный мною моральный ущерб. В моем возрасте, правда, негоже мыкаться по КПЗ. У меня больной желудок, а кормят в тюрьме паршиво, сами знаете.
— Откуда же мы можем знать, — произнесла Галина. — Я лично никогда не сидела.
— Об этом наслышаны все, — махнул рукой дядя Вова. — Ну что, договоримся? У меня в городе легальное дело, бросать его никак нельзя. В кои-то веки государство разрешило спекулировать официальным образом, грех не воспользоваться такой возможностью.
— Ну что? — Я повернулась к Галине. — Тебе решать, что делать: в твою квартиру пытались влезть, не в мою.
— В принципе, почему не договориться? — пожала плечами девушка. — Я уже должна тебе за работу, нужно начинать расплачиваться. Тысяча долларов — неплохие деньги.
— Конечно! — поддакнул старый уголовник. — Есть смысл!
— Договорились, — кивнула Галина. — Когда можно получить деньги?
— Значит, по рукам? — осклабился дядя Вова и протянул Галине руку.
Та хотела было ответить на рукопожатие, но я пресекла эту попытку.
— Минуточку. — Я отодвинула клиентку в сторону. — Ручкаться будем со мной.
Мало ли что выкинет старый гусь, ухватив Галю за руку. Со мной же никакие номера не пройдут.
Рука старого уголовника была жилистой, крепкой, словно пассатижи. Давя друг другу на пальцы, мы смотрели друг другу в лицо. Ничего я не смогла прочесть в его бесцветных глазах, как ни пыталась.
— Ну что, я могу идти? — спросил дядя Вова.
— Один момент! — воскликнула я. — Мы не обговорили механизм передачи денег.
— Я привезу вам штуку баксов в любое место, какое только назовете.
Я покачала головой.
— Нет, так не годится. Мы тебя отпустим, а потом ищи ветра в поле…
Уголовник улыбнулся беззубым ртом:
— Думаете, сбегу? Но куда? Мою личность вы изучили вдоль и поперек, в любом ментовском архиве есть моя карточка. Если я не сдержу слово, можете написать заявление, и меня объявят в розыск. Мне это нужно? Совсем наоборот, совершенно не нужно.
Я повернулась к Галине:
— Ну что, поверим старому волку?
Та пожала плечами:
— Даже не знаю. У таких жуков, как он, наверняка сто уловок для обмана.
— Какого обмана? — воскликнул дядя Вова. — Я не собираюсь никого кидать! Век воли не видать, падлой буду!
— Короче, сделаем так, — сказала я. — Мы поедем с тобой вместе. Доверяй, но проверяй, как говорится у нас в народе. А проверять русский народ нужно каждую минуту, чтобы у него не было соблазна проявить свою смекалку в действиях, направленных против ближнего.
— Как хотите, — развел руками уголовник. — Если у вас много времени…
— Как раз времени у нас мало. Но ради штуки баксов мы можем пожертвовать некоторым его количеством. Поехали. Где у тебя хранятся деньги? На даче?
— Это не дача, а мой дом. Другого нет. Девочки, кто же хранит деньги в доме? Это было бы неразумно. Вы же не храните десять кусков в квартире.
— У нас их вообще нет! — воскликнула Галина. — Я их в глаза не видела и в руках не держала.
— Да-да, конечно! — пожал плечами дядя Вова. — Я вам верю.
Старый лис, он еще сомневается в наших словах. Я это поняла по интонации его голоса.
— Ладно, пошли.
— Минуточку, мне нужно позвонить, предупредить, чтобы приготовили деньги.
— Телефон прямо перед вами, — сказала Галина. — Звоните.
— Кому предназначен звонок? — спросила я.
— Бухгалтеру фирмы.
Дядя Вова подошел к аппарату и набрал шестизначный номер. Он долго ждал, пока возьмут трубку на том конце провода. А я достала из кармана блокнотик и сделала в нем кое-какие пометки.
— Никто не подходит? — спросила я.
Сразу после того, как я спросила, начался разговор по телефону.
— Вовик звонит, — проговорил старый уголовник, даже не назвав, кого конкретно хочет услышать у телефона. — Я сейчас подъеду с гостями. Со мной будут две девушки, приготовь штучку баксов. — Дальше последовали обрывки фраз типа «да» и «нет». — В общем, приготовьте все, что нужно.
Затем дядя Вова положил трубку.
— Все в порядке, нас ждут.
Что-то мне не понравилось в интонации слов «нас ждут». Хотя у уголовников разговор такой, что нам, простым и порядочным, не понять их лексику и стилистику.
Мы прошли на кухню, где Николай доедал сосиску с куском батона.
— Ну что? — спросил он с набитым ртом.
— Все нормально, отпускаем его на все четыре стороны.
— Женя, ты хорошо подумала? — Он явно не верил своим ушам.
— Лучше некуда.
— Ладно, вам решать. Кстати, Галина не возражает, что я здесь хозяйничаю?
— Нет, — покачала головой хозяйка. — Пусть лучше свои люди здесь проводят время, чем бандиты.
Это она верно подметила.
— Пусть уходит, если так, — проговорил Симонов. — Только нож и отмычки я конфискую.
— Нет проблем, командир! — весело заявил дядя Вова.
Ну, конечно, если понадобится, он достанет себе еще штук сто таких.
Мы вышли из подъезда.
— У тебя машина? — спросила я. — Или на автобусе приехал?
— На автобусе, на чем же еще! Зачем мне светить свою машину в таком деле?
Снова врет. Небось угнал какую-нибудь «копейку» и оставил ее за углом. Так постоянно делают бандиты для совершения преступления. Один сворует, а другой отвечай за преступление как хозяин машины.
— Садись в «Фольксваген» на переднее сиденье.
— Почему не на заднее?
— Сзади поедет Галина.
— Как скажешь, командирша!
Мы уселись в машину.
— Куда едем? — спросила я.
— Пока прямо.
— Нет, скажи адрес.
— Улица Новокузнецкая, угол Разина.
Мы вывернули со двора и выехали на проезжую часть. Путь предстоял не близкий. Мой бедный «Фольксваген», наверное, устал уже делать круги по городу Тарасову, меняя один адрес на другой.
Когда мы с Игорем Каменским колесили по оренбургским степям, было как-то интереснее. Впереди был огромный простор, позади сотни километров, да и бензин не так расходовался, как при путешествиях по городу.
Мы уже ехали по Новокузнецкой, когда я спросила дядю Вову:
— Скоро улица Разина. Когда и куда будем поворачивать?
— Не доезжая до нее, нужно повернуть налево, во двор дома.
Он указал, куда именно поворачивать, и мы оказались во дворе трехэтажного дома старой постройки. Здание было расположено буквой Г, в глубине двора стояли металлические гаражи.
— Останавливаемся здесь? — спросила я. — Или проезжаем дальше?
— Давайте припаркуемся у тех гаражей, чтобы никому не мешать.
— А если мы помешаем тем, кто будет выезжать из гаражей?
— Из них уже давно никто не выезжает. Все будет в порядке.
— Ладно, как скажете.
Мы оставили машину у какого-то металлического монстра, темно-коричневого от времени. А когда-то это был новенький красивый гараж… Ничто не вечно…
— Пусть Галина побудет в машине, я схожу с вами, — предложила я.
— Пошли вместе, — поступило встречное предложение. — Зачем девушке скучать в одиночестве? И потом, как я понял, вы обычно не оставляете ее одну.
Почему-то именно в этот момент я не хотела брать Галину с собой и с удовольствием оставила бы ее в машине.
— Где находится ваша фирма? — спросила я.
— В этом доме, — указал дядя Вова. — В подвальном помещении.
— Фирма в подвале? Оригинально, — сказала я.
— Другого помещения не нашлось. Пока, — был ответ.
Ступеньки, ведущие в подвальное помещение, были скользкими, словно натертые парафином.
— Тут голову можно свернуть, — сказала Галина.
— Точно… — согласилась я.
— Ничего-ничего, — пел дядя Вова, — сейчас неудобства закончатся.
Они и вправду закончились. Когда наш провожатый открыл тяжелую металлическую дверь и мы вошли внутрь подвального помещения, нам навстречу вышли три здоровенных жлоба. У одного в руках был пистолет, а у двух других ножи.
