Телефон звонил, не умолкая. Я проснулась и рванула к радиотрубке, лежавшей в кресле.
Первая мысль была: Дымчатый! Что-то случилось с ним! Господи! Не дай бог! Я просто этого не выдержу…
Я поспешно схватила трубку.
– Алло! – сказала я дрожащим голосом. – Алло!
– Инна Викторовна! Это я, – услышала я голос Колокольцева. – Извините, что разбудил…
– Ничего. – Я выдохнула про себя «уф!» и машинально намотала прядь волос на палец.
– Инна Викторовна! Я, кажется, все понял в этой комбинации…
– Что именно, Леш?
– Ну… кто стоит за всем этим. Правда, здесь еще нужно все перепроверить.
– Леш! – закричала я. – Не вздумай ничего делать самостоятельно! Понял? Если что – говори сразу мне. Никаких самостоятельных шагов и действий. Это тебе не игрушки. Вспомни Ольгу…
На том конце возникло молчание. Потом Лешка недовольно засопел.
– Я все понял, Инна Викторовна, не беспокойтесь.
– Леш, я надеюсь, что ты серьезно отнесся к моим словам?
Он буркнул что-то неразборчивое и положил трубку.
Я подумала, что была недостаточно убедительна и настойчива. Лешка – он, как порох. Сунется не туда, и все! А я за него ответственна перед Дымчатым.
Я хотела перезвонить и еще раз напомнить Лешке, чтобы с его стороны не было никаких глупостей, но потом подумала, что только вызову у него приступ раздражения. Я постараюсь встретиться с ним завтра и убедить его все рассказать. Без всяких проверок-перепроверок. Будем проверять вместе. Как же Лешка рвется все делать самостоятельно, просто ураган какой-то!
Уснула я вторично только со снотворным. Сон был тяжелым, неприятным, но вспомнить я его, проснувшись, не могла. Я выпила кофе и подумала, что надо позвонить Колокольцеву и еще раз дать нагоняй за укрытие важной информации. Если он что-то раскопал – пусть делится, и немедленно. Лешкин телефон, как назло, не отвечал. Звонить официально на работу мне не хотелось. Ну не могла же я просить Киру соединить меня с ним! Еще, чего доброго, насторожится, а это в мои планы не входило.
Я названивала Лешке каждые полчаса, но «абонент был недоступен». Я в отчаянии набирала все снова и снова, но безрезультатно.
Лешка! Дурачок глупенький! Вздумал поиграть в Шерлока Холмса! И где его только черти носят! Я была в отчаянии. Теперь я казнила себя за то, что сразу не перезвонила Лешке и не дала ему предупредительный втык насчет его самодеятельности и не расколола его по поводу того, что именно он «понял в этой комбинации».
В пять часов я собралась и поехала к нему домой. Дверь мне открыла Варвара Васильевна. Она была одета в серый брючный костюм в мелкую полоску. Такие костюмы я всегда называла «учительскими». На кухне или в комнате работало на полную громкость радио. С рук Варвары Васильевны капала вода. Было видно, что она только что пришла с работы. При моем появлении ее глаза округлились.
– Добрый вечер! – выпалила я. – А можно Алексея? Я ему названивала весь день, но он отмалчивался. «Абонент недоступен». А он мне очень нужен. По одному делу. Может быть, вы меня помните? Я Инна Викторовна Дымова. Я уже была у вас, – cпохватилась я.
– Я помню, – спокойно ответила Варвара Васильевна. – А что? – ее голос понизился до шепота. – С Лешей что-то случилось?
– Нет. Что вы! Просто я не могу с ним связаться.
Но в глазах Варвары Васильевны уже заплескалась тревога.
Блин! Напугала мать, ругала я себя. Надо было подождать еще немного, а потом уже поднимать панику.
– Проходите, – cказала она, отступая внутрь квартиры. – Я сейчас…
Я прошла в коридор и прислонилась к стене. Варвара Васильевна достала из сумки, висевшей на крючке, сотовый и повернулась ко мне.
– Одну минуту…
– Да-да… – Я опустилась на мягкий пуфик в коридоре и расстегнула куртку.
«Абонент недоступен» – эту информацию я «видела» на лице матери Колокольцева. Ее лоб прорезала вертикальная складка, а уголки губ опустились вниз.
– Да… нет… – в голосе звучала растерянность. – Но он мне ничего не говорил. Может быть, у него срочная командировка? Но почему не работает сотовый? Я позвоню Марку Игоревичу.
– Не надо.
– Почему?
– Это все очень запутанно…
– Запутанно что? – спросила она шепотом. – Что?! – Мать Колокольцева была близка к истерике.
– Леша вам говорил, что у фирмы крупные проблемы?
– Говорил. И вы думаете, что его исчезновение как-то связано с делами фирмы?
– Не знаю, – cоврала я. – Все может быть.
– Но это… это не опасно?
– Алексей достаточно здравомыслящий человек, чтобы не ввязываться в опасные дела.
Сейчас я была готова сказать что угодно, только чтобы успокоить мать Колокольцева.
Но по глазам Варвары Васильевны я видела, что она не очень-то верит в это.
– Я все-таки позвоню Марку Игоревичу и спрошу насчет командировки, – настаивала она.
Возражать против этого я не имела никакого права.
После краткого разговора с Калмановским Варвара Васильевна повернулась ко мне.
– Нет. Никакой командировки нет. Марк Игоревич сказал, что Леша сегодня взял на работе отгул. Сказал, ему надо по личным делам. Может быть, у него появилась девушка? – с надеждой спросила она. – Он так переживал после смерти Ольги… – и здесь она осеклась.
– Я в курсе.
– Господи! – стиснула она руки. – И где же он?
– А вдруг у него правда девушка! – постаралась я внушить эту мысль Варваре Васильевне.
– Но он мог бы позвонить, предупредить, что задерживается, что у него свидание. Как он обычно делал, когда был с Олей. Когда он ездил к ней на дачу и оставался с ночевкой, то всегда звонил…
Меня вдруг охватило страшное беспокойство. Я не могла больше здесь сидеть ни минуты. Тревога Варвары Васильевны росла с каждым мгновением, и это тревожно-мнительное состояние передавалось мне по принципу полыхавшего огня, который перекидывается с одного дома на другой. Я-то к тому же лучше знала, в чем здесь дело. И оснований для беспокойства у меня было намного больше.
Я встала с пуфика.
– Я пойду!
– Ну куда же вы? – Я понимала, что Варваре Васильевне было страшно остаться одной – наедине со своими страхами. Она цеплялась за меня, как за ниточку, как за человека, который мог ее успокоить, утешить, внушить призрачную надежду.
– Я пойду домой. У меня дела. Я здесь ничем помочь не могу, – пятилась я к двери. – Если Алексей объявится, я вам сразу позвоню. Не беспокойтесь.
– Да. Но… – страх Варвары Васильевны грозил перерасти в настоящий реальный ужас. Послушный и внимательный сын Леша Колокольцев раньше никогда не позволял себе такого: исчезнуть без предупреждения и даже не поставить мать в известность.
– Все будет хорошо, – почти скороговоркой сказала я.
Она открыла мне дверь, и я еще раз повторила:
– Все будет хорошо. – И направилась к лифту, провожаемая взглядом Варвары Васильевны.
В лифте я закусила губу. От отчаяния мне хотелось плакать. Похоже, дело было даже хуже, чем я думала. Лешка исчез, потому что влип во что-то, даже не посоветовавшись со мной. Несмотря на все мои предупреждения. Но что он мог такое узнать? И что означает его исчезновение?
А вдруг Лешки уже нет в живых…
И тогда я от отчаяния заплакала. Тоненько, поскуливая, захлебываясь от жалости к Лешке, к себе, к Дымчатому…
Лифт остановился. Я вышла и смахнула слезы. Я не имею права расслабляться… Лешка непонятно где. Дымчатый в Эмиратах. Я абсолютно одна. И у меня практически нет времени.
Я подобралась. Если рассуждать логически, то у нас два главных подозреваемых: Кира и Вадим Петрович.
Может быть, пора побеседовать с адвокатом?
Вряд ли Кира была главной в этой связке. Скорее всего, она простой исполнитель – маленькая пешка в большой игре.
Но прежде чем нагрянуть с неожиданным визитом к Баринову, нужно было узнать его адрес, пролистать записные книжки Дымчатого. Звонить ему мне не хотелось, и тем более рассказывать об исчезновении Лешки. Он меня просил присмотреть за ним. А я… Дымчатому хватит одной погибшей сотрудницы.
Я тряхнула головой, отгоняя неприятные мысли. Но они не уходили. Напротив, росли в геометрической прогрессии.
На улице пошел дождь: затяжной, нудный. Я накинула на голову капюшон и побежала к машине.
Я села в нее, включив верхний свет, и задумалась. Я делала все правильно, вот только результат мне никто не гарантировал.
Дорога была запружена машинами. Я ехала, постоянно возвращаясь к своим мыcлям, и думая, где Колокольцев.
И вдруг чувство неясной тревоги накрыло меня с головой. Я даже не могла четко сформулировать, откуда оно взялось и почему у меня неприятно жжет в затылке.
Я резко обернулась. И тут я увидела серый «мерс» с тонированными стеклами, который находился на соседней полосе через две машины от меня.
Если и существует такое понятие, как интуиция, то именно в этот момент она сработала. Неизвестно почему с твердой уверенностью, как в том, что дважды два четыре, а Волга впадает в Каспийское море, я связала воедино себя и этот серый «мерс», похожий на длинного жука.
