- Ваш человек, - он махнул рукой в сторону дома, видимо, подразумевая Вилли, - ваш человек сказал, что она собиралась спрыгнуть с моста, но вы ее удержали... Я безмерно благодарен вам...
- Просто повезло... Возможно, вы ей что-нибудь скажете?..
Он глянул на меня краешком глаза.
- Что я должен ей сказать?
- Ну, что вы рады, что она не убила себя...
Он отмахнулся от моего предложения.
- Я не хочу этих театральных жестов!
- Мне так не кажется. Она пыталась покончить с собой дважды на протяжении последних четырех дней. Я бы не рискнул забирать ее домой, не показав соответствующему врачу.
Он отвернулся, провожая взглядом входивших в дом женщин.
- Ее никто не обидел?
- Обидели. Морально и физически. Она была одурманена наркотиками и изнасилована. Она была свидетелем, по меньшей мере, одного убийства, а, возможно, и двух. Не ждите, что она справится со всем этим без помощи психиатра.
- Господи! Кто ее изнасиловал?!
- Элберт Свитнер.
Крендалл застыл в каменном молчании. Я ощутил, как в нем поднимается тяжелая сила его юных лет.
- Я убью подонка!
- Он уже мертв. Быть может, вам об этом что-либо известно?
- Нет...
- Вы не видели его в последние два дня?
- Я видел его один раз в жизни, восемнадцать лет назад. Я был свидетелем в суде, когда его посадили в исправительный дом за угон моей машины.
- Я слыхал, что он посетил вас в вашем отеле после освобождения из престонского исправительного дома... Не припоминаете?
- Ладно. Я видел его дважды. Ну, и что это доказывает?
- Не расскажете ли вы мне, что тогда произошло?
- Вы сами прекрасно знаете, иначе вы не вытаскивали бы эту историю на свет Божий. Он хотел разбить наш брак. Все эти три года в исправительном доме он, наверное, ничего не делал, только думал, как этого добиться! Сказал, что он - отец Сьюзи и что подаст в суд для установления отцовства. Я пересчитал ему кости! - он дважды вбил кулак в открытую левую ладонь. Марту я тоже поколотил. Она забрала Сьюзи и ушла, это не удивительно. И не возвращалась достаточно долго...
- Она ушла со Свитнером?
- Не знаю... Она так никогда и не рассказала мне... Я думал, что уже не увижу ни Сьюзи, ни ее... Казалось, вся моя жизнь летит в пропасть! Вот и долетела...
- Вы можете сейчас построить ее заново. Все зависит от вас...
В его глазах мелькнула искорка понимания, но, несмотря на это он проговорил:
- Сам не знаю, Арчер. Я старею, шестой десяток идет к концу. Все дело в том, что мне вообще не нужно было принимать в свой дом Марту с чужим ребенком...
- Кто бы ее тогда принял?
- Многие мужчины были бы счастливы назвать ее своей женой! Она была невероятно красива. Да и остается такой.
- Давайте не хоронить себя заживо. Вы уже решили, где проведете ночь?
- Я думал вернуться в Петролеум-Сити. Я-то вымучен, но Марта еще на коне...
- А завтра?
- Вернемся в Пасифик-Палисейд. Там рядом находится клиника, думаю отвезти Сьюзи туда, чтобы ее обследовали, - сказал он, словно это была его собственная идея.
- Только сделайте это обязательно, Лестер. И следите за ней получше. Как я уже говорил, она вчера была свидетелем убийства, убийца может захотеть заставить ее замолчать...
Я рассказал ему о длинноволосом мужчине и парике, найденном на трупе Элберта Свитнера.
- Но значит, это Свитнер убил Броудхаста?
- Убийца хочет, чтобы думали так. Но это абсолютно невозможно. Я видел Свитнера в Нортридже примерно в то время, когда был убит Стенли Броудхаст, - я заколебался. - Кстати, а где в это время были вы?
- Где-то в Лос-Анджелесе. Искал Сьюзи.
Я не спросил его, есть ли у него свидетели. Возможно, в знак благодарности за это он вынул бумажник и сунул мне несколько стодолларовых бумажек. Но я не хотел ни брать у него ничего, ни быть ему чем-либо обязанным, пока дело не прояснится.
- Спрячьте это, мистер, - сказал я.
- Вам не нужны деньги?
- Если все кончится благополучно, я пришлю вам счет.
Я направился в дом. В холле сидел Вилли Маккей с малышом на коленях и рассказывал ему о своем знакомом, старом заключенном, пытавшемся вплавь удрать из Алькатраса [Алькатрас - тюрьма в США, расположенная на острове в океане, считается одной из самых надежных в мире].
Марту Крендалл с дочерью я нашел в комнате, выходившей окнами на фасад дома. Они сидели в оконной нише, склонив друг к другу светловолосые головки. Час-полтора назад дом был тих, как пустыня, а сейчас напоминал теплое семейное гнездо. Я понимал, что выбираю небезопасный путь, но был вынужден рисковать. Поймав взгляд Марты Крендалл, я кивком головы пригласил ее в дальний конец комнаты.
- В чем дело? - нетерпеливо спросила она, оглянувшись на Сьюзи. - Я не хочу оставлять ее одну...
- Возможно, придется.
Она с тревогой глянула на меня.
- Вы что, хотите запереть ее?!
- Возможно, вы сами сочтете необходимым поместить ее куда-нибудь на какое-то время. Она много пережила и имеет склонность к самоубийству...
Она попыталась беззаботно пожать плечами, но это получилось не слишком убедительно.
- Это была работа на публику. Она сама призналась...
- Многие настоящие самоубийства начинались с работы на публику. Никто не может сказать, когда кончается притворство и дело принимает смертельно серьезный оборот. Всякому, кто хотя бы угрожает покончить с собой, необходима помощь.
- Я делаю все, что в моих силах, чтобы помочь ей...
- Я имел в виду помощь специалиста, психиатра. Я уже говорил об этом с вашим мужем, он обещал завтра отвезти ее в клинику. Но рано или поздно вы должны будете взять все в свои руки. И, наверное, было бы правильно, чтобы с психиатром говорили вы обе...
- Разве я такая уж плохая мать?! - похоже, эта перспектива потрясла и испугала ее.
- Я этого не говорил. Но вы никогда не были честны со своей дочерью, не так ли?
- О чем вы говорите?
- О вашей личной жизни.
- Но я не могла рассказывать ей об этом! - испуганно сказала она.
- А почему?
- Я умерла бы от стыда!
- Нужно, чтобы она знала, что и вы не святая.
- Да, это правда... Хорошо, я сделаю это.
- Честное слово?
- Честное слово! Поверьте мне, я люблю ее! Сьюзи - моя малышка, моя маленькая девочка... Правда, уже не такая маленькая...
Она хотела вернуться к дочери, но я задержал ее и увел в самый дальний угол комнаты. Вдоль стен висели полотна Эллен, словно отголоски полузабытого бреда.
- Чего еще вы хотите от меня? - спросила она.
- Два слова правды. Я хочу знать, что случилось пятнадцать лет назад, когда у вас в отеле появился Элберт Свитнер?
Она смотрела на меня так, словно я ее ударил.
- Сейчас неподходящее время для вытаскивания старых дел!
- Мы не можем ждать более подходящего. Я знаю, что вы тогда сбежали от мужа. И что было дальше?
Она надула губы и прищурила глаза.
- Вам сказал Лестер?
- Немного. Не все. Я знаю, что вы забрали Сьюзан и уехали. И я знаю, что потом вернулись. Я не знаю, что произошло за это время.
- Ничего. Я обдумала ситуацию и вернулась - вот и все. В конце концов, это мое личное дело!
- Это было бы вашим личным делом, если бы вы не впутывали в него других людей. И одна из них - Сьюзан. Она была достаточно большой, чтобы помнить.
Марта Крендалл взглянула на дочь с испуганным любопытством. Та произнесла:
- Вы обо мне говорите, правда? Это нехорошо...
Голос ее был далеким и невыразительным. Она абсолютно неподвижно сидела в оконной нише, словно актриса, которая не может выйти на авансцену и окунуться в реку жизни. Ее мать покачала головой, сначала в ответ на ее слова, а потом - на мои.
- Я не могу вынести этого ужаса! Меня ничто не заставит!..
- И что же вы сделаете? Бросите Сьюзан на произвол судьбы? Пусть справляется без вашей помощи?
Она склонила голову, словно наказанный ребенок.
- Но мне никто никогда не помогал...
- Я помогу вам. Элберт Свитнер сказал вашему мужу, что он - отец Сьюзан. Но это не кажется мне правдоподобным. Даже такой человек, как Эл, не изнасиловал бы собственную дочь...
- Кто вам сказал, что он изнасиловал ее?!
- Сьюзан.
- И мы с вами должны говорить об этом?!
Ее глаза стали злыми, словно реальным становится лишь то, что произнесено вслух.
- Сьюзан могла, значит, можем и мы.
- Когда вы с ней говорили?
- Когда вез ее сюда.
- Вы не имели права...
- Не имел? Но это было выше ее сил, ей нужно было сбросить груз.
- Какой груз?
- Груз воспоминаний, - сказал я, - груз слишком многих смертей.
Ее глаза расширились, словно отыскивая в прошлом какой-то огонек. Но я увидел лишь отражение своей головы в миниатюре на их сетчатке.
- Что Сьюзан вам рассказала? - спросила Марта Крендалл.
- Не слишком много. Она вообще не хотела говорить, воспоминания сами просились ей на язык. Она была с вами в охотничьем домике одной летней ночью 1955 года, не так ли?
- О какой ночи вы говорите?
- О той, когда стреляли в Лео Броудхаста.
