— Убийство? — Мастер заметно побледнел. — Почему убийство? Какое убийство? Он ничего мне не говорил…
Почувствовав, что выболтал лишнее, Сигильдеев испуганно замолчал.
— Конечно, он вам не говорил! — гремел капитан Перченок. — Еще бы он вам сказал: знаешь, Сигильдеев, я на машине с твоими номерами на мокрое дело поеду! Но от этого, Сигильдеев, ваша вина не становится меньше! Вы, Сигильдеев, — соучастник убийства, а это знаете, какая статья? Знаете, какой срок?
Сигильдеев охнул и сел на удачно подвернувшийся ящик.
— Убийство… — бормотал он невнятно. — На это я не соглашался… На это я не подписывался…
— Ну, так признайтесь, Сигильдеев! — продолжал наступление капитан. — Признайтесь, облегчите свою совесть, а заодно и свою участь! Суд это непременно учтет!
— Да, лучше признавайся, Сигильдеев! — поддержал коллегу Скопин. — Признавайся, а не то…
— Да… — уныло проговорил мастер. — Я признаю… Я иногда давал номера с тех машин, которые ремонтировал… Давал их попользоваться разным людям…
— За деньги?
— Нет… никаких денег… по дружбе…
— Не надо песен, Сигильдеев! По дружбе! — передразнил Перченок мастера. — Ни за что не поверю, что вы рисковали бесплатно! Не похожи вы, Сигильдеев, на такого лоха, чтобы вот так, бесплатно своей шкурой рисковать!
— А если и за деньги? — вскинулся мастер. — Сейчас же честным трудом не проживешь! Тут тебе и налоги, тут тебе и проверяющим всяким заплати, и бандиты своего требуют… Простому человеку никак не выкрутиться, все его норовят обобрать!
— Вы же понимали, Сигильдеев, что те люди, которым вы давали эти номера, намерены использовать их в преступных целях! — сурово рокотал голос Перченка. — Вы понимали, Сигильдеев, что являетесь пособником преступников?
— Я… не знал… я… не думал…
— Не изображайте из себя наивного простачка! Ну ладно, допустим, остальные эпизоды мы оставим на вашей совести, меня больше всего интересует, кому вы дали номер от этого белого «Ниссана»? Номер ОПА-835?
— Человеку одному дал…
— Понятно, что не крокодилу! А что за человек? И когда он должен будет вернуть вам этот номер?
— Человек такой… обыкновенный… — мямлил Сигильдеев, — а когда вернет — я не знаю…
— Не верю! — перебил его Перченок. — У вас с этим «обыкновенным человеком» наверняка давние доверительные отношения, вы ему неоднократно давали на время номера, и он их вам каждый раз возвращал, иначе у вас были бы неприятности. Так когда он должен вернуть номера от «Ниссана»?
— Не знаю… — пробормотал мастер и воровато оглянулся на настенные часы.
— А я думаю, что знаете! — неожиданно спокойно проговорил Перченок. — Вы сказали, что к завтрашнему дню найдете номера — значит, тот человек должен вернуть их сегодня. Больше того, Сигильдеев, вы явно торопитесь и сейчас посмотрели на часы — значит, он придет очень скоро… Говорите, Сигильдеев, когда — это ваш последний шанс смягчить свою участь!
— Через полтора часа… — пробормотал Сигильдеев и закрыл рот рукой. — Ой, что же я сделал… Это же такой страшный человек…
— Вы все правильно сделали, Сигильдеев, — заверил его Перченок и достал телефон, чтобы связаться со своим начальством и срочно вызвать на улицу Тракториста Кучерявого группу захвата.
Уже через час оперативники прибыли в мастерскую. Капитан Перченок переговорил с их командиром, и бойцов расставили в скрытных местах по периметру. Коля Скопин присоединился к ним. Сам Перченок, вполне безобидно выглядевший в своем помятом штатском костюме, остался в мастерской и разговаривал с Сигильдеевым, изображая рядового автовладельца, который привез в ремонт свою машину. Кстати, Сигильдеев, осмотрев автомобиль капитана, нашел в нем много неисправностей, нуждающихся в срочном устранении.
На одежду Перченка прикрепили незаметный микрофон, чтобы он мог связаться с группой захвата и вызвать ее в нужный момент. Сигналом для штурма были слова «А это что такое?».
Прошло полтора часа. Сигильдеев заметно нервничал, Перченок тоже чувствовал себя неуютно.
— Вы ничего не перепутали, Сигильдеев? — проговорил капитан, взглянув на стрелки часов. — Он точно назвал вам время? Смотрите, если вы ввели нас в заблуждение…
— Точно, точно! — заверил его мастер и вдруг уставился на ворота мастерской.
В воротах появился невзрачный мужичок средних лет, в приплюснутой кепке и пиджаке, пошитом во времена развитого социализма. В руке мужичок держал большую матерчатую сумку, из которой торчал уголок белого металлического предмета.
Мужичок, войдя со света в полутьму мастерской, растерянно оглядывался по сторонам.
— А это что такое? — удивленно проговорил капитан Перченок, в каком-то умственном помутнении забыв, что именно эти слова являются сигналом для штурма опергруппы.
В ту же секунду за спиной плюгавого мужичка возникли двое здоровенных парней в черной униформе, они повалили несчастного на пол и заломили ему руки за спину.
Обездвиженный мужичок дико завыл.
В это время еще двое оперативников, ворвавшись в мастерскую, заняли позиции по углам, направив в разные стороны короткие десантные автоматы. Еще один вбежал следом, с автоматом на изготовку, оценил обстановку и проговорил в компактную рацию:
— Лягушка, лягушка, это головастик! Все чисто!
После этого в мастерскую вошли командир группы захвата и Николай Скопин.
— Ну что? — довольным голосом проговорил командир. — Операция прошла успешно, вашего убийцу взяли!
«Убийца», лежа на полу, визжал тонким голосом. Время от времени в этом визге можно было разобрать отдельные слова:
— Помогите! Убивают! Грабят! Похищают! Спасите! Террористы напали!
— Заткнись! — прикрикнул на него командир. — Сам террорист! — Он снова повернулся к Перченку и проговорил: — Ну что, мы свое дело сделали, оформляйте арест!
— Не знаю… — протянул Перченок, наклонившись над подозреваемым. — Как-то он на убийцу не тянет! Ты вообще кто?
— Стрекопытов я! — прохныкал тот, пытаясь улечься поудобнее. — Афанасий Стрекопытов… Тут по соседству гаражи сторожу… Чего они на меня накинулись?
Только тут Перченок вспомнил про Сигильдеева, повернулся к нему и спросил:
— Это тот человек?
— Нет, — ответил мастер уверенно, — не тот, однозначно!
— Похоже, не того взяли, — с тяжелым вздохом проговорил Перченок.
— Что значит — не того? — возмутился командир опергруппы. — Ты командовал, капитан! Ты сказал условную фразу — мы и пошли на штурм! Так что к нам никаких претензий!
— Похоже, что я сам виноват! — вздохнул Перченок.
Тут он обратил внимание на сумку несчастного сторожа и потянулся к ней. Командир опергруппы схватил его за плечо:
— Ты что, капитан? А вдруг там взрывное устройство?
— Да непохоже… Это же посторонний человек…
— Вот именно, я тут вообще не при делах! — пропыхтел задержанный. — Посторонний я! Афанасий Стрекопытов! Велите своим орлам, чтобы отпустили меня!
— Лежи! — прикрикнул на него командир опергруппы. — Лежи и молчи вплоть до выяснения личности! Посторонний или не посторонний, а порядок есть порядок! — Командир повернулся к одному из своих людей и скомандовал:
— Рябинников, проверь подозрительную сумку!
— Слушаюсь! — Боец осторожно, подцепив за ручки стволом автомата, отодвинул сумку в угол мастерской, отгородил ее от остальных ящиками, так же осторожно раскрыл ее и облегченно вздохнул.
— Ну, что там? — спросил Перченок, пытаясь заглянуть через плечо бойца.
— Не высовывайся, капитан! — одернул его командир и, в свою очередь, спросил: — Что там, Рябинников?
— Взрывного устройства нет, — отозвался тот довольным голосом, — отбой воздушной тревоги!
— Взрывного нет, а что есть?
— Номера автомобильные!
— Номера? — На этот раз Перченок решительно отодвинул бойца и подошел к выложенным на бетонный пол мастерской номерам.
— ОПА-835! — прочитал он с выражением и переглянулся с Николаем Скопиным. — Те самые номера!
Затем он посмотрел на Сигильдеева и строго проговорил:
— Ваши номера, Сигильдеев?
— Да вроде мои… — пробормотал тот испуганным голосом. — То есть не мои, а от этого «Ниссана», будь он проклят совсем…
— Как же тогда вы говорите, что это не тот человек, который брал у вас эти номера?
— Честное слово, не тот! — Сигильдеев для большей достоверности ударил себя в грудь большим тяжелым кулаком. — Тот был такой… серьезный человек, крутой, одним словом, а этот — шушера какая-то… нестоящий какой-то…
— Нестоящий я! — подхватил снизу задержанный. — Не при делах я… Стрекопытов моя фамилия… Гаражи я сторожу… Меня тут каждая собака знает…
Перченок подошел к нему и пристально, внимательно оглядел.
