— Я написал телефон наоборот, — сказал Юрка. — Впрочем, в Окопе все равно не принимает.
— Окопе?
Мне действительно нужен был окоп.
— И в Селюкове тоже, — сказал Жорка.
Жорка дернул за губную уздечку и показал свои сталактиты и сталагмиты, облепленные пломбами. Его примеру последовал Юрка. На душе сразу стало легче.
* * *
В Окопе я просидел недолго. Глечик-Левченко что-то узнал в Тысячелетнем городе, где продавал картошку и самогон из неё — двойной перегонки, молочно-угольной очистки — посоветовался с тишковским отшельником и отправил меня к своему куму Королю.
Дальний родственник Короля когда-то был прокурором в Киеве. Поэтому Короля в деревне не любили. У него был самый большой дом и самая большая пенсия, хотя всю жизнь он проходил в помощниках. Его трудовая деятельность закончилась в столярной мастерской, где он отрезал себе три пальца.
Теперь Король сидел дома, одним глазом смотрел телевизор, а другим — на дорогу, по которой гоняли автомобили или гоняли коров. У него были умные глаза и глупая улыбка. Полное, но сильное тело. От него пахло нафталином и ацетоном.
Я сидел рядом. Я тоже пах не очень. Между нами стояла бутылка.
По телевизору шло очередное шоу канала «Килиманджаро». Пирокинетик Геростат Шимко пытался силой мысли поджечь Верховную Раду.
— Все из-за Чернобыля, — говорил Король. — Ты думаешь, Киев пострадал, Белоруссия? Как бы не так. Это мы пострадали.
С экрана хищно и нежно улыбался голубой судья. Похоже, ему нравился пожар.
— Один ученый измерил радиацию. Везде измерил. И знаешь, что показал дозиметр?.. Что здесь самая низкая радиация. Выше по реке — до самых Тишков. Ниже не бывает. Вот все и ломанулись к нам — строить дачи, дворцы. Почти весь Киев тут… Поэтому я спрашиваю тебя, как умного человека, вы там в городе умные. Кто больше пострадал от Чернобыля?
— Никто не пострадал. То есть…
Король мутно посмотрел на меня.
— Представь цезий в кишечнике. Его даже хирург не вырежет…
Голос отдалялся. Наверное, я вышел отлить.
Вонючий туалет тек навстречу. Я разминулся с ним и углубился в сад. Вороны клевали поздние яблоки, не обращая на меня внимания. Я с трудом расстегнул змейку ширинки, забыв, что она на пуговицах.
Потом долго держался за дерево. Чертов Глечик, чертова выпивка…
За лугом змеилась река. Далеко и близко. Как же её? Уды? Удай?.. Если заблужусь, люди подскажут…
Купаться или не купаться? Я разжал пальцы и упал на землю. Перед тем как отрубиться, я посмотрел в глаза волка, который выдавал себя за собаку Дружка.
— Не ссы, — говорил Король, — будь безмятежным, как зеленые холмы виндовс икспи…
— А?
Я снова сидел рядом с ним, снова пил.
— У нас не Окоп, где нашли нефть. Тут тебя никогда не найдут. А если найдут, я тебя не отдам… Ты знаешь, Вася?
— Валера…
— Знаешь, кем я был в армии?
В ожидании ответа Король перевернул очередную стопку.
— Десантом?
— Сержантом. Я ломал ноги, ломал стулья… Я твоего пана Коцкого, твоего Вовкобоя…
Не помню, чтобы я называл их. Я вообще ничего не помню.
Сознание схлопывалось. Снаружи оставался двупалый Король со своими друзьями — собакой и телевизором. Спиртное не действовало на него…
Вечером кто-то горой навис надо мной. Резкость никак не наводилась.
— У меня прокурор, — кричал Король, — у меня Король!
— Им уже занимаются.
Звуковая волна отрезвила меня. Я вспомнил море. Вспомнил этот голос…
Они все-таки достали меня.
— Давай, Дурманов, вставай.
Пан Коцкий и Андрей Вовкобой подняли меня. Я посмотрел на Короля. Бывший десантник пытался удержать кровь в разбитом носу. Он ничем не мог мне помочь.
* * *
— Начнем с конца. Какой твой любимый канал?
— Даже не знаю… Все хорошие.
Они держали меня в подвале военного городка. Ждали какую-то машину, пили кофе, скучали.
— А если серьезно?
Голова Андрея фуникулером спускалась сверху, чтобы пощекотать меня усиками. От него пахло глиной, как от всех Вовкобоев. Пан Коцкий медитировал напротив.
— Он оставил после себя канал.
— А я думал — секс-шопы.
— Не прикидывайся.
— Неужели «Килиманджаро»?
И как я раньше не догадался? Конечно же — «Килиманджаро». Самые горячие новости на завтрак, обед и ужин. Самые популярные ведущие. Звезды и криминал. Скандалы, интриги, расследования. После хлеба — зрелища: «Шесть пальцев», «Феномен ищет жену», «Танцы у плиты», «Бомж-2», «Голосовые связи». Полина Леонтьевна любила эти шоу. Она подсела на них, как и все остальные.
— Они развалили Союз, — сказал Андрей. — Развалили своими джинсами, колой и Голливудом. И продолжают разваливать.
— Установлено, что Мажара был шпионом, — пояснил пан Коцкий.
— Русским?
— Американским. Русские нам не шпионы…
Улыбка пана Коцкого не означала ничего. Андрей включил электрочайник, занял стол кофе и сахаром.
— Хотя им не стоило убирать Гусейнова, — сказал Вовкобой.
— И Евграфа Александровского, — сказал пан Коцкий.
Вранча ожила в сердце. Меня тряхнуло со страшной силой. Неужели и Полины Леоньевны больше нет?
Она изменила мне, но я все равно любил её.
— Полина Леонтьевна.
Щелкнул чайник.
— Моя жена… Твоя сестра…
— Да?
— Надеюсь, ты защитил её?
Андрей спокойно разлил кипяток по пластиковым стаканчикам.
— Она ходила к Мажаре, — сказал я.
— Она выполняла наше задание.
— Что?
— Полина работала на нас.
Меня опять затрясло.
— И где она сейчас?
— Мы не знаем.
— Русские? Американцы?
— Она сможет о себе позаботиться.
— Но…
Мобильник пана Коцкого неожиданно заиграл «бубамару».
— Да… — сказал он. — Как это журналисты?
Снаружи послышались голоса. Громко и безобразно закричала женщина.
— Пожалуйста, отойдите…
— У нас есть информация, что здесь удерживают…
— Не мешайте нам работать!
— А вы нам!
В дверь забарабанили. Андрей Вовкобой поднял голову. Стук нарастал.
— Килиманджаро? Да хоть Джомолунгма!
Агенты растерянно переглянулись.
— Эти гонгадзе обложили нас, — сказал пан Коцкий. — Они ведут прямой репортаж. Говорят, что Дурманов невиновен.
— Как всегда, — сказал Андрей, примеряясь к шкафчику.
— Да — во всем виноваты мы…
Я осторожно привстал.
— Дурманов, без глупостей!
— Я просто хотел помочь…
За шкафом оказался вход в подземелье. Пан Коцкий нырнул туда с фонариком. Я вопросительно посмотрел на Вовкобоя.
— Давай, Валера.
Судя по толщине паутины, этим тоннелем не пользовались уже несколько веков.
— И куда он ведет?
— По идее, в Мгарской монастырь. А там — как получится.
* * *
Готический свод рухнул прямо на пана Коцкого. Я ломанулся назад — в неуклюжие объятия Вовкобоя. Все в пыли и паутине, мы закатились в нишу, устланную костями. Мы боролись, как Тесей с Минотавром, в тесноте и обиде, посреди скелетов и пауков. Андрей был сильнее, а я — быстрее. Пока он проводил удушающий захват, я успел расколоть пару черепов о его голову. Хватка ослабла, я вырвался и пополз на свет фонарика. По пути я нащупал пистолет. Поднял и пальнул во тьму. Где-то сбоку отозвался двенадцатый «форт» пана Коцкого. Пора было уносить ноги.
Я выбрался под горой Вал, которую когда-то увенчивал замок князя Вишневецкого. На небе все ещё стояла дневная заставка. По долине бежала мелководная Сула, одетая в кусты и деревья. Поблизости журчал ручей. Я нашел его в камнях и напился воды.
— Почему так долго?
Я сразу вспомнил этот голос, эту вопросительную интонацию. Передо мной стоял Ник Клируотер — победитель шоу «Феномен ищет жену».
Николай был безволосым и безликим. Наверное, вместе с волосами он брил себе лицо. Только очки в роговой оправе делали его похожим на человека.
— Как вы нашли меня?
Если верить «Килиманджаро», Клируотер умел телепортироваться. При желании он мог перенестись в любую точку земного шара. Ирония в том, что Ник не любил путешествовать. Он был заядлым домоседом, поэтому никогда не пользовался своим даром. Даже за покупками он ходил пешком. Непонятно, как его удалось затащить на телешоу.
— Разве Алекс когда-то ошибался?
Андрогин Алекс Теллер победил в первом сезоне. Полина Леонтьевна отправляла за него эсэмэски, в том числе и с моего телефона. По легенде, Теллер видел всё. В финале он нашел пару для Геростата Шимко — сейсмоактивную женщину Оксану Вранчу.
— Так это вы устроили обвал?
— Тебе ведь нужна помощь? Ты ищешь жену?
— И что вы потребуете взамен?
Я знал их цену. Они засадят меня в телевизор и заставят участвовать в каком-нибудь ток-шоу. «Народ против СБУ» или «Невидимки в погонах». А может, сделают ведущим. И тогда страна заговорит устами убийцы.
