Но тут настигла их погоня.
Купца и его дочь схватили и привели в замок.
Дракула встретил их, багровый от гнева.
– Я велел тебе ждать моего решения, а ты посмел ослушаться! – закричал он на купца. – Ты знаешь, как я поступаю с ослушниками! Готовься же к смерти!
Но тут к ногам его бросилась Мария:
– Выслушай меня, государь!
Дракула увидел ее зеленые глаза, переполненные слезами, ее золотые волосы и смягчился:
– Говори, девушка.
– Отец сказал мне, что ты хочешь моей любви. Но разве можно получить любовь силой? И разве можно получить любовь, заплатив за нее смертью? Отец дороже мне всех людей на свете, и если ты казнишь его – никогда я не смогу полюбить тебя. Если ты казнишь отца – казни и меня вместе с ним.
Дракула застонал, схватился за голову и воскликнул:
– Ты победила меня, девушка! И ты победил меня, торговец! Отдашь ли ты мне дочь в жены по святому христианскому обряду?
– Почту за честь, государь!
– А ты, Мария, выйдешь ли за меня?
– С радостью, государь!
Тогда Дракула позвал в свои покои простого священника из церкви Святого Фомы и велел ему обвенчать его с дочерью купца.
И священник обвенчал их втайне от митрополита, втайне от бояр и военачальников.
И Дракула поселил Марию в отдельной башне своего замка и каждый день навещал ее, и каждую ночь проводил в ее башне, и был с нею счастлив. И Мария была с ним счастлива, только одно ее удручало: что встречается с ней Дракула тайно, как с любовницей, и никто в замке не знает, что она – его законная жена, венчанная с ним по христианскому обряду. Но Дракула о том и слышать не хотел, он говорил, что перед Богом они муж и жена, и Мария понемногу смирилась. И через год она родила дочь.
Поздним утром следователь Малашкин отправился в агентство недвижимости «Инститорис» с твердым намерением вывести на чистую воду если не всех, то хотя бы двоих его сотрудников. И получить вразумительный ответ, что они делали в том злополучном доме, что находится вблизи деревни Тарасовка.
Он припарковал машину возле бизнес-центра «Магистр» и вошел в просторный вестибюль.
– Вы куда? – обратился к нему кудрявый молодой человек за стойкой, ничем не показывая, что узнал Малашкина. Физиономия у него по-прежнему напоминала баранью морду.
– В агентство «Инститорис»! – ответил Малашкин на ходу.
– Они переехали! – бросил молодой человек нелюбезно.
– Куда? – Малашкин от неожиданности встал на месте как вкопанный.
– Не знаю, не могу вам сказать, – парень смотрел неприветливо и голову наклонил, как баран перед новыми воротами, – они не оставили ни адреса, ни телефона… Эй, вы что?
Малашкин одним шагом приблизился к стойке и схватил администратора за плечо.
– Ты мне лапшу на уши не вешай, – прошипел он, – как это «они переехали», если вчера еще об этом и знать не знали?
Молодой человек попытался вырваться, но неудачно. Плечо как будто сжали стальными тисками, он увидел посетителя вблизи и понял, что за гнусными очочками и жидкими волосиками скрывается человек сильный, жесткий и безжалостный, если нужно.
– Сам не понимаю, – он поник головой и стал похож на барана, который узнал, что назавтра у хозяина ожидается много гостей на шашлык, – рано утром бежит от них эта…
– Эльвира? – понимающе усмехнулся Малашкин, отпуская многострадальное плечо администратора.
– Ну да, она говорит, что переезжают они, и чтобы я никому про это не говорил. И еще что-то пробормотала, руками вот так сделала и ушла… А так бы я разве посмел с полицией спорить…
– Я следователь прокуратуры, – напомнил Малашкин.
– Тем более… – проблеял молодой человек.
Но Малашкин этого уже не слышал, он побежал в офис под номером двадцать восемь, где буквально вчера находилось подозрительное агентство недвижимости «Инститорис». И застал там полупустую комнату, где на полу валялись рассыпанные бумаги, в углу были сложены оставшиеся папки, столы сдвинуты к стене, а вся офисная техника исчезла, стоял только посредине ксерокс.
Пока Малашкин горестно обозревал комнату, открылась дверь, и вошли два грузчика. Были они в фирменных синих комбинезонах, с виду аккуратные и непьющие. Не обратив внимания на Малашкина, грузчики взялись за ксерокс и потащили его к выходу. Но младший споткнулся о папку, некстати валявшуюся на пути, и выронил свой угол. Старший тоже не удержал, и ксерокс свалился ему на ногу.
Перед тем как снова взяться за ксерокс, старший грузчик высказал младшему все, что он думает о нем самом и о его родственниках примерно до четвертого колена. Малашкин вышел в коридор и подождал грузчиков у лифта. Они сели в подъехавшую кабину, а он побежал вниз по лестнице. Да так быстро, что успел заметить, куда они повернули в холле.
– Я ж вам велел по черной лестнице носить! – сердито крикнул администратор, но грузчики и на него не обратили никакого внимания.
Они пересекли холл и скрылись за дверью служебного входа. Малашкин устремился за ними и осторожно выглянул наружу. Посреди двора грузчики препирались с худенькой бесцветной женщиной, одетой подчеркнуто скромно – джинсы, туфли без каблуков, серенькая неприметная курточка… Волосы причесаны гладко, на лице никакой косметики, даже губы не подкрашены.
– Ну-ну, – усмехнулся Малашкин, вспомнив, в каком виде была Эльвира вчера в том злополучном доме.
Эльвира же, добившись от грузчиков понимания, махнула рукой в сторону ворот и пошла вперед.
Там за воротами стояла «Газель». Грузчики забросили в кузов ксерокс и сели в кабину. Эльвира поглядела им вслед и пошла вдоль забора, что отгораживал двор бизнес-центра от соседнего двора. Малашкин вспомнил, что за забором находится помещение старого склада, каких осталось еще много на Обводном канале. Эльвира отодвинула две доски в заборе и проскользнула туда. Малашкин немедленно бросился следом, и только быстрая реакция помогла ему запомнить нужные доски.
Удвоив осторожность, он просунул голову в соседний двор и едва успел увернуться от сильной ладони, которая норовила ударить его по шее. Малашкин тут же убрал голову и вылез в соседний двор вперед ногами. Мигом крутанулся вокруг своей оси и уклонился от удара ногой в солнечное сплетение.
– Что вы себе позволяете? – прохрипел он, кружа вокруг Эльвиры. – Я все-таки лицо официальное, могу документы показать…
– Ах, это вы… – протянула Эльвира, снова превращаясь в малозаметную тихую женщину, на первый взгляд не стоящую никакого внимания. – На каком основании вы меня преследуете?
Малашкин так разозлился, что хотел гаркнуть ей в лицо, что такая чувырла ему и даром не нужна, но вовремя вспомнил, что находится при исполнении.
– Я вас не преследую, а веду за вами наружное наблюдение, потому что вы уклоняетесь от разговора. С чего это вы так скоропалительно свернули дела? И куда собираетесь бежать так стремительно?
– Мы просто переезжаем в другой офис… Имеем полное право.
– Допустим. Мне нужно срочно поговорить с вашим начальником… как его…
– Виссарионом Григорьевичем? Он на больничном.
– Вот как? – Малашкин поднял глаза и посмотрел на Эльвиру поверх очков.
Очевидно, она заметила в его взгляде что-то такое, что посчитала серьезным. Но сдаться на милость победителя ей мешала преданность начальнику. Она сжала губы, так что они превратились в узенькую бледную ниточку, и поглядела на следователя твердым взглядом.
«Мне бы такую сотрудницу!» – позавидовал Малашкин.
– Ладненько! – почти весело сказал он. – Но вы-то не на больничном, так? Стало быть, я сейчас быстренько везу вас в отделение, а там задерживаю на двое суток. Пока, – он поднял палец вверх. – А потом предъявляю обвинение и оформляю на неопределенно долгий срок до суда. Сами знаете, сколько у нас суда ждут.
Эльвира и бровью не повела, чему Малашкин нисколько не удивился. Кремень, а не женщина!
– Знаю, что не испугались вы моих слов! – заговорил он и даже отважился подойти к Эльвире ближе. – Знаю, что ради своего неистового Виссариона готовы вы, храбрая женщина, сидеть в камере хоть год! Но! – он снова поднял вверх палец. – Время… время, время, которого у вас катастрофически не хватает!
– С чего вы взяли? – криво усмехнулась Эльвира.
– А с чего вы забегали, как муравьи в муравейнике, когда мальчишки туда палку сунут? – непритворно рассердился Малашкин. – Или как крысы под отравой? Вам как больше нравится?
– Да в чем вы меня обвиняете? – Малашкин с удовлетворением отметил в голосе Эльвиры легкую панику, как видно, насчет времени он угадал.
– А незаконное проникновение в чужой дом? – вкрадчиво напомнил он. – Отмычечки-то вы там позабыли, а на них ваши отпечаточки имеются. И мебель поломали, стекло разбили, на полу чего-то нацарапали – стало быть, порча имущества. Отправление культа, все эти ваши черные свечи и завывания – приди к нам, Ариэль!
– Анаэль, – поправила Эльвира.
