Она брела к своему подъезду, глядя под ноги. Когда окликнули, вздрогнула.
– Эй!
Подняла глаза: Илья! Поднялся со скамейки, смотрит на нее.
– Я тебя уже два часа жду. Ты где была?
– Как где? В больнице! – раздраженно ответила она.
– Я так и думал.
Она поднялась по ступенькам, достала ключи. Илья молча шел следом. Они вместе вошли в подъезд, в маленьком лифте поднялись на пятый этаж. Он стоял так близко, что Маша чувствовала его дыхание, а запах его парфюма обволакивал, словно паутина, прилипал к коже. Раньше это ее волновало, но теперь она почувствовала лишь раздражение. Потом вошли в квартиру. У Маши просто не было сил его прогнать, иначе она бы это сделала непременно.
– Если ты рассчитываешь на ужин, у меня ничего нет, – сухо сказала она. – Холодильник пустой.
– Ничего. Чаю попьем. Чай-то есть?
– Да.
– А кофе? – он подмигнул. – Эй, хозяйка! Дай водички попить, а то так есть хочется, что переночевать негде!
– Если ты пытаешься меня развеселить, ничего не выйдет.
Она сняла сапоги, прошла в комнату и без сил опустилась на диван.
– Устала, да?
Он стоял на пороге и смотрел на нее с сочувствием.
– Зачем ты пришел? – раздраженно спросила Маша. – Я же тебе русским языком сказала: праздник кончился! Поищи себе кого-нибудь другого!
– Ну, зачем ты так? – мягко спросил он.
Потом подошел, сел рядом, попытался погладить ее по голове, словно маленькую девочку, она отстранилась.
– Можно я к тебе перееду? – спросил Илья. Маше показалось, что она ослышалась.
– Как-как?
– Я за этим и пришел. Ну не мог же я припереться к тебе с чемоданами? Сначала надо бы у хозяйки разрешения спросить.
– Илья, ты не понял. Моя дочь в больнице. Она может умереть, – ее голос дрогнул. – Я ни о чем другом не могу думать. Отныне вся моя жизнь, год, два, три, я не знаю, сколько это будет продолжаться, но это будет кошмар.
– Я всегда знал, что ты пессимистка, – он вздохнул. – Потому и хочу к тебе переехать. Я много места не займу. – Он огляделся. – И вещей у меня минимум. Полку в шкафу освободишь – и порядок.
– О, Господи! Да зачем тебе это надо?!
– Хочу сэкономить на квартплате, – серьезно сказал он. – Ну, так как, хозяйка? Не откажешь?
– Да делай, что хочешь, – махнула она рукой.
– Тогда я – за чемоданами! – обрадовался Илья и вскочил.
– За какими чемоданами?
– Они внизу, в машине.
– А машина где?
– За углом, на платной стоянке. Я только что договорился с охранником, с декабря это место закрепят за мной. Там, конечно, все забито, но, повезло, елки! – он тронул вихор на макушке. – Охранник – любитель боевиков! Просто тащится от моих сериалов!
– Так ты знал, что я соглашусь!
– Я знал, что нужен тебе, – сказал он уже серьезно. – И, как видишь, оказался прав. Сейчас сгоняю в магазин, приготовлю ужин…
У нее на глаза появились слезы. Потом полились ручьем. Все же, плакать было легче, чем лежать на диване с сухими глазами, глядя в одну точку. Со слезами из души уходила тоска и чувство полной безнадежности. Ей и в самом деле будет легче, если кто-то будет рядом. Потому что самое невыносимое – это одиночество…
…Потом она узнала, что Илья на несколько часов всеми правдами и неправдами вырвался к ней со съемок, которые шли нон-стоп. Он не врал, времени на личную жизнь при таком режиме практически не оставалось. Утром, за завтраком, собираясь на работу, Илья сказал:
– Повезло мне с этим сериалом! Только плату за съемочный день надо поднять. И есть другой проект. Я думал, что не потяну, но теперь… буду сниматься сразу в двух! Небось, не помру! Ты уже знаешь, сколько надо денег?
– Денег на что?
– На лечение.
– Ты хочешь, чтобы я взяла у тебя деньги?! Ни за что!
– Хочешь меня обидеть? – разозлился он. – По-твоему, я только для постели гожусь? Кто я для тебя? Мужчина, с которым ты проводишь время? Думаешь, мне не обидно?
– Зачем ты так, – растерялась Маша.
– Ты знаешь, что у тебя паршивый характер? Это, конечно, хорошо, что ты гордая. Но сейчас ты ведешь себя, как эгоистка. Дают – бери. Больше дают – больше бери. Я же вижу, в каком ты состоянии. Работать не можешь, да и не надо тебе работать. Деньги достану я.
– Но ты же себя загонишь!
– А это вообще не твое дело. Я мужчина – поняла? Как скажу, так и будешь делать.
– Не забывай, что ты мне никто!
– Спасибо, что напомнила! Но я над этим работаю.
– Ты это о чем?
– Много будешь знать – скоро состаришься, – отшутился он. – Ну, все, я пошел. Буду поздно. Если не отвечаю на звонок, значит, я у любовницы.
Он ушел. Маша задумалась. А ведь это он о женитьбе! Неужели Илья готов к тому, чтобы сделать ей предложение? Спасибо, конечно, но… Она-то замужем!
Маша вскочила. Надо что-то делать! Брак с Жорой Бурминым – ее ошибка. И ее срочно надо исправить! И за это тоже она наказана! Ей надо развестись с мужем, которого она не видела вот уже семь лет! Вот когда она исправит все свои ошибки, Соне непременно станет легче! Главное – действовать! Не сидеть на месте, а действовать!
…На следующий день, придя в больницу, она сказала Наде:
– Мне надо уехать на пару дней из Москвы. Как вы без меня?
– А куда уехать?
– Я решила оформить развод. Надо съездить в деревню Грибово, к Жоре Бурмину.
– А ты хоть помнишь, где это?
– Найду! Посмотрю по карте. Я хорошо помню тот поворот, съезд в село и деревянную церковь на холме. Найду того батюшку, который нас венчал, поговорю с ним. Потом найду Грибово. Вы как без меня?
– Мы справимся. А почему такая спешка?
– Спешка? – она грустно улыбнулась. – Это надо было сделать еще семь лет назад! Дело в том… – она порозовела. – Илья ко мне переехал. Ты не думай, я его не звала. Он сам.
– Молодец какой! – с чувством сказала Надя. – Настоящий мужчина!
– Ты думаешь, это хорошо? – засомневалась она.
– А почему же плохо?
– Но ведь Соня…
– Он что, ради себя это делает? – оборвала ее Надя. – Нужна ты ему была со своими проблемами и больным ребенком, если бы ты была ему безразлична? Да ты посмотри на себя! Вот если он тебя такую любит…
– Он ничего не говорил о любви.
– Значит, есть причина. Потерпи. И – езжай в Грибово, в самом деле. Пришло твое время.
Раз Надя благословила – надо ехать! Но как сказать Илье? Она долго мялась, пока не услышала:
– Что это с тобой? Есть новости из больницы? Соне что, хуже?
– Нет. Мне просто надо уехать на пару дней.
– Ах, это… – ей показалось, что он обрадовался. – Конечно, езжай!
– А ты что будешь делать?
– Как что? Работать! Деньги зарабатывать! – с энтузиазмом ответил Илья.
«И даже не спросил, куда я еду!», – мелькнула мысль. Но думать об этом ей было некогда. Сборы много времени не заняли, утром следующего дня, когда Илья еще спал, она выскользнула из дома и минут через пять уже выруливала со двора. На расстоянии вытянутой руки, на переднем сиденье лежала карта.
Задача перед Машей стояла простая: найти Жору Бурмина и попросить у него развода. В крайнем случае, этот развод купить. Если Жоры уже нет в живых (а за семь лет всякое могло случиться), то взять справку о его смерти и стать законной вдовой. Чего уж проще? Она рассчитывала, что за два дня обернется. За день не получится, если только ехать и ночью тоже, но на дворе глубокая осень, день короткий, ночи длинные, того и гляди, начнется снегопад. Маша вспомнила метель, ставшую причиной ее скоропалительного замужества и вздрогнула. Нет уж!
Преимущества езды по трассе на большой машине с мощным мотором Маша поняла сразу. Ее «косметичка» хороша была для города, увы! Но машина брата давно уже была продана, она не хотела на ней ездить, Надя тем более. Выбора не было, и Маша не спеша, ехала по трассе «Дон», надеясь, что к вечеру доберется до места. Где она будет ночевать, не думала. Не все ли равно? Главная ее задача – найти Жору и получить развод.
…Поворот к селу, где находилась деревянная церковь, в которой они венчались, Маша чуть было не проскочила. Сумерки уже сгустились, она с трудом различала дорогу. Место припоминала с трудом, все-таки семь лет прошло! И она теперь другая, и все воспринималось по-другому. При виде церкви невольно почувствовала волнение. К огромному ее разочарованию, там было темно, но потом она заметила свет во флигеле.
Подъехала к воротам и заглушила мотор. Какое-то время сидела в машине, вспоминая ту метельную ночь и свое скоропалительное замужество. Неужели все это было здесь? За семь лет мало что изменилось, разве что постройки обветшали, а ворота покосились. Снега в этом году было мало, погода стояла ветреная, слякотная, и он таял, едва успев коснуться земли. Маша собралась с силами, вышла из машины и побрела к флигелю.
На стук долго не открывали, она уже начала волноваться. Но тут вдруг дверь отворилась, и Маша увидела мужчину средних лет, в рясе, с окладистой бородой и густыми, сросшимися на переносице бровями. Разочарованно подумала: «Не тот».
