День тянулся еще медленнее, чем вчерашний, — напряжение сделалось невыносимым. Если воскресенье казалось всего лишь нудным и лишь к вечеру возникла известная напряженность, то понедельник сочетал в себе оба качества в превосходной степени. Человечество мудро выстроило время, разделив на равные промежутки, чтобы секунды складывались в минуты, минуты в часы, часы в сутки и так далее вплоть до недель, месяцев и лет, но бывает, что время взбунтуется и смеется над нашим счетом, растягивая секунды до бесконечности или заставляя дни, недели, месяцы и даже годы бешено проноситься мимо.
В «Мирфилдсе», однако, не ощущалось и намека на подобные скорости. Правда, Люшес и Аннабел не ощущали этого замедления времени, но они не находились в «Мирфилдсе» и откладывали возвращение, насколько возможно.
— Почему мы должны возвращаться, Люшес? — спросила Аннабел, когда они свернули наконец на южную, подъездную аллею. — Мы могли бы выехать через другие ворота и отправиться в Лондон. Я бы пошла к Монике Бьюли, а у тебя есть квартира. Через день-два мы бы поженились и были бы вместе, что бы ни случилось.
Но Люшес покачал головой.
— Сначала я должен разобраться с этой историей. Тебя я не имею права в нее втягивать.
«Я уже втянута в нее!» — хотелось воскликнуть Аннабел.
Но что было бы потом? Он бы снова попытался заставить ее уехать, а она бы отчаянно сопротивлялась.
Они вместе вышли из гаража. Перед тем как войти в дом, Люшес обнял Аннабел и привлек к себе. Они не целовались, а просто стояли, обнимая друг друга и ощущая близость, которую не дает никакой поцелуй. Если бы это чувство длилось все грядущие годы, какими бы чудесными они были! Но так как этот момент мог никогда не повториться, оба старались насладиться им в полной мере.
Войдя в дом, они буквально кожей ощутили гигантское общее напряжение — словно канатоходцы, ступившие на проволоку без страховки.
Все рано разошлись по комнатам. Салли твердо решила, что ничто не заставит ее остаться здесь даже на день. Сняв желтое платье, она достала вещи из ящиков комода и упаковала их, оставив только дорожный костюм. После этого по идее должно было полегчать, но ничего подобного не произошло. Что хорошего в том, чтобы уехать из «Мирфилдса», оставив здесь Дэвида с Мойрой Херн? Он будет писать ее портрет, все время думая о ней — как о Медузе или как о Мойре. Ведь она — змея, ядовитая змея, а яд страшен еще и тем, что к нему можно пристраститься, словно к наркотику. Придя к этому выводу, Салли вытащила все из чемодана и положила обратно в комод и в шкаф. Даже если ей грозит смерть от скуки и общества Уилфрида, она не может уехать, бросив Дэвида на произвол ядовитой змеи.
Мисс Силвер совершала обычный вечерний ритуал. Сняв синее крепдешиновое платье, она надела голубой халат с ручным шитьем, очень подходящий для холодного вечера: хотя в гостиной был камин, она предпочитала носить нечто более теплое, чем шелк. Сняв сетку, мисс Силвер расплела свои аккуратные косы, расчесала еще достаточно густые волосы, заплела их снова, после чего вернула на прежнее место шпильки и сетку. Теперь можно было приступать к раздеванию, ночным омовениям и облачению в кремовую ночную рубашку модели пятидесятилетней давности и с таким же шитьем, как на халате. Однако на сей раз, посмотрев на часы, мисс Силвер села в одно из обитых ситцем кресел и приготовилась держать вахту. Она могла ошибаться — и очень на это надеялась, — но ее не покидала мысль, что в ночном сумраке зловещие планы могут осуществиться. При таких обстоятельствах мисс Силвер решила бодрствовать хотя бы несколько часов. Преступник едва ли станет действовать, пока прислуга еще не спит. Было начало одиннадцатого. Если опасность придет снаружи, то не ранее, чем опустеют ночные дороги. Если же она придет изнутри, то не прежде, чем весь дом погрузится в сон. Таким образом, едва ли что-нибудь произойдет до полуночи.
Продумав образ действий, мисс Силвер не стала тратить время впустую. Нужно было ответить на несколько писем, в том числе на благодарственное послание Эндрю Робинсона, мужа ее племянницы. Глэдис вроде угомонилась и подумывает о том, чтобы пойти на курсы кулинарии. Это, безусловно, укрепит согласие в семье Робинсонов. Выразив одобрение намерениям Глэдис, мисс Силвер подумала о том, сколько браков оказываются неудачными из-за неспособности жены вести домашнее хозяйство. Глэдис, проводящая часы, ухаживая за лицом, волосами и ногтями, считала себя мученицей, когда ей приходилось потратить полчаса на готовку еды для мужа.
За ответом Эндрю последовало поощрительное письмо самой Глэдис. Когда мисс Силвер отложила письменные принадлежности, было уже около полуночи. Приоткрыв дверь в коридор, она выглянула наружу. Тусклая лампа освещала лестничную площадку, но свет внезапно погас, и все погрузилось во мрак. Мисс Силвер открыла дверь еще на пару дюймов, включила свет в комнате и прислушалась.
Не было слышно ни звука. Свет на лестнице могли погасить, воспользовавшись выключателем на самой площадке или в нижнем холле либо вывернув предохранитель на счетчике. Выключателем на площадке явно не пользовались, так как он находился прямо под лампой и любого, кто прикоснулся бы к нему, мисс Силвер увидела бы.
Предохранитель также не трогали, потому что в ее спальне лампочка по-прежнему горела. Значит, свет на лестничной площадке выключили в нижнем холле.
Шагнув в коридор, мисс Силвер ощупью двинулась вдоль стены. На ногах у нее были фетровые шлепанцы — подарок жены племянника, Дороти Силвер, так что можно было не опасаться, что ее шаги услышат. Выйдя на площадку, она склонилась над балюстрадой и напрягла слух.
Вокруг царил мрак и абсолютная тишина. Тем не менее внизу кто-то только что выключил свет, а цель, для которой потребовалась темнота, могла быть только недоброй.
Мисс Силвер задумалась, что ей делать дальше. Она находилась в самом центре дома. Внизу были холл с дубовыми панелями и портретами на стенах и выходящие туда комнаты. По обе стороны от верхней лестничной площадки тянулся главный коридор — туда выходили двери спален. Слева помещались комнаты самой мисс Силвер, мисс Брей, Уилфрида Гонта, две ванных, а за ними спальни Аннабел Скотт и Арнолда Брея; справа — комнаты Салли Фостер, Дэвида Морея, Мойры Херн, еще две ванных и спальня Люшеса Беллингдона. Если кому-то в доме действительно собирались причинить зло, это должен быть Люшес. Он спровоцировал неизвестного врага, и мисс Силвер чувствовала, что этот враг уже начал действовать.
Конечно она могла разбудить Беллингдона, но вряд ли сумела бы убедить его в основательности ее опасений. Единственным фактом, говорившим в их пользу, был погасший свет на лестничной площадке. Если Беллингдон не поверит ей, она ничего не добьется, а опасность будет всего лишь отсрочена. В то же время необходимо действовать быстро.
Главная лестница была не единственной: в обоих концах коридора были лестницы для прислуги. Беда могла подкрасться к мистеру Беллингдону отовсюду, в том числе из торца коридора, где располагалась его спальня.
Мисс Силвер пересекла площадку и двинулась вдоль стены по правому коридору. Первая дверь, вторая, третья… следующая дверь справа должна вести в спальню Люшеса Беллингдона. Под нею не было полоски света, а когда она приложила ухо к филенке, то не услышала ни звука. Мисс Силвер осторожно повернула ручку и обнаружила, что дверь не заперта. Этого она и боялась. Мисс Силвер пробовала убедить Беллингдона в необходимости запирать дверь, но тот засмеялся и сказал, что никто не сможет войти к нему в комнату, не разбудив его, добавив, что всякого, кто попробует это сделать, ожидает не слишком приятный сюрприз. Дурные предчувствия мисс Силвер усиливались с каждой секундой. Любой в доме мог знать, что Беллингдон чутко спит, и позаботиться, чтобы этой ночью его сон не был таким чутким. К тому же не только она одна умеет бесшумно ходить в темноте и поворачивать дверные ручки.
Стоя в темноте, никому не видимая, никем не замеченная, мисс Силвер мгновенно приняла решение. Она не могла знать, сколько времени у нее осталось. Угроза, если она существует, может реализоваться в любой момент или задержаться на несколько часов, а может и не осуществиться вовсе. В последнем случае мисс Силвер следует ожидать нелестных замечаний в свой адрес. Она пренебрегла этой опасностью так же решительно, как пренебрегла бы риском получить удар по голове или пулю в спину, и, повернувшись, двинулась назад, к комнате, занимаемой Дэвидом Мореем.
Дэвид спал здоровым молодым сном. Гардины были раздвинуты, и в комнату проникал из окна холодный весенний воздух. Еле слышные звуки открываемой и закрываемой двери не прервали сновидений Дэвида, но когда рука мисс Силвер легла ему на плечо и легонько потрясла, он сразу же их позабыл. Приподнявшись на локте, Дэвид увидел тень между собой и окном и услышал тихий шепот:
