– Да какая разница. Эти ваши законы. Ваш кодекс. Стукач есть стукач. И в моих кругах они исчезают. Иногда вместе с адвокатами.
Он уставился на меня ледяным взглядом. Таких темных глаз я, пожалуй, ни у кого не встречал, за исключением своего сводного брата. Потом Мойа расслабился, увлекся текущими вопросами, и его голос изменился: из стопроцентно угрожающего стал по-товарищески лояльным.
– Итак, мистер Холлер, что мы должны сегодня обсудить?
– Я хочу поговорить про пистолет, который обнаружили у вас в номере во время ареста.
– Пистолет был не мой. Я повторял это с самого начала. Никто мне не верил.
– Но меня с самого начала рядом не было – по крайней мере, рядом с вами. Хотя я почти уверен, что вы говорите правду.
– И вы что-нибудь сделаете?
– Собираюсь попробовать.
– Вы осознаете, что поставлено на кон?
– Я осознаю, что люди, вас подставившие, не остановятся ни перед чем, чтобы сохранить свои злодеяния в тайне, потому что проделали такое не только с вами. Они уже убили Глорию Дейтон; нам придется быть очень осмотрительными, пока не попадем с этим делом в открытый суд. А уж когда попадем, им будет значительно сложнее уйти от ответственности, их уже не спасет ни значок, ни сумрак ночи.
Мойа кивнул:
– Глория для вас много значила?
– Было время. Сейчас мне важно лишь то, что мой клиент сидит в окружной тюрьме и его обвиняют в убийстве, которого он не совершал. Я должен его вытащить. Поможете мне, и я, естественно, помогу вам. Устроит?
– Устроит. И не волнуйтесь – мои люди вас защитят.
Я ожидал, что он может сделать подобное предложение, но не был заинтересован в такого рода покровительстве.
– Думаю, у меня все будет нормально, – сказал я. – У меня тоже есть свои люди. Хотя… мой клиент находится в спецмодуле в Центральной мужской тюрьме в Лос-Анджелесе. Не удастся найти там кого-нибудь, чтобы за ним присмотреть? Наш противник может сообразить, что дело движется к суду, на котором откроется куча секретов. И поймет, что лучший способ избежать этого – избежать суда.
– Нет клиента, нет и суда, – согласился Мойа.
– Вы все поняли правильно.
– Тогда я позабочусь о его безопасности.
– Спасибо. И пока вы в деле, на вашем месте свои меры защиты я бы тоже удвоил.
– Хорошо.
– Теперь обсудим тот пистолет.
Я перелистнул страницы блокнота назад, к выпискам из протокола суда. Освежил в памяти информацию и потом взглянул на Мойю.
– Итак, на суде полицейский, производивший арест, описал, как он вошел в номер, арестовал вас, а потом обнаружил пистолет. Вы находились в комнате, когда его нашли, или вас уже вывели?
Мойа кивнул:
– Номер был двухкомнатным. На меня надели наручники и усадили на диване в гостиной. Надо мной стоял мужчина с пистолетом, пока остальные обшаривали комнаты. В комоде в спальне обнаружили кокаин. Потом сказали, что нашли пистолет. Полицейский вышел из спальни и показал мне пистолет в полиэтиленовом пакете, а я сказал, что он не мой. Он ответил: «Теперь твой».
Я записал пару фраз и заговорил, не отрывая взгляд от блокнота:
– Это был тот полицейский из Лос-Анджелеса, который давал показания в суде? Офицер Роберт Рамос?
– Да.
– Вы уверены, что он сказал «Теперь твой», когда вы сообщили, что пистолет не ваш?
– Так и сказал.
Отлично. Это были показания с чужих слов, и поэтому их могли не учесть в суде, но если Мойа говорил правду – а я в это верил, – тогда получалось, что Рамос знал о том, что пистолет подбросили. Возможно, его проинструктировали, что нужно искать под матрасом.
– На суде не представили никаких видеозаписей обыска. Вы не припоминаете, был ли кто-нибудь с камерой?
– Да, меня снимали. И весь номер снимали. Они меня унижали. Заставили снять одежду для досмотра.
Это меня заинтересовало. У них было видео, но его не стали использовать в суде. Почему? Что было на той записи, что не позволило продемонстрировать ее присяжным? Как унижали Гектора Мойю? Возможно. Но скорее всего что-то еще.
Я сделал еще одну пометку в блокноте и перешел к следующему пункту:
– Вы когда-нибудь бывали в Ногалесе, штат Аризона?
– Нет, никогда.
– Уверены? Ни разу в жизни?
– Ни разу.
По свидетельству Марко, данному в суде, он получил отчет из Бюро контроля алкоголя, табачных изделий и огнестрельного оружия. Из него следовало, что под матрасом нашли пистолет «гардиан» 25-го калибра. Изначально он был приобретен в Колорадо человеком по имени Бадвин Делл, который затем продал его на оружейной выставке в Ногалесе, за пять недель до того, как оружие обнаружили в номере Мойи. Делл не являлся дилером с федеральной лицензией, поэтому ему разрешили продать пистолет, не наводя справки и пропуская период ожидания. Единственное, что требовалось при заключении сделки с наличными, это документы, удостоверяющие личность.
Агент из Бюро контроля алкоголя, табачных изделий и огнестрельного оружия, назначенный для помощи Межведомственной рабочей группе по борьбе с картелями, был отправлен в Литлтон, Колорадо, чтобы допросить Делла и провести процедуру опознания. Делл по фотографии узнал в Гекторе Мойе покупателя, который приобрел оружие в Ногалесе. А в его приходной книге была сделана запись о продаже человеку по имени Рейналдо Санте. Это имя, в числе многих других, оказалось на многочисленных фальшивых удостоверениях личности, обнаруженных в комнате, где арестовали Мойю.
На суде Делл оказался ключевым свидетелем: он привязал Мойю к пистолету и фальшивому удостоверению личности, обнаруженному в его вещах. А заявление Мойи, что пистолет с удостоверением были подброшены полицией, присяжным показалось нелепостью. Сейчас, зная, что Глори Дейз и Трина Триххх были осведомителями агента УБН, возглавляющего группу по борьбе с картелями, я вовсе не считал это нелепостью.
– Гектор, фальшивые документы на имя Рейналдо Санте… На суде вы заявили, что и пистолет, и документы подбросили в номер копы. Но это ведь неправда?
Перед тем как ответить, Мойа ненадолго задумался:
– Документы были мои. А пистолет нет.
Я кивнул:
– И вы использовал эти документы в предыдущих поездках в Лос-Анджелес?
– Да.
– А когда регистрировались в отелях под именем Рейналдо Санте, вы тоже встречались с Глори Дейз и Триной Триххх?
– Да.
Я отметил кое-что в блокноте. По венам заструился адреналин. Определилась стратегия, согласно которой нужно выстроить дело Лакосса и дело Мойи.
– Ладно, – сказал я. – Пока все идет хорошо. Думаю, с этим можно работать.
– Что еще вы хотите узнать?
– В данный момент ничего. Позже я вернусь, и мы еще побеседуем. Сегодня мне было важно заручиться вашей поддержкой и понять, что мы в состоянии работать вместе. Мне также понадобится, чтобы вы дали показания в суде по делу другого клиента. Мы подготовим письменно зафиксированное свидетельство, и это потом поможет вашему ходатайству. Одно дело вытянет другое. Понимаете?
– Понимаю.
– Вы не откажетесь дать показания? Ваши люди поймут, зачем вы это делаете?
– Я заставлю их понять.
– Тогда с этим закончили. И последнее, хочу дать небольшой совет. Касается Сильвестра Фулгони.
– А, Сильвестри. Пожалуйста.
– Он был очень хорошим защитником, но он больше не адвокат. Помните: все, что вы ему говорите, не защищено законом. Будьте осторожнее с тем, что ему рассказываете. Ясно? Аккуратнее.
Мойа кивнул.
– Хорошо. Да, кстати, чтобы юридически все было правильно, нужно подписать доверенность, которая позволит мне представлять ваши интересы.
Я уже подготовил этот документ. Сложенный в длину, он находился в моем внутреннем кармане. Я незаметно передал его и ручку через стол, и Гектор подписал.
– Так, вроде все. Осторожнее там.
– Вы тоже, Мигель.
Усевшись в «линкольн», я сообщил Эрлу, что можно возвращаться в город.
– Как все прошло, босс?
– Знаешь, Эрл, я много раз бывал в разных тюрьмах у разных людей и сейчас – как никогда удачно.
– Неплохо.
– Да, и весьма.
Я нашел в телефоне список контактов и прокрутил до буквы В. Любопытно, возьмет он трубку, когда мое имя высветится на экране, или нет. Я уже готов был сбросить звонок, не дожидаясь перехода в голосовую почту, когда он наконец ответил:
– Эй, Мик, только не говори, что звонишь, чтобы подкинуть обещанную работенку.
– На самом деле, Вэл, я решил, что ты должен узнать: мы с Фулгони теперь действуем сообща.
– Поверю, когда услышу это от Фулгони, а не от тебя.
– Отлично. Так позвони ему. Однако кое-что мне от тебя нужно прямо сейчас.
– Ну, конечно, нужно. Только я на это не куплюсь, Холлер. Сейчас позвоню Фулгони, и если он одобрит, тогда и обсудим.
– Делай что хочешь, Вэл. Нужно, чтобы ты отправил мне фотографию с Жизель Деллинджер и повесткой, которую ты вручил тогда, еще в ноябре. Помнишь такую? Жизель Деллинджер. И если я ее не получу через десять минут, ты уволен.
