Можно предположить, что Мария Луиза живет где-то здесь и встреча проходила у нее.
- Может, они к ней перебазировались с Фобур Сен-Дени, когда там жарко стало.
Посидели молча, каждый пытался осмыслить скудные результаты ночного допроса.
- По-моему, - заговорил наконец Баум, - у нас есть одна зацепка. Маленькая, правда! О том, что Хаан у нас, его приятели наверняка знают. Судя по тому, как быстро они заполучили его машину, это им стало известно почти тогда же, когда и нам. А раз так, то, стало быть, им известно и место, где его увидели, тот же человек сообщил. Значит, если Мария Луиза живет поблизости и встречи проходили у нее, то эти люди должны бы убраться оттуда немедленно и замести следы...
- Кроме самой Марии Луизы - ведь она там живет.
- ...если, конечно, они не совершат ошибку, - продолжал Баум, он, казалось, не слышал слов Алламбо и беседовал сам с собой. - А они эту ошибку совершить могут - ведь целых четыре месяца действовали вовсю, и им с рук сходило: ни единой неудачи, ни одного ареста, кроме инцидента с Жан-Полем Масэ, да и тот им на пользу обернулся. А теперь вот этот случай. Они могут рассчитывать, что мы их убежища не обнаружим. Не станем снова проводить облаву: в прошлый-то раз она никакого результата не дала.
- Мы и не станем, - сказал Алламбо.
- Точно. Их догадка правильна. Я полагаю, они не тронутся с места. Надеюсь, удастся убедить в этом наше начальство...
Он развернул на столе карту, карандашом очертил окружность, центр которой помещался там, где мост Мирабо выходит на набережную, метрах в семидесяти пяти от того места, где замечен был белый "рено".
- Где-то здесь, - показал он, - живет наша Мария Луиза. И все, что нам остается, - прочесать этот квартал. Надежды мало, но все же лучше, чем сидеть сложа руки.
- Не намного лучше, - проворчал Алламбо. - У нас есть фото той, что приходила в больницу, покойника Хаана и Масэ, а также описание белой машины. Это все.
Уж если контрразведчика прижмут как следует, то он способен на великие свершения. Теперь, когда его загнали в угол, Альфред Баум это доказал. Позже, несколько лет спустя, он любил рассказывать об этом как о самой красивой и элегантной операции за всю историю работы департамента безопасности.
- И всего-то понадобилось четырнадцать часов! - с торжеством сообщал он каждому, кто соглашался его послушать. - Мы плюнули на финансовые соображения, поотрывали всех от работы, разбили несколько семей и, кажется, создали новые, прямо у нас в отделе. Главное, чтобы цель была общая, это единственный способ действия, если уж припечет. - В этом месте он делал паузу и улыбался самой хитрой из своих улыбок. - А ведь утром того дня я был в полном отчаянии - до парада оставалось всего пять дней.
Если по пунктам, то это выглядело так:
- владельцам трех газетных киосков в квартале было предложено поехать отдохнуть куда-нибудь на недельку, а за них поработают другие;
- кассирш на станции метро "Порт Жавель" заменили на время дамы из отдела, а штат уборщиков на этой станции был увеличен на две персоны. Оперативникам работа показалась не более утомительной, чем их собственная;
- квартал внезапно стал местом притяжения влюбленных. Они обнимались на мосту Мирабо. Они целовались в машинах на стоянках. Они неустанно прогуливались по набережной;
- двое оперативников стали мусорщиками и, хотя труд их не оплачивался, усердно чистили здешние вонючие помойки, проклиная свою судьбу;
- одетые весьма разнообразно, сотрудники и сотрудницы отдела прогуливались по кварталу, занятые чтением газет или, безусловно, интересным разговором, у некоторых были сумки с продуктами;
- почтенная матрона, лет тридцать просидевшая в архиве на улице Соссэ, превратилась в цветочницу - ее здоровенную корзину пополнял на рынке разъяренный сержант полиции, который никогда не предполагал, что ему поручат такую, с позволения сказать, работу. Но матрона была в восторге от новой должности и обосновалась у самого входа в метро, спрятав радиопередатчик в своей необъятной юбке.
- Ну, мы сделали все, - доложил Баум обеспокоенному Вавру. - Если что упустили, так дополним, я человек не гордый. Правда, квартал и так битком набит нашими.
Вавр вздохнул:
- Надеюсь, на сей раз повезет. Столько сделано, должна же быть хоть когда-то удача, мы ее заслуживаем.
- Еще мы могли бы Хемминга, он же Феликс, арестовать, - задумчиво предложил Баум.
- И часа не пройдет, как посольство кинется его спасать. Ну и что будет? Дипломатический скандал. Заголовки в газетах во всю страницу. Вопли из Вашингтона, а уж тут у нас какие вопли! Нет уж, такого лучше не надо!
- Я это и ожидал услышать. Но у нас на этого субъекта столько всяческих данных, что его дважды повесить можно.
- Дело не в нем. Дело в том, что такой скандал с политической точки зрения сейчас невыгоден. Забудем о Хемминге!
- Все-таки мне кажется, что было бы разумно посвятить президента в его делишки.
- Да ведь ничего не докажешь.
- Я мог бы связать его деятельность с тем, что делал Рене, а Рене был связан с Масэ, который передал в "Юманите" секретные документы. Звенья этой цепочки прочные, суд счел бы аргументы вполне убедительными. Но о суде, кажется, и речи нет?
- Я подумаю обо всем этом, Альфред, но мне сама идея пока не нравится. Что у тебя есть конкретно против Хемминга? Если дойдет до объявления его персоной нон грата, то мне понадобятся данные.
- Я их пришлю. Я написал резюме по его досье, этого достаточно. Но мы еще к этому вернемся.
В дверях он обернулся:
- Пожелайте мне удачи.
Совершенно секретно.
Информация из архива контрразведки о Рольфе Уолдо Хемминге.
Родился в Монреале (Канада) 9.8.1925 г., мать - уроженка Канады, отец американец. Гражданин США.
Учился в государственных школах в Монреале и Бостоне, изучал конституционное право в Гарвардском университете. Закончил summa cum laude* в 1949 г.
______________
* По всем предметам с отличием (лат.).
Карьера. В 1950 г. стал членом коллегии адвокатов. Очевидно, в 1951 г. завербован ЦРУ. Ему протежирует Джеймс Энглтон - специалист по тайным операциям. Первая заграничная служба - в Тегеране в 1953-1954 гг., покинул Иран через месяц после путча, сместившего левое правительство и поставившего у власти шаха Пехлеви. В 1953-1962 гг., по всей вероятности, замешан в политических кризисах в Сирии и Ираке. В Конго с 1962 по 1965 г. - до того момента, как к власти пришел генерал Мобуту.
Сведения о деятельности между 1966 и 1975 г. скудны. Одно время работал в Вашингтоне, в разные годы - в Никарагуа и Сан-Сальвадоре. В 1975 г. назначен советником по культуре в посольстве США в Париже. Активно сотрудничает с конгрессом "За свободу культуры" и радиостанцией "Свободная Европа". Вероятно, осуществляет связи между этими организациями и ЦРУ.
Политические взгляды. Характеризуется как "ястреб" - сторонник самой жесткой политики по отношению к СССР и ужесточения антикоммунистической деятельности в Западной Европе. В частности, считает большим злом социалистические партии - по его мнению, они открывают дорогу к коммунистическому правлению. Симпатизирует крайне правым партиям и группировкам. Сведения почерпнуты из разговоров и отзывов его сотрудников. Никаких непосредственных контактов с правыми экстремистами не прослеживается.
Личные качества. На протяжении всей жизни - гомосексуалист, без долгих и прочных связей. Увлекается красивыми молодыми людьми 18-28 лет, но возраст может быть и другим. Время от времени появляется с приятелями такого рода в самых дорогих отелях: его доходы позволяют делать подобные траты.
Владеет английским, французским, итальянским, арабским, немного испанским.
Контакты: министр обороны, министр заморских территорий, префект полиции, председатель Парижского коммерческого банка, ряд контактов в коммерческих и финансовых кругах плюс множество знакомств в мире искусства.
Заключение. Возможно, Хемминг проводит собственную политику, которая выходит за рамки деятельности ЦРУ. Возможно, что руководству ЦРУ известна далеко не вся его деятельность. Судя по тому, что Хемминг - один из немногих заметных сотрудников, которым удалось уцелеть после кризиса во время и после президентства Никсона (тогда уволен был даже Джеймс Энглтон), у Хемминга есть какой-то могущественный покровитель. Если это так, то, видимо, в его департаменте об этом не знают. Как бы то ни было, следует признать, что если мы попросим выслать его из страны, то и ЦРУ, и посольство США не сочтут наши доводы убедительными и из принципиальных соображений откажут нам в просьбе. Если же мы будем настаивать, то это немедленно скажется на положении сотрудников французского посольства в США, соответственно пострадают интересы Франции.
Подпись: Баум. См. досье № у/Н 8101877, Хемминг Р.У.
Фото: имеется. Отпечатки пальцев: только правой руки. Запись голоса: имеется. Сведения получены от: список осведомителей имеется. Качество информации: с момента прибытия во Францию - хорошее, за предыдущий период мало конкретных обоснованных деталей".
