В сумерках к лагерю подтянулись дополнительные силы. Еще взвод спецназа. К внешнему ограждению подобрались пять «бэтээров». Для устрашения боевые машины повертели своими башнями и дали несколько пулеметных очередей поверх голов.
Но прежде чем пустить солдат на новый штурм, администрация предложила Скрипачу и другим зачинщикам бунта явку с повинной. А остальным — разойтись по своим баракам в ожидании грандиозного шмона.
Хозяин имел основания надеяться на лояльность «смотрящего». Ведь завтра у него заканчивался срок. Еще не поздно остановиться. И тогда, возможно, ему удастся избежать «накрутки» к сроку.
Но Женя не сдавался. Парламентеров он вежливо послал в одно место.
И тогда, ломая ограждение, вперед пошли «бэтээры». За ними устремились автоматчики в бронежилетах. Над зоной разнесся грохот пулеметных и автоматных очередей. Пока еще стреляли поверх голов. Но если бы зеки продолжали оставаться на своем месте, огонь перенесли бы на них.
Но зеки дрогнули. Сначала медленно, а потом все быстрее они стали пятиться назад. И в конце концов их отступление перешло в повальное бегство.
И только Женя, а с ним еще с десяток воров остались стоять на месте. В них не стреляли. В этом не было смысла. Ведь они уже не делали погоды. Но от ударов дубинок и кованых полусапог их не избавили.
Женя упал после третьего удара. Его повалили на землю и принялись методично обрабатывать ногами. Мощный удар по голове выбил из него сознание.
Очнулся он на холодном полу в карцере. Тело разламывалось от боли, ныли отбитые почки, по голове как будто танк проехал. Но он был жив…
А через пару недель ему объявили, что к его сроку добавлены три года.
А спустя три года, перед тем, как он должен был откинуться, на воровском сходе Женю короновали. Он это заслужил.
* * *
Высокий, крепко сбитый парень мягко пружинил на ногах, бабочкой кружил вокруг него, подготавливая атаку. Дима ожидал удара, но он все затягивался. И он уже знал почему. Его соперник немного трусил. Не решался атаковать первым.
В конце концов Дима потерял терпение. Ему надоело это бессмысленное пританцовывание, подергивание ногами. Он резко подал корпус вперед и резко выбросил вперед ногу. Его соперник отпрыгнул, но покачнулся, стараясь сохранить равновесие. И в этот момент Дима высоко подпрыгнул, рывком развернул тело на сто восемьдесят градусов. Описав дугу, его нога ступней достала соперника. Удар пришелся в ухо. Откидывая руки назад, он грохнулся на пол.
Победа была полная!
Пять лет Дима занимался таэквандо, корейским видом единоборства. В прошлом году он защитился на черный пояс. А эта победа была второй на чемпионате России.
Диме Спицыну скоро должно было исполниться семнадцать. В этом году он закончил школу. Сейчас он на соревнованиях в Москве. Но назад, в Тригорск, уже больше не вернется. Он уже сдал вступительные экзамены в Московский финансовый.
Мама всегда давала ему дельные советы, жизненные. Вот взять таэквандо. Кто надоумил его им заняться? Мама. В жизни, мол, пригодится. А он в свои двенадцать лет об этом даже и не думал. А вот теперь подумал и мысленно поблагодарил. В классе он был самый-самый. Любого мог завалить. Ведь он еще и штангой с недавних пор заниматься начал. Мама одобрила.
До шестого класса он учился так себе. Но мама убедила его в том, что знание — это сила. И он налег на физику и математику. Тоже мама надоумила. Сейчас, говорит, коммерсанты и банкиры в почете. Вот кто хорошо живет. А почему ты должен быть хуже других? И он тоже так думал. И языками по ее настоянию заниматься усиленно начал. Кто знает, может, его за рубеж куда-нибудь пошлют… И вот результат, он с легкостью выдержал дикий конкурс.
Мама любила его, разлука с ним — как нож к горлу. Но ради его благополучия она, не задумываясь, отправила его за тридевять земель, в столицу. Такие вот дела…
Жили они с мамой небогато. И то это мягко сказано. После дикого десятикратного подорожания ахнули все мамины сбережения на книжке. А зарплата у нее маленькая. Смешная по нынешним временам. Некоторые ублюдки ненавидят своих родителей за их бедность. Он знал таких. Но он с мамой жил дружно. У них друг от друга не было секретов. Когда встречали Новый, 1993 год, собирались в доме у Славки Морошкина. А дом у него большой, комнат восемь. Предки у него — крутизна. Так вот, на этой вечеринке Дима впервые познал женщину. Он переспал с Любкой Зайкиной, для которой он, увы, не был первым. Так вот даже об этом случае он, не таясь, рассказал матери.
И она готова была поделиться с ним любым своим секретом. Кроме одного. Где его отец? Он знал, что его отец жив. Но где он, в каких краях обитает, — это оставалось для него тайной за семью печатями. И почему у него фамилия мамина?.. Впрочем, на маму за это он не обижался. Каждый имеет право на свой личный секрет. Даже если он касается его отца…
* * *
В свои тридцать четыре года Никита был уже подполковником, начальником уголовного розыска Северного района. Но собирался переходить на более высокую должность в Тригорском РУОПе.
Город стонал под натиском бандитов всех мастей и рангов. Четыре крупные группировки делят и все никак не могут поделить сферы влияния. Рэкет, наркотики, торговля оружием, девочки, автомобильные кражи — весь этот джентльменский набор отечественной мафии махровым цветом цветет и в Тригорске.
Бандитские разборки редко когда обходятся без трупов. Подрываются в своих машинах коммерсанты, банкиры. Не пренебрегают киллеры и снайперскими винтовками.
Когда шесть лет назад покончили с бандой Соловья, казалось, что все, больше такого кошмара не повторится. Но, увы, ожидания не оправдались. Демократизация общества, гласность, перестройка — это было только начало новой криминальной эры в стране. Соловей творил черные дела. Но он жил на нелегальном положении: боялся встречи с правоохранительными органами. Нынешние бандиты зверствуют не меньше, но они ни от кого не скрываются. Имеют свои виллы, на «мерсах» выкатывают. Мало того, в депутаты лезут. Ну, это вообще нагл ость…
Все бы ничего, да в главарях одной из самых заметных криминальных группировок города ходит Колода. Да, он самый. Выплыл, гад, из дерьма, не захлебнулся.
«Диспетчером смерти» он на Соловья работал. Пятерых по его наводке грохнули. Можно было раскрутить заказчиков. Одной бы очной ставки хватило. Но Колода всех опередил. Все пятеро заказчиков были убиты в одну ночь.
Свою первую банду он сколотил на скорую руку. Только замес оказался смертельным. Его ублюдки косили под профессионалов, но следов оставили предостаточно. Улик хватало. Их можно было повязать всех. Но и тут Колода словчил. Бандиты куда-то бесследно исчезли. Ни слуху о них, ни духу.
Но напрасно думал Колода, что ушел от ответственности. Одной прекрасной темной ночью его взяли по подозрению в убийстве. Но он как будто этого и ждал.
Крутили его и так и эдак, но на выходе — никакого результата. Ничего не знаю, ничего не ведаю. Как заведенный твердит одно и то же. Улик против него выше крыши, но все они косвенные, вполне съедобные для хорошего адвоката. Два года сидел он под следствием. Но так ничего и не добились.
Суд над ним состоялся в августе 1988 года. Адвокаты его напоминали бойцовских петухов — они неудержимо рвались в бой. И победили. Вина Геннадия Колодина была доказана только в одном — в сводничестве. Его приговорили к двум годам лишения свободы. Но засчитали срок содержания под следствием. И освободили из-под стражи прямо в здании суда. В столкновении с грозной карающей машиной правосудия он вышел победителем.
Далеко выдвинулся он с тех пор…
* * *
Николай Геннадьевич Оверцев умирал в городской больнице от рака желудка. Помочь ему уже было ничем нельзя. Оставалось только выслушать его последнюю волю.
Из личной собственности у Цирюльника был только скромный одноэтажный дом и «Жигули» седьмой модели. Все это он завещал своей сожительнице. Но об этом сейчас он как-то и не думал.
Сейчас его больше беспокоили город и область, за которыми он «смотрел».
С конца восьмидесятых Тригорск захлестнула волна организованной преступности. Банды стали расти как на дрожжах. И блатари сбивались в группы, и спортсмены там всякие, параши не нюхавшие. В последнее время в соседней области даже появилась банда, состоящая из бывших спецназовцев. Рэкет, наркотики, торговля оружием, девочки — все это было и раньше, но в гораздо меньших размерах. Сейчас преступный бизнес принял невиданный размах. Цирюльник в этом ничего плохого для себя не видел. Тех, кто поначалу творил беспредел, поставили на понятия. Кто шел против воровской воли, пускали под нож. И разумеется, все бандиты отстегивали в «общак». За этим Цирюльник следил строго.
До начала девяносто второго года ему удавалось удерживать ситуацию под контролем. Он «разводил» враждующих бандитов, улаживал конфликты, разрешал спорные вопросы, словом, вершил в городе воровской суд. А потом страшная болезнь оторвала его от дел. Медведь, которого он оставил вместо себя, с делом не справлялся. Авторитета не хватало, да и умишком бог обделил. И, как итог, назрела большая «междоусобная война» за передел территорий и сфер влияния. А этого не должно было случиться…
