Девушка поняла меня с полуслова. Ей — администратору кафе — неприятности нужны были еще меньше, чем мне. Поэтому, не задавая мне лишних вопросов, она быстренько провела меня узкими коридорами и выпустила через неприметную служебную дверь.
Я оказалась на стоянке. «Чероки» выделялся старомодным дизайном и размерами — на таких машинах давно уже никто не ездил, даже в нашей провинции. На антрацитно-черную крышу успел нападать целый маленький сугроб снега. На подножке джипа сидел Сережа и курил, держа сигарету так, как держат зэки или военные — то есть люди, которым приходится курить тайком или на ветру, — в кулаке.
— Ну, здравствуй, — сказала я, подходя ближе.
— Быстро же ты бегаешь! — восхищенно присвистнул Сережа и аккуратно загасил сигарету о подошву. Ага, привык не оставлять после себя окурков, по которым его смогут потом выследить… Именно этот момент я выбрала для того, чтобы ударить мыском ботинка по его коленной чашечке. Сережа охнул и упал на четвереньки. Спустя мгновение я уже сидела верхом на незадачливом охраннике.
— Моя правая рука держит твою правую, заведенную за спину, — скучным голосом проговорила я, как будто мы снова были на занятиях, которые я проводила для ребят из СБ еще совсем недавно. — Если я дерну посильнее, тебе еще долго придется держать вилку в левой. А моя левая рука фиксирует твою шею. Если я проведу один нехороший прием, то сломаю тебе шейные позвонки. Для этого не нужно особой силы, так что я просто тебя предупреждаю. А если я проведу другой нехороший прием, то мозги полезут у тебя из носа, и тебе это тоже не понравится. Так что не дергайся!
Сережа был не только лучшим моим учеником — он вдобавок был еще и очень умным парнем, поэтому дергаться не стал, прекрасно осознавая мои возможности и уязвимость собственного положения.
— Молодец, — сказала я и на секунду ослабила захват — но только для того, чтобы тюкнуть Сережу по затылку. Парнишка безвольно осел в снег. Так, минут на пять я его выключила, поэтому мне стоит поторопиться. Теряя драгоценное время, я оттащила Сережу и посадила его, привалив к стене. Не хватало еще, чтобы кто-то случайно переехал его на парковке…
Я вывела джип со стоянки и понеслась по дороге, постепенно набирая скорость. Ну и серпантин тут у них — не хуже чем в Крыму… И тут у меня зазвонили сразу три телефона — оба аппарата генеральши Качалиной, которые я включила, уходя из кафе, и один мой собственный. Ну, дело понятное, один звонок — это Саша, а вот остальные?!
Держа руль одной рукой, я извернулась и достала сначала свой мобильный. Кто тут у нас? Я взглянула на экран. И джип вильнул, заставив встречную машину издевательски побибикать. Я не стала слушать стандартный текст водителя встречной «Мазды» про «обезьяну с гранатой» и сосредоточилась на дороге.
— Слушаю, — отрывисто бросила я в трубку.
— Женечка, это ты? — услышала я голос моей тетушки Милы. — Женечка, у тебя все в порядке? Я сегодня вернулась, а тебя нет дома! Что здесь творится?! Мне только что звонил Виталик Толмачев и спрашивал о тебе, причем задавал какие-то странные вопросы! Что происходит?! Где ты?!
Работа у меня специфическая. И образ жизни… своеобразный. Поэтому, переехав в Тарасов, я первым делом приучила тетушку, чтобы она не задавала мне вопросов, на которые я все равно не отвечу. Вопрос «Где ты?» как раз был одним из таких. Ну, Толмачев! Заезжие безопасники засекли мое местонахождение меньше чем за сутки! А мэр родного города, видите ли, не может меня найти! Забавно, что тетушка называет мэра Виталиком. Впрочем, у Милы половина Тарасова — знакомые, либо дети и внуки знакомых. Недавно тетушка потрясла меня тем, что схватила за ухо юного гопника, который попытался вырвать у нее сумочку в темном переулке, когда мы возвращались из театра, и пригрозила, что пожалуется его бабушке — билетерше этого самого театра оперы и балета, которую она давно и хорошо знает. Гопник присел, завопил: «Атас!», после чего его и ближайших его сподвижников как ветром сдуло. Так что знакомства у тети самые необыкновенные, подумаешь — мэр…
— Мила, у меня все отлично! — крикнула я в трубку, стараясь, чтобы голос мой звучал правдиво и жизнерадостно. — Я работаю, когда освобожусь — позвоню. Ну все. Целую!
Тетя Мила — единственная из моих родственников, и единственное же мое уязвимое место. Поэтому я начинаю нервничать, если она хоть как-то становится причастна к моей работе…
Теперь проверим второй телефон. О, вот и Саша!
— Здорово, командир! — гаркнула я трубку, проходя особо крутой поворот.
— Ты зачем от нас бегаешь? — строго спросил Саша. — Ведь все равно догоним, ты это понимаешь?
— Понимаю, — весело отвечала я. — Догоните, но в то время и в том месте, где мне это будет удобно.
В трубке помолчали.
— Хорошо. Где и когда?
Все-таки командиру нельзя отказать в деловых качествах! Какой-нибудь урка стал бы вопить, что он со мной сделает, когда поймает. А этот — нет. Ничего личного, чисто деловой подход. Профи!
— Уже совсем скоро. А где — догадайся сам!
И я утопила педаль газа в пол. Курорт остался далеко позади, и машины мне теперь почти не попадались. Пару раз я обогнала какие-то развалюхи (одна оказалась нагружена капустой), да еще проехал рейсовый автобус. Дорога была пуста, и можно было позволить старенькому джипу показать, на что он еще способен.
Третий телефон давно перестал надрываться. Сбавив скорость, я посмотрела на экран. О, звонил господин мэр! Я нажала на зеленую кнопку.
— Евгения, где вас носит?! Я уже решил, что с вами что-то случилось! — заорал мне мэр прямо в ухо. Я отодвинула трубку подальше, а потом вообще включила громкую связь, чтобы освободить руки.
— Здравствуйте, Виталий Михайлович, я тоже рада вас слышать! — поприветствовала я мэра.
Он немного сбавил градус накала и уже спокойнее произнес:
— Мои люди готовы оказать вам помощь. Где вы, Евгения?
— В районе горнолыжного курорта. Еду по трассе в направлении Акатной Мазы. Это деревня на границе с соседним районом. Там расположен санаторий «Чистые ключи», госпожа Качалина находится там. Вы были правы — ее неприятностей хватило бы на пятерых.
— Вы что, оставили Ольгу Христофоровну одну, без охраны?! — возмутился мэр. — Чем вы там вообще занимаетесь, Евгения?!
— Да так. Работу свою выполняю, в меру своего скудного разумения, — ответила я. — Охрана у Качалиной есть, не волнуйтесь. Я буду на месте часа через полтора. Пусть ваши люди подъедут в «Чистые ключи» и ожидают моей команды. Команда — ракета. Красная. Ясно?
Мэр помолчал. Потом осторожно спросил:
— Скажите, Женя, вы всегда возите с собой ракетницу?
— Ничего подобного! — засмеялась я. — Просто я всегда использую то, что оказывается под рукой. В багажнике джипа, на котором я сейчас еду, есть ракетница и три ракеты, вот и все.
Я услышала распоряжения, которые Виталий Михайлович отдавал кому-то в кабинете. Потом он вернулся к телефону. Ну вот, все сделано, теперь остается только ждать. Горы остались позади, теперь шоссе пролегало по равнине. Двигатель ровно урчал, убаюкивая меня. Глаза мои начали слипаться от вида мерно убегавших назад столбов и белых, снежных, неотличимых друг от друга пейзажей по обе стороны шоссе.
— Виталий Михайлович, вы еще на связи? Слышите меня? — позвала я.
— Да-да, Женя, что случилось? — услышала я обеспокоенный голос мэра.
— Случилось, но не сегодня, а месяца два тому назад. Давайте-ка освежим в памяти: насколько близкие отношения связывали вас с семьей Качалиных?
Мэр помолчал, потом осторожно ответил:
— Ну, с Виктором мы учились в школе, с Ольгой познакомились на их свадьбе. С тех пор, как они покинули город, мы почти не общались. Так, ничего особенного. А что?
— Вы готовы ради кого-то из них нарушить закон и рискнуть своим креслом мэра?
— Вы задаете странные вопросы, Женя, — медленно произнес мэр. — Могу ли я узнать, почему?
— Вы помните дело журналиста Яворского? — Я знала, что отвечать вопросом на вопрос невежливо, но куда мне было деваться…
— Яворский… это тот дурачок, пытавшийся опубликовать какой-то дикий компромат на генерала Качалина? Помню: ложь и бред от начала до конца! Не представляю, где он это выкопал? Он еще звонил мне потом и нес какую-то ахинею — что с него хватит, он, мол, готов на любые компромиссы… А что?
Так, с этим все ясно.
— И вы никогда не отдавали приказа — похитить его ребенка из детского сада или избить его самого? Или, скажем, переехать машиной его друга?
— Вы что, госпожа Охотникова, совсем рассудок потеряли?! — Голос мэра зазвучал холодно и жестко, от былого дружелюбия не осталось и следа.
— Ну что вы, Виталий Михайлович, я просто спросила. Я вовсе на вас и не думаю. Я знаю, что вы ничего этого не делали. Зато вы закрыли интернет-издание Яворского, потому что вас попросил об этом ваш друг — генерал Качалин. Но, понимаете, у журналистов, которые будут раскапывать это дело, может сложиться превратное мнение о вашей роли… они могут подумать, что, раз вы закрыли издание, значит, причастны и ко всему остальному.
