– А скажите, что, нельзя было подождать конца интервью, пока я освобожусь? – тихо спросил у меня недовольный Лев Владимирович.
– Можно было, но я тоже хочу, чтоб меня снимали для телевидения, тем более что мне есть чем блеснуть, – пошутила я. Он не оценил юмора, и было понятно почему.
– Лев Владимирович, кто эта девушка? – тут же поинтересовалась репортерша с местного телеканала. Остальные тут же навострили уши и приготовили микрофоны.
– Никто, без комментариев, – отрывисто бросил олигарх в микрофон.
– Так вы их еще больше заинтригуете, – шепнула я и вырвала у репортерши микрофон. – Чтобы не возникло недомолвок, я сама отвечу на ваш вопрос. Лев Владимирович пригласил меня к себе на работу. Мы недавно познакомились здесь, в яхт-клубе, и с первых минут знакомства он поразил меня своей щедростью и умом. Таких людей, как он, обычно называют столпами общества, потому что они на своих плечах несут всю страну. Он рассказал мне, как начинал с самых низов, про бедность и лишения, которые ему удалось преодолеть. О его целеустремленности можно складывать легенды. Кроме того, я не видела более бесстрашного человека…
Пахазник, который стоял от меня по правую руку, не знал, куда ему деваться. Его губы кривила фальшивая улыбка, взгляд блуждал по толпе. Не выдержав, он решил отобрать у меня микрофон, схватил, потянул к себе и даже успел сказать:
– В девяностые мне поневоле пришлось стать бесстрашным. На меня было столько покушений, что я уже со счета сбился…
Тут я снова потянула микрофон к себе, и ему пришлось уступить, чтоб не опозориться на людях. Пресса ведь только этого и ждала. Степан шагнул в мою сторону, но Лев Владимирович удержал его рукой.
– Вот видите, это то, о чем я говорю, – продолжала я, указывая на олигарха, – у этого человека просто стальные нервы. Все знают, что на Волге в районе нашей области орудует банда, которая грабит речные суда и базы отдыха. Так вот, Лев Владимирович, узнав об этом, не стал усиливать охрану и прямо сказал мне, что сам может за себя постоять. Он – настоящий мужчина. Представляете, такая яхта – и почти без охраны. Одна коллекция редких бриллиантов чего стоит! Эксперты оценили ее в несколько миллионов долларов.
– Какая коллекция бриллиантов? – зашумели журналисты. К Пахазнику настойчиво потянулись микрофоны. Он вымученно улыбнулся в камеру и произнес:
– Я не понимаю, о чем она говорит. По-моему, девушка на солнце перегрелась.
Микрофоны потянулись ко мне.
– Упс, извините, кажется, я сболтнула лишнего. Без комментариев.
Из толпы обиженно закричали:
– Так вы видели или не видели эту коллекцию?
– Без комментариев, – повторила я, улыбаясь.
– Все, господа, интервью окончено, – едва скрывая свое раздражение, объявил Пахазник, – на следующей неделе я приглашен в ТГУ на юбилей университета. По моей инициативе организован фонд, из которого будут выплачиваться надбавки лучшим студентам. Подробности вы узнаете, если посетите это мероприятие.
Затем он схватил меня за локоть и поволок вверх по трапу. За нами шагал Степан со своими «орлами», прикрывая отход хозяина. Едва мы очутились на борту яхты, трап отсоединили, и был отдан приказ на отплытие.
Державший меня Пахазник махал на прощание журналистам, но смотрел не на них, а на Барбулата. Тот так и стоял истуканом на пристани в десяти шагах от толпы. Бессмысленные глаза бизнесмена смотрели куда-то сквозь пространство.
– Что с ним такое? Пьяный, что ли? – тихо прошептал Пахазник себе под нос.
– Сказал, что плохо себя чувствует, – пожала я плечами.
Поняв, что шоу закончено, журналисты стали расходиться. Грузили аппаратуру в машины, сматывали провода, бегали туда-сюда. Барбулат на фоне всей этой суеты выглядел восковым изваянием. Даже его телохранители смотрелись намного живее, хотя тоже стояли рядом как часовые у Вечного огня.
– Что за черт! – буркнул Пахазник и силой воли оторвал взгляд от безжизненного лица на пристани. Теперь все его внимание переключилось на меня. – Вы, Евгения! Как это вообще понимать! Чего вы добивались! Вы испортили мне интервью!
– Но я хотела, наоборот, помочь, – мне пришлось изобразить обиду, расстройство, даже выжать слезу, – я говорила только хорошее.
– Какие еще бриллианты?! Что вы наплели?! – Он легонько встряхнул меня, весь пунцовый от злости.
– Ну, я думала, так эффектней будет, – соврала я в ответ.
– Дура набитая! – бросил мне Степан из-за спины шефа.
– А тебя вообще не спрашивают! – рявкнул на него Лев Владимирович, и мне: – Вы что, думаете, что после всего этого цирка, который вы там устроили, я возьму вас на работу?!
– Ага. – Мой ответ заставил его отступить с изумлением.
– Что? – спросил Лев Владимирович не своим голосом.
– Ну представляете, сейчас ваше интервью покажут по телевидению, – мои губы растянулись в улыбке, – так называемые пираты решат, что вы без охраны, да еще эти бриллианты, про которые упоминалось. Думаю, на вас набросятся за первым же островом. Тогда моя помощь будет не лишней.
– Евгения, а вы плавать умеете? – вежливо осведомился Пахазник.
– Да, конечно, – кивнула я, делая вид, что не понимаю, куда он клонит.
– Степан, проводи девушку, – распорядился Пахазник и посторонился.
Парень бросился вперед, но, получив удар по ноге, упал передо мной на колено. Тут же я использовала прием из техники оперативного карате, называемый «удар из пустоты». Со стороны казалось, что я просто хлопнула Степана открытой ладонью по уху, но он от этого «невинного» хлопка упал на палубу без сознания. Сила удара была сознательно ослаблена мной, и парень остался жив. Круговым ударом ноги я вырубила охранника, подскочившего сзади, а последнего из нападавших сразила электрошоком.
– Теперь нам больше никто не помешает, – подмигнула я Льву Владимировичу, – что скажете? Видите, на что способна ваша охрана? Кажется, есть повод задуматься.
– Да, вы правы, – почесал подбородок Пахазник, – а я вас недооценивал.
– Кстати, а куда мы плывем? – Я огляделась по сторонам. Набережная и городские кварталы скрылись из виду за поворотом. Яхта в этот момент проходила мимо водозабора.
– Я приказал плыть вниз по реке, – ответил он.
– Я вижу, что вниз, но куда?
– Я сказал вниз, и все. Будем плыть, пока не надоест, – проворчал Пахазник. Затем помолчал и спросил: – Вы что, думаете, что эти горе-пираты посмеют напасть на мою яхту?
– А на кого им еще нападать? Вы рисковали каждый раз, когда отходили от причала клуба. Рано или поздно это все равно случится, и ваши пути пересекутся. – Я протянула руку и помогла очнувшемуся Степану подняться. Парень смотрел на меня с ненавистью, но помощь принял.
– Извини, но мне не хотелось сегодня купаться, – призналась я ему. Двое других телохранителей тоже поднялись. Один ощупывал ребра, то место, куда я угодила ему ногой. Второй потрогал ожог на шее от электрошока, поморщился и тихо выругался.
– Знаете, Евгения, я все-таки надеюсь, что наши доблестные правоохранительные органы схватят этих отморозков раньше, чем наши пути пересекутся, – сказал задумчивый Лев Владимирович.
– Надеяться, конечно, можно, только, как говорится: на Бога надейся, но и сам не плошай, – ответила я, оперлась о борт и подставила лицо ветру. – Раньше я думала, что эти пираты – просто придурки, которые ничего не смыслят в грабежах, но теперь вижу, что не все так просто. За ними кто-то стоит, а в своих действиях банда руководствуется четким планом. Мне кажется, что конечная их цель – вовсе не обогащение. Они устраивают публичные акции, работают на публику, поднимают вокруг себя шумиху и волну слухов. Более того, я даже уверена, что нападение на вашу яхту давно стоит в их планах. Но теперь, увидев интервью, они их скорректируют, потому как чуть позднее это будет для всех логично и ожидаемо.
– Честно сказать, вы пугаете меня, – признался Пахазник. Он действительно выглядел испуганным и растерянным. Лицо стало бледным, глаза забегали. Бросал взгляды по сторонам и теребил четки, которые были у него в руках. – Не нравится мне все это, может, повернем назад?
– И что же, вы так и будете прятаться от них? – спросила я с насмешкой. – Я предлагаю вам такой вариант. Мы плывем, находим укромную бухту и бросаем там якорь. Вы спускаетесь вниз в каюту и сидите там. А я с вашими парнями остаюсь здесь, наготове. Включаем громко музыку и ждем. Отбить атаку для нас четверых не составит труда, так как соотношение получается четыре к девяти. Естественно, нападать всегда труднее, чем защищаться. Еще, насколько я знаю, все они непрофессионалы. До этого их акции удавались лишь за счет фактора внезапности. Сейчас на Волге все, кто мог, вооружился, и поэтому им будет намного тяжелее сделать что-либо. Попадись кто-то из их шайки, поимка остальных станет делом техники. – Я развернулась лицом к Пахазнику и улыбнулась ему: – Только представьте, Лев Владимирович, мы захватываем одного из них, выбиваем признание и сдаем ментам. Вы после этого станете местным героем, человеком, покончившим с бандой, державшей в страхе всю округу. Вам, может быть, даже памятник отольют из бронзы.
