Анатолий спустился на твердую землю и Лена еле заметно вздохнула. Последние секунды, еще чуть-чуть… сейчас Толя поставит ее на ноги, сделает шаг в сторону и сказка кончится. Он остановился, но почему-то медлил, не отпускал. Лена приподняла ресницы и близко, совсем рядом, увидела его лицо. Почти бессознательно, потянулась вверх, ткнулась губами в колючую щеку. Впрочем, Анатолий тут же исправил эту ошибку.
«А сердце стучит так сильно… его сердце? Или мое? Кажется, у нас сейчас одно, общее сердце.»
Через несколько минут, Лена откинула голову, сказала слегка задыхаясь:
– Ты можешь отпустить меня.
– Ни за что, – ответил он хрипло.
– Тебе тяжело. И больно. Я же видела, ты весь в синяках.
– Глупости. Мне сейчас… О черт!
Под арку въехала машина. Взвизгнули тормоза, распахнулись дверцы и, как чертики из коробочки, выскочили трое. Анатолий быстро поставил Лену на ноги:
– Давай назад, подальше. И не вмешивайся.
Хотя он ни разу больше не взглянул, на оставленные ему карточки, двоих узнал сразу – того, что с подбородком и доисторического.
«Доигрался! Говорил же Костя, гулять по людным улицам! – мелькнула мысль. – Ах да, Костя!» Трое быстро приближаются, почти бегом, но телефон уже в руке, осталось только нажать кнопку…
– Костя! – заорал он, не дожидаясь ответа, – Костя, быстро…
Невзрачный третий прыгнул вперед, прямо на него. Анатолий успел блокировать удар, но телефон вылетел из руки и с силой шмякнулся на кирпич, расколовшись пополам. Собственно, это уже не имело значения, Костя наверняка все понял и мчится на помощь. Главное теперь – продержаться. «А это, похоже, будет вовсе не так просто», – подумал Анатолий, уворачиваясь от удара «доисторического» и впечатывая кулак в челюсть снова попытавшегося его достать «невзрачного». «Подбородок» пока не вмешивался, стоял в трех шагах и рассеянно оглядывался по сторонам. Увидел полуметровый железный прут, поднял, помахал им, словно тросточкой, потом с силой, с замаха, рубанул воздух, проверяя – по руке ли железяка.
– Что вы… прекратите немедленно! – Ленка ссыпалась с кучи кирпичей, на которую забралась было, попыталась схватить «невзрачного» за плечо. Тот легко, словно пушинку, отбросил ее в сторону. Она упала, вскрикнув обиженно и испуганно. Но зато теперь, между ней и аркой никого не было.
– Уходи! – Анатолий достал «доисторического» классическим хуком слева, поднырнул под руку невзрачного, рявкнул на Лену, успевшую только встать на четвереньки: – На улицу, бегом!
С двумя у Анатолия еще был шанс справится (чисто теоретический, только при условии большого везения – все-таки ребятки были не хилые и достаточно опытные), но если к делу подключится третий… Впрочем, ни на то, чтобы рассуждать, ни на то, чтобы паниковать, времени не было. Удар, еще удар – и тут же сам согнулся, задохнувшись от боли. На автомате, почти ничего не видя, ткнул кулаком и еще успел порадоваться воплю «доисторического»…
Он опять оглянулся на Лену и это было ошибкой. Той самой, которую потом, при разборе полетов, называют «роковой», «фатальной» и так далее. Нельзя отвлекаться во время драки, тем более, с двумя противниками. «Невзрачный», каратист хренов, снова прыгнул и ударил его ногой. К честному, классическому боксу, это не имело никакого отношения и Анатолий мешком свалился на землю. Ему тут же очень сноровисто, завели руки за спину, встряхнули, поставили на ноги. Скрутили, одним словом. Но хуже было то, что Лене убежать не удалось. А может, она и не пыталась? Какая теперь разница? Главное, что он стоял сейчас, на подгибающихся ногах, клонясь вперед под давлением железных лап держащих его двух бандитов, а в Ленкино плечо, так же крепко, вцепился третий, «подбородок».
– Ну что, чижик, – весело ухмыльнулся он, – вот мы и встретились. А я ведь предупреждал, что наша встреча тебя не порадует. Сейчас ты поймешь, что значит «прессовать» на самом деле.
– Ты проверь сначала, что у него в карманах, – хмуро напомнил «невзрачный» и облизнул разбитые губы.
– Ах да, ты же у нас «вооружен и очень опасен», – засмеялся «подбородок» и, отпустив Лену, показал ей прут, который продолжал держать в руке, – сделаешь хоть шаг в сторону улицы, я вот этой железякой твоему дружку голову с одного удара вдребезги расколочу. Поняла?
Она молча попятилась. Не к арке, к куче кирпича.
– Люблю работать с парами, – жизнерадостно сообщил «подбородок», снова обратившись к Анатолию. – Одному пригрозишь, другой просто шелковым становится. Так трогательно… ладно, где там у тебя пистолет?
Анатолий едва не взвыл от отчаяния. Надо же было оказаться таким кретином! Два дня таскать с собой оружие и даже не вспомнить о нем в решающий момент! Не Рэмбо со Шварцем, а дебил с идиотом в одном флаконе!
«Подбородок», тем временем, умело обыскал его, извлек из кобуры пистолет, проверил обойму, снял с предохранителя.
– А теперь поговорим. Где дискета?
Анатолий молчал, глядя в землю.
– Не хочешь отвечать. Героя из себя строишь. Ладно, не говори потом, что я тебя не предупреждал.
«Подбородок» мигнул «невзрачному» и тот резко шагнул в сторону, потянув за собой вывернутую под невероятным углом руку Анатолия. И, как будто этого было мало, свистнул в воздухе железный прут, ударил, ломая кость. Анатолий упал на колени, захлебнувшись криком, и, словно эхо, раздался вопль Лены. Схватив обломок кирпича, она бросилась на бандита, устремленная только к одной цели – шарахнуть его этим кирпичом и как можно сильнее. «Невзрачный» быстро выпустил покалеченную руку Анатолия, перехватил Лену и отшвырнул ее назад.
– Вот, значит, как, – «подбородок» с интересом переводил взгляд с Лены на Анатолия и обратно. – А интересно, если мы поступим иначе? Если больно будет не тебе, а ей? Сколько ты сможешь терпеть, а чижик? Ты только посмотри, какие у меня неограниченные возможности открываются. Я могу сломать руку и ей. Или разбить коленную чашечку, вдребезги. Твоя подружка станет инвалидом и только по твоей вине. А могу переломать вообще все кости. Представляешь, как она будет кричать каждый раз, когда я подниму прут?
– Нет… – Анатолию показалось, что он крикнул, но губы его только беззвучно шевельнулись.
– А можно по-другому, – «подбородок» неожиданно улыбнулся, отбросил прут в сторону и наставил на Лену пистолет. – Застрелить ее из твоего же пистолета, вот это будет прикол! Причем имей в виду, это ты нам нужен живой, по крайне мере, пока не скажешь, где дискета, на твою кралю это не распространяется. Так что, у тебя появились какие-то новые мысли?
– Нет… – короткое слово больше напоминало вырвавший стон.
– Не понял, – «подбородок» склонил голову набок. – «Нет», в смысле не надо обижать девушку, или «нет» – продолжим наши игры и пальнем ей, для большей убедительности, в ту же коленную чашечку? – он направил пистолет на побледневшую Лену.
– Нет! – торопливо прохрипел Анатолий. – Я скажу… я все скажу.
– Сразу бы так, – укорил его «подбородок». – Не хочешь ты слушать советов хороших людей и сколько у тебя из-за этого неприятностей! Так что ты скажешь, я слушаю очень внимательно.
– Дискета в надежном хранилище, – Анатолий задыхался, боль перехватывала горло. – Но вы не сможете взять ее без меня. Просто не отдадут. Мое личное присутствие необходимо.
– Никаких проблем, – дружелюбно согласился «подбородок», – поприсутствуешь. А девочка твоя, для верности, побудет у нас. Чтобы тебя на всякие глупые подвиги вдруг не потянуло. А то знаю я, только спусти глаз…
И снова под арку на большой скорости влетела машина. Теперь это была серая «газель» из которой, еще до того, как она затормозила, посыпались люди в камуфляже. Оглушительно рявкнул искаженный мегафоном голос:
– Всем руки вверх! Оружие на землю!
«Подбородок», еще до команды, едва завидев машину, швырнул пистолет в сторону и поднял руки. Его подручные оказались не менее послушными. Не прошло и минуты, как все трое, в наручниках, стояли у машины. А к Анатолию подошел бледный, задыхающийся от ярости, Костя.
– Я тебе что сказал, идиот? Это что, людное место? Никуда больше не мог их притащить, болван? Лена, а ты… – он обернулся к девушке, обессилено опустившейся рядом с Анатолием на землю, и тон его сразу изменился. – Господи, что с тобой? Ты цела?
– Це-ела-а, – она дрожала и поэтому гласные получались растянутыми. – То-олько-о испу-уга-лась. О-очень.
– Доигрался, – упрекнул Костя, снова поворачиваясь к Анатолию. – А это еще что такое? Что с рукой?
– Перелом, я думаю.
– Ну что тебе дома не сиделось? – с тоской спросил Костя, – понесло тебя, кретина, на прогулку… – Он оглянулся на ребят, собравшихся вокруг арестованных, махнул одному из них рукой, – Горин, иди сюда! Тут по твоей части работа есть.
Через несколько минут, Анатолию уже наложили временную шину, вкололи антибиотик и обезболивающее, а Лену заставили проглотить пару розовых таблеток и закутали в очень колючее, но очень теплое одеяло.
