Никита смотрел на нее с непроницаемым видом.
— Но его пока не закрыли и обвинение не предъявили! Значит, не все потеряно!
— Как ты не понимаешь? — взвилась Юля. — Он — единственный подозреваемый. Не закроют сегодня, закроют завтра! Нам от этого не легче! Утром меня тоже вызывали, но я прихватила с собой адвоката на всякий случай. Но и без того меня сложно сбить с панталыку.
— А почему только Валерия подозревают? А вдруг это ты Сотникову укокошила? Честно, на месте Кирилла я в первую очередь подумал бы на тебя! — усмехнулся Никита.
— Не смешно! — вспыхнула Юля. — Нашел над чем шутить! Навоев решил, что я слишком худая и легкая, чтобы справиться с Сотниковой.
— Ее ведь зарезали! Для этого не нужно быть Геркулесом.
— Ага! Несколько раз пырнули в сердце, а затем оттащили метров на десять в сугробы! — проворчала Юля. — Я похожа на богатыршу?
Никита придвинул к себе развороченные остатки ее пирожного и принялся бесцеремонно доедать.
— С Мироновым не говорила? — спросил он с набитым ртом.
— Как ты представляешь этот разговор? Я — супруга главного подозреваемого. Кирилл даже трубку не берет.
— Меня он тоже игнорирует. Вчера кое-как по служебному номеру дозвонился, а он сквозь зубы отфутболил к Ушаковой. А Марина опять на тайну следствия все свалила. Злые они на меня! — признался Никита.
— Я не понимаю, чего они в Валеру вцепились? Неужели смерть Сотниковой никому не выгодна, кроме нас? Кто у нее там в наследниках? Дети? Внуки? Бедные родственники?
Никита положил ложечку на блюдце и с удовольствием потянулся.
— Эх, хорошо как! Вкусненько! Да, о чем ты? У Сотниковой из родни только племянник Ванюша, сопляк от силы лет двадцати. Голубые глазки, очки и кудряшки. Прицепить ему крылышки, будет чистый купидон.
— Вот купидон ее и завалил! — мрачно поведала Юля. — Шмальнул из лука.
— Увы, но он не при делах! — вздохнул Никита. — В ту ночь он со своей подружкой в койке кувыркался на другом конце города.
— Ты проверял? Может, врет?
— Может, и врет, но его уже допрашивали, и алиби наверняка подтвердилось. Думаю, девицу тоже проверили. Хотя не мешало бы к ней съездить. Кстати, есть интересная информация. Сотникова незадолго до смерти заказала свой портрет. И в воскресенье вечером ездила в первый раз позировать. Угадай, к кому?
— Да запросто! — усмехнулась Юля. — Кто еще «Волшебный взгляд ночи из глубины зеленого сада» способен написать? Только Никас Сафронов. Или кто там у нас сейчас из самых востребованных портретистов?
— Угу! — кивнул Никита. — Почти угадала! Особенно про волшебный взгляд. Как у Володи Кречинского, когда он подшофе! Племянник Ванюша выведал в бухгалтерии: Сотникова выдала Верке гонорар — триста тысяч.
— И что? — удивилась Юля. — Как это сопрягается с убийством?
Никита недовольно поморщился:
— Быстрова, не тормози, а? С чего все решили, что Сотникова ехала к вам?
— Не вижу никакой связи ни с Веркой, ни с Кречинским! Они живут на другом конце города!
— Живут — да! — перебил ее Никита. — А мастерская у него в соседнем с вами дворе. Иван сказал, что первый раз, вечером в воскресенье, он сам отвозил Сотникову позировать к Кречинскому и ждал ее у подъезда, потому что тетушка была пьяной в хлам. Прикинь, она договорилась о второй встрече с художником, но перепутала двор.
Юля помолчала, переваривая новость, а затем возразила:
— Нет, дворы сложно перепутать. Мастерская у Кречинского находится в старой панельной девятиэтажке, а у нас — новые кирпичные дома в шестнадцать этажей.
— Неважно! — отмахнулся Никита. — Допустим, не перепутала и ехала, куда надо! Но вдруг вспомнила: ах, в этом доме живет злыдня Быстрова. Дай-ка выдерну ее на улицу и набью морду?
Юля пожала плечами, но взгляд ее изменился. Кажется, вопрос Шмелева ей не понравился.
— Если она договорилась о встрече с Кречинским, чего же на ее сотовом не было его номера? — произнесла она довольно нервно. — Ни в контактах, ни в вызовах? Повторяю: нас тиранят из-за стойкой нелюбви друг к другу и оттого, что звонки нам были последними.
— Кречинский и Верка навестили Сотникову в пятницу. Тогда же могли договориться о первом сеансе. И потом, кто сказал, что они общались по сотовому? Могли и по городскому телефону созвониться или списаться по Интернету. Есть куча разных программ: скайп, аська, агент…
— Положим, они условились о встрече во второй раз, но Кречинский вдруг решил, что легче укокошить Марию, чем написать ее портрет? — изумилась Юля. — Извини, но это ж ни в какие ворота не лезет! Версия — бредовее некуда! Сон разума!
— То есть эта версия — сон разума, а та, что ее мог убить Валера из-за неприязненных отношений, — абсолютно нормальная? — язвительно поинтересовался Никита.
— Это не моя версия! — рассердилась Юля. — Это Навоев вцепился в нее будто клещ. Но ты сам хотя бы веришь, что Кречинский способен кого-то изувечить и даже убить? Он же мямля! Размазня! У него руки дрожат с перепою! Если уж кого подозревать, то Верку. Во-первых, она — реальная психопатка. Во-вторых, с ее весом и ростом способна не только справиться с такой дамой, как Сотникова, но и оттащить ее на другой конец города.
— Да, что-то Гаврилову в последнее время сильно разнесло, — заметил отрешенно Никита. — Но она и впрямь горазда на людей бросаться. Не помню, кто рассказывал, кажется, Виктор Сахно, как она в сопливом возрасте проткнула вилкой руку однокласснице в школьной столовой. Пацана не поделили. Только куда теперь прицепить мужика, что околачивался возле дома Сотниковой?
— А я знаю? — буркнула Юля и машинально свернула и развернула салфетку. — Кажется, я должна тебе кое в чем признаться. Нет, мы правда Сотникову не убивали, но… — Она замялась. — Но нас могли видеть с ней во дворе незадолго до убийства!
— Ничего себе! — чуть не подавился остатками кофе Никита. — И до сих пор молчала?
— Да, мы не сказали ментам, что выходили на улицу поздно вечером. Сначала я, а чуть позже Валера…
Она замолчала, видно, подбирала слова. Никита не выдержал:
— Юля, у меня сердце слабое! Ты что, сунула нож ей под ребро?
— Дурак! Мы… Короче, мы подрались. Точнее, она первой меня ударила.
Юля глубоко вдохнула воздух, как перед решительным броском к финишу.
— Я вышла к ней сразу после звонка. Сотникова была уже на взводе и сразу набросилась на меня с кулаками. Верещала, ругалась как извозчик.
— А ты, вместо того чтобы просто уйти и не связываться с истеричкой, не осталась в долгу? — уточнил Никита.
— Конечно! Я ответила. Не сказать, что культурно. А она — раз! И съездила мне по физиономии. Я упала. Она пыталась пнуть меня в лицо. Я схватила ее за ногу, дернула и повалила в снег!
Юля замолчала, судорожно перевела дыхание, скомкала салфетку и отбросила ее в сторону.
— И тут?.. — насторожился Никита.
— И тут вылетел Валера! Мы успели подняться. Сотникова снова кинулась на меня. Но он влепил ей затрещину и оттолкнул. Мадам села на задницу. Стала искать в снегу платок и ругаться. Не нашла и направилась к машине. Та поодаль стояла. Надо сказать, от Сотниковой спиртным несло, да и шла она странно, ноги разъезжались, покачивалась. Валерка в это время стряхивал с меня снег и ругался, уже на меня.
— То есть Беликов ее тоже не убивал?
— Он пообещал ее придушить, если она не угомонится. Придушить! Но не зарезать! Понимаешь?
— Понимаю! Хрен редьки не слаще! Одно только в голове не укладывается, почему вы так по-детски подставились? Ты ведь все ходы наперед просчитываешь? Что стряслось, Юлька? Я тебя не узнаю! Покайтесь Миронову, что виделись с Сотниковой, пока не поздно!
— Валера запретил рассказывать, — упавшим голосом призналась Юля. — Уверял, что все обойдется! Что все уладит! Как видишь, не обошлось и не уладил!
Никита с задумчивым видом выбил пальцами дробь на столе.
— Молись, чтобы менты не нашли очевидцев драки. Иначе, сама понимаешь, неприятности превратятся в крупную проблему! — и, наклонившись через стол, посмотрел ей в глаза. — И все-таки, как считаешь, Сотникова к вам специально приезжала или по пути к Кречинскому?
Юля, словно в ознобе, передернула плечами.
— Шут его знает! Спроси что-нибудь полегче. Принаряженная она была! Да! В шубе! В полушалке красивом! Думаю, поначалу драться не собиралась! Кстати, я краем глаза заметила, как она в машину садилась. Мне показалось, что дверцу открыла со стороны пассажира. Но не ручаюсь, Валерка меня быстро втолкнул в подъезд и…
Юля внезапно замолчала и перевела взгляд за спину Никиты.
Шмелев стремительно оглянулся.
Оказывается, внимание Быстровой привлек официант, который с виноватым видом подошел к столу и протянул ей газету.
— Юлия Владимировна, простите! Мы для посетителей местные газеты и журналы получаем. Только что свежие принесли. Я подумал, вас это заинтересует!
