– Ты сам с собой разговариваешь? – удивленно посмотрела на него Саша. – Радоваться надо! За нами уже летят! Ура!
– Ура! – кричали по всему залу ожидания. Люди обнимались и поздравляли друг друга. Вот уже девять часов они томились в аэропорту в неизвестности. И наконец пришла радостная новость: борт вылетел!
– Ура, Москву открыли!
– За нами уже летят, ура!!!
– Самолет смог взлететь. Но неизвестно еще, где нас посадят, в Новгороде или в Нижнем Тагиле? – вздохнул Алексей.
– Какой Тагил, о чем ты, Леша? – вздрогнула жена.
– Не факт, что мы полетим в Москву.
– Как так не в Москву?! У меня же завтра педсовет!!
– Да успокойся ты! Главное, чтобы мы вообще отсюда выбрались. Гостиницу нам никто не собирается предоставлять, горячее питание тоже. От сэндвичей и пиццы уже желудок судорогой сводит, а некоторым, – Алексей кивнул на сдвинутые столики, – грозит хронический алкоголизм. Так что лучше уж Нижний Тагил. Да хоть Камчатка, лишь бы родина!
– А дальше что?
– Посадят на поезд и отправят в Москву.
– Когда же мы туда приедем?!
– Господи, не знаю! И никто не знает!
– Но так же нельзя! – Саша вскочила и понеслась по залу.
– Стой! – крикнул он. – Куда?!
– Надо все выяснить!
– Да никто тебе сейчас ничего не скажет! – Но жену он все равно не смог удержать. Радостная весть открыла у Саши второе дыхание. В «штабе» опять энергично принялись терзать ноуты и мобильные телефоны. Теперь всех волновало одно: улететь-то мы улетим, но где сядем?
Меж тем самолет только-только набирал высоту, поднявшись в воздух над задымленной столицей. Летчики совершили настоящий подвиг, вернее, половину подвига. Они смогли взлететь в условиях практически нулевой видимости.
– Вот неугомонная! – разозлился Леонидов на жену. – Как будто она что-то может изменить! А как же я? Мне тоже надо идти!
И тут явилось его спасение. К ним, широко улыбаясь, шел запыхавшийся Сережа.
– Вы слышали? Наш самолет выпустили из Москвы!
– Ура! – Ксюша опять захлопала в ладоши.
– Конечно, слышали, – усмехнулся Алексей. – Новый год с таким же энтузиазмом отмечают. Через четыре часа придет Дед Мороз с подарком! Только у него в мешке кот, а не медовый пряник. Никто не знает, где мы сядем.
– Ты это о чем?! – уставился на него сын.
– О том, что приключения продолжаются. Подробности у мамы, – торопливо добавил Леонидов. – Посидишь с Ксюшей? Я на полчасика отлучусь.
– Главное, что они уже летят, – сказал Сережа, плюхаясь на стул и доставая из сумки книгу.
– Ты сейчас не с Артемом, случайно, был?
– Да, а что?
– А куда он пошел?
– Не знаю, должно быть, на улицу.
– Как так, на улицу?!
– Так наших же выпускают.
– Но он ведь не курит!
– Просто пройтись.
– И его выпустили?!
– Наверное, – пожал плечами Сережа. – А что здесь такого?
– Да не может этого быть!
Алексей понесся по залу ожидания, сжимая кулаки. Пассажиры шарахались от него и крутили пальцем у виска: ненормальный!
«Неужели щенок решил сбежать?! А родители об этом знают?!»
Если бы Алексей случайно столкнулся сейчас с Катыковым-старшим, то вцепился бы в него мертвой хваткой и потребовал вернуть Тему. Но видно, не судьба. Элина тоже куда-то исчезла. Добежав до рамки, за которой заканчивалась стерильная зона, Леонидов попытался выяснить подробности у таможенников.
– Парень… э-э-э… высокий. Во! – Он, подняв руку над головой, показав Темин рост. – Плечи – во! – Теперь уже в ход пошли обе руки. – Выходил он отсюда?
– Русиш? – разулыбались итальянцы.
Алексей мигом сообразил, откуда это: «руссо туристо, облико морале». Цитата из любимого соотечественниками кинофильма «Бриллиантовая рука», где в том числе фигурирует и итальянская мафия. Наши изъяснялись, как могли, пытаясь втолковать итальянцам, что за страна Россия. Но насчет «облико морале» они погорячились. Хорошо, если к ночи «руссо туристо» не разгромят аэропорт. Слава тебе, самолет из Москвы уже вылетел!
– Русиш, русиш, – энергично закивал он.
– Смок? – Высоченный итальянец, все так же широко улыбаясь, энергичными жестами изобразил процесс курения.
– Ноу смок. Парень. Бой. Френд, – пытался Алексей втолковать, кого ищет.
Таможенники удивленно переглянулись. Потом закивали:
– Си, си, френд. Плиз, – Леонидову жестом указали за рамку, проходи, мол, друг.
– О’кей, – сдался он.
Почему бы не подышать свежим воздухом, раз выпускают?
Артем стоял у самых дверей аэровокзала и задумчиво смотрел на спешащих людей, нагруженных чемоданами, баулами и огромными пакетами с ручной кладью. Все куда-то торопились, суетились, метались в поисках багажных тележек, кричали, иногда ругались. Это был настоящий людской муравейник, вовнутрь, за стеклянные двери, похожие на огромный, почти не закрывающийся рот, тащили кучу вещей, нужных и ненужных, полезных и бесполезных. Леонидова чуть не сбили с ног. Увернувшись от чемодана размером с платяной шкаф, он тут же получил под дых дамской сумкой, похожей на недозревшую тыкву, и невольно поморщился: «Кирпичи там, что ли?»
– Сорри, синьор! – проорала «тыква».
– Ничего, – пробормотал он, потрогав бок. – Бывает.
Алексей боялся, что упустит парня. Тот стоял с отрешенным видом, словно принимая судьбоносное решение.
Он подошел и положил руку Теме на плечо:
– Не сто́ит.
Тот вздрогнул и обернулся:
– Что? А вы здесь откуда?
– То же самое я хотел спросить у тебя. Что ты здесь делаешь? Ты же не куришь.
– Так. С Италией прощаюсь.
– Ну, жизнь длинная, – усмехнулся Алексей. – А тебе всего девятнадцать. Вернешься, и не один раз.
– Сюда – вряд ли. Возможно, в Рим или на Сицилию.
– На Сицилию? – удивился Леонидов.
– На Этну хочу подняться. Говорят, там красиво.
Парень был абсолютно спокоен. Не задергался и не занервничал, словно бы и не было ничего. Ни смерти отца, ни Надиной истерики. Алексей давно понял, что Артем Катыков – личность. Он так ловко манипулирует людьми в два раза его старше, что остается только удивляться: откуда это у него? А говорят, молодежь нынче инфантильная!
– Ты, должно быть, не слышал: наш самолет вылетел из Москвы, – сказал Алексей.
– Вот как? Что ж, по крайней мере, хоть какая-то определенность, – по-взрослому отреагировал Тема.
Они постояли с минуту молча. В Москве, судя по прогнозу погоды, было жарче, чем здесь. Не говоря уже о том, что из-за горящих вокруг столицы торфяников там нечем дышать. А тут воздух был свежим после прошедшего ночью дождя, ветер так и не разогнал облака. Комфортные градуса двадцать три тепла, может, чуть больше, но не пекло, как в Москве. Солнце дремало, уютно устроившись в похожих на пуховые перины облаках, и только изредка щекотало пальчиком, то бишь лучиком землю. А та лишь ежилась и отмахивалась: ну тебя! Осень!
Хотя до настоящей осени с дождями и туманами еще ох как далеко.
– Я хотел поговорить с тобой о Наде, – решился наконец Алексей. – То есть о ней и о тебе. Может, вернемся в зал ожидания?
– Думаете, сбегу? – усмехнулся Артем.
– А что, была такая мысль?
– У меня скоро занятия начнутся в институте. И потом: что здесь делать? Курортный городишко для пенсионеров. Даже дискотеки – и то для старичков. Тоска.
– А как же Венеция?
– А что Венеция? – пожал плечами Артем. – Осенью площадь Сан-Марко заливает водой, холодно, сыро, повсюду сплошной камень. Я, если честно, не турист. Меня вся эта старина мало интересует.
– А что тебя интересует?
– Вопрос: что вас интересует?
– Ты ведь уже знаешь, кто на самом деле твой отец. Вопрос: как давно ты это узнал?
– Догадались, значит! – рассмеялся Артем.
– И еще кое о чем догадался. Но я хочу, чтобы ты мне рассказал.
– Что именно? – прищурился парень.
– Ты ведь прекрасно знаешь, что Надя тебе не сестра, как все думают.
– А вы молодец!
– Это месть, да? Родному отцу за то, что он тебя бросил. И приемному за то, что не сказал тебе правду, посчитав ребенком. И еще… Матери, да? Ты ведь прекрасно знаешь, что за таблетки она принимает. Не верю, будто ты хотя бы из любопытства не набрал в поисковой строке Гугла название лекарства, которое нашел в тайнике. Это ты сказал матери, что Ренат Алексеевич пришел за полночь, когда у него было свидание с Мануковой. Больше некому. Ты намеренно хотел поссорить своих родителей. Ты давно уже понял: в семье есть тайны. Ну Наде ты за что мстишь? Она-то в чем перед тобой виновата?
– Долго объяснять, – поморщился Артем.
– А ты попробуй. – Алексей посмотрел на часы. – Нам еще минимум три с половиной часа здесь торчать. Так что время терпит.
– Вы меня никак в убийстве подозреваете?
– Да, – кивнул Леонидов. – Именно тебя я и подозреваю.
– И что делать собираетесь?
– Честно?
– Да. У нас же с вами, как я понял, откровенный разговор.
