— Лёха, — Меньшиков выпустил струю дыма. — Ты ведь знаешь, что я не сумасшедший?
— Конечно, особенно, когда выпьешь, — усмехнулся Семёнов.
— Значит, ты меня поймёшь, — приобнял Евгений друга. — Мне ангел является, немыслимый.
— Что, с белыми крыльями? — с ухмылкой спросил собутыльник.
— У моего чёрные, — покачал головою Меньшиков.
— И что он тебе говорит?
— Он не говорит, он буквы пишет.
— Какие? — заинтересовался всерьёз Алексей.
— Просто буквы.
— Ну что за буквы-то?
— "С", "М", последняя "Е" была.
— Здорово тебя глючит, пора тебе завязывать с выпивкой. А он сейчас не рядом? — пошутил Семёнов.
— Лучше ему подальше быть. Нехорошо мне становится при нём, чувствую, он не из благих. Боюсь я, — Меньшиков отхлебнул пива из бутылки, в это время на его телефон пришло сообщение с неизвестного номера. Евгений полюбопытствовал. Там было написано: "Я приготовил для тебя могилу. Судья".
— Взгляни, — Меньшиков протянул товарищу мобильник.
— Хорошо, что я не пошёл на журфак, — сыронизировал Семёнов, прочитав.
— Ну и что теперь мне делать?
— Узнай, кто такой Судья.
— Я пытался. А он играет со мной. Школьного друга убил.
— Куда ты влез, Меньшиков?
— Самому бы знать… Но единственная ниточка ведёт за город. И я собираюсь туда ехать.
— Один?
— Если ты не поможешь, то один, — ответил Евгений, закурив очередную сигарету.
Спрыгнувший вниз Семёнов сшиб Роева с ног. Цыган свалился наземь без сознания, нож выпал из руки. Быстро вскочив, Алексей бросился к Меньшикову.
— Женёк, ты нормально?
— Ага, ещё чуть-чуть и успокоился бы с миром, — объявил тот. — Лёнь, там ключи от браслетов у этого гада в карманах. Поройся.
— Я мигом, Женёк… — выпалил Семёнов, собираясь обыскать убийцу.
Глаза Меньшикова расширились от ужаса.
— Лёха, СЗАДИ! — вырвалось у него, но было поздно, цыган накинулся на друга. Алексей, изловчившись, ударил неприятеля в живот, тот на мгновение застыл, преодолевая боль. Семёнов принял боевую стойку, приготовившись к схватке, которая незамедлительно началась. Лёне повезло, в прошлом он был боксёром, считался неплохим спортсменом, беда была только в том, что Роев превосходил его профессиональные навыки. Поэтому Алексею сейчас приходилось довольно туго, он нападал, отбивался, защищался блоками, но вдруг пропустил первый удар в челюсть, это сразу отозвалось страшной болью. Тряхнув головой, Семёнов пошатнулся, отступив. Враг надвигался на него, продолжая напористо атаку. Удар… Алексей вовремя прикрылся, ещё удар, увернулся… но, неудачно раскрывшись, получил мощный апперкот под дых. Дыхание перекрылось на секунду, снова боль поползла по всему животу и вверх по телу. Собрав остатки сил, Лёня попробовал нападать, но тщетно. В глазах потемнело, он, словно пьяный, замахал руками в слабой надежде зацепить ненавистного убийцу. Голова кружилась, пространство поплыло перед ним, глаза застилала пелена тумана. Лицо кровоточило, дыхание рвалось наружу, будто у загнанной лошади. Алексей не понял, откуда пришёл следующий удар. Из носа хлынула кровь, бедняга едва удержался на ногах, теперь ему с трудом удавалось прикрывать израненное лицо. Цыган поставил точку, шмякнув парня в висок, тот упал на землю в беспамятстве.
Евгений с ужасом наблюдал за этим зрелищем. Роев, кровожадно улыбаясь, осмотрел поверженного человека.
— Ну и денёк сегодня! — усмехнулся он, обратившись к Меньшикову. — Ты будешь не одинок, журналист… на том свете тебе составит компанию твой дружок. Уж я об этом позабочусь.
Головорез подобрал бесчувственную жертву, поволочив его за собой, затем, остановившись рядом с закованным Меньшиковым, сбросил ношу на пол. В это время Алексей пришёл в себя, но сил не было даже для того, чтобы подняться.
— С возвращением, — съязвил цыган, увидев оживление противника, сразу став его душить, низко наклонившись. Бедолага захрипел, густо покраснев.
Чёрные глаза цыгана расширились, в них отразилось непонимание, губы раскрылись в немом возгласе. Кровь ручьями залила его смуглую шею, вместе с толстым лезвием ножа по самую рукоятку, погрузившегося в неё сверху. Того самого ножа, который столько раз отнимал чужие жизни и который незаметно, с трудом дотянувшись ногой, подобрал Евгений. Роев свалился на спину, вмиг приняв смерть, хотя его большие красивые глаза всё ещё непонимающе смотрели в потолок. Он явно не собирался сегодня умирать.
— Увидимся в аду, — проговорил ему Меньшиков, а удушаемый приступами кашля Семёнов постепенно возвращался к жизни.
Дни, словно снежинки, сыпятся сквозь пальцы повелителя времени. Всё вокруг сгорает в его пламени безвозвратно. Прошло три дня с тех пор, когда миновала Меньшикова смерть. Печальную песню пел дождь, ударяясь в окна просторного уютного дома. Евгений сидел на диване, копаясь в своей статье на компьютере. Она моментально стала сенсационной, поскольку описываемые в ней события вызвали живой интерес у читающей публики. Благодаря этой колонке Евгений сам прославился на весь город и получил диплом лучшего журналиста года из рук губернатора. Пришедшая почта оторвала его от работы…
На экране высветилось "Судья".
Мужчина изумлённо всматривался в это слово.
"Не может быть!.. Судья мёртв, он не мог воскреснуть…" — подумал он, вскрывая послание.
"Привет! Я знаю, ты сейчас дома, поэтому слушай внимательно. Твоя узкоглазая баба у меня, и твой дружок Лёша у меня. Лично мне только тебя не хватает для хорошей компании. Так ты уж поторопись наведаться, если хочешь, чтоб твои близкие остались живы. Даю тебе полчаса на сборы, приезжай один к памятнику Победы. Через четверть часа я тебе позвоню, дам дальнейшие указания".
"Что же делать?" — теребила мысль Евгения. В отчаянии он схватил телефон, отыскал строку с номером Донгмэй и нажал на вызов, а про себя ругал Лёху за отсутствие собственного телефона, который принципиально его не покупал, после того как потерял несколько мобильников.
"Извините, данный абонент временно не доступен, пожалуйста, позвоните позже", — услышал Евгений, вместо голоса любимой. Не теряя ни секунды, ринулся к жёлтому "Мерседесу". Дождь не стихал, выплёскивая свою грусть, лобовое стекло машины давилось обидой под его тяжёлыми каплями, дорога заблестела, став похожей на мокрую курицу.
"Жаль, что Васи нет, он бы без вопросов помог, теперь что делать? А с ментами разговаривать — только время терять. Одному поехать в какое-нибудь дерьмо попадёшь. Ещё неизвестно, живы ли Мэй и Лёня… И уж понятно, что я ему нужен, чтоб нас троих угробить", — терялся в мыслях водитель.
Жёлтый автомобиль заехал к подножию памятника. Сразу зазвонил телефон.
— Вот что заставляет людей бежать сломя голову куда-то из тёплого дома в дождь? — усмехнулся Судья.
— Да уроды заставляют, которые простым людям покоя не дают! — съязвил Меньшиков. — Не тяни. Говори, куда дальше?
— Езжай к "Двум великанам". Мы с нетерпением ждём тебя на крыше левого. Мы скучаем по тебе, — сыронизировал похититель и отключился.
Меньшиков завёл мотор, дождь тем временем прекратился, хотя небо всё ещё оставалось в тучах.
Перед ним выросло цилиндрическое здание в двадцать этажей, его брат-близнец упирался в небо, стоя за мостом. Евгения и здесь ждала проблема: пришлось ждать, чтобы кто-то открыл дверь с домофоном. Зайдя в лифт, поднимающийся в паутину убийцы, Меньшиков с нетерпением ждал конечной остановки, чтобы разрубить этот узел и спасти дорогих ему людей.
Дверь на крышу отворилась, Евгений ступил на неё и застыл, судорожно оглядывая пространство. Они были там. Алексей, накрепко привязанный к стулу и красавица Донгмэй, закованная наручниками к трубе.
— Привет… — прозвучали гулкие слова похитителя, направившего пистолет на Чуму. — Ты успел вовремя, я даже не смог толком соскучиться здесь, — злобно похвалил Корсаров, буравя взглядом того, кого он ненавидел теперь больше всего на свете. Евгений поражался, смотря на человека, которого он меньше всего ожидал здесь увидеть.
— Я обещал, что сведу тебя в могилу? Я это сделаю, — проговорил Владимир. — Но сначала отыграюсь на твоих близких, как ты отыгрался на моём дорогом сыне.
— Не понял? — переспросил Меньшиков.
— Денис Роев — мой сын, найденный с ножом в шее несколько дней назад. Он мог бы ещё жить и жить, но вчера мне пришлось похоронить его. Похоронить по твоей милости! Пришло время восстановить справедливость, сегодня, сейчас, настали минуты, когда все вопросы решаются, всё тайное становится явным и всё недосказанное понятным, — повелительно сказал Корсаров.
— Раз так, то скажи мне, Судья, по какому праву ты влез в мою жизнь? По какому чёртову праву ты убил моего друга? И самое главное, частная тюрьма принадлежит тебе? — крикнул Чума.
