– Что есть семья... – философски произнес Козырев. – Несколько чужих людей, скованных цепью тягостных обязательств... Так, по сути.
– Думаешь? А что. Может, ты и прав? У вас, адвокатов, мозги, конечно, варят... Только сволочи вы порядочные, – захохотал он и посмотрел на часы. – У меня встреча. Все. Звони только по тому телефону. И в случае полного порядка, понял?
Чиновник выплыл из кабинета, Козырев налил большой фужер конька, выпил залпом, лишь потом решился придвинуть к себе клочок бумаги с дорисованными нолями. «Ах ты сволочь непорядочная», – прошипел он, быстро встал, надел на лицо непроницаемое выражение и вышел из кабинета. Деловая встреча адвоката завершилась.
Он ехал домой, ни на минуту не прекращая финансовых расчетов. Изъять быстро такую сумму действительно сложно. Вошел в спальню, чтобы переодеться, и с неудовольствием обнаружил, что Варвара, как это часто бывает, валяется среди бела дня в постели. Черт, хоть бы в какую-нибудь парикмахерскую пошла, что ли. Ему необходимо подумать в покое.
– Чего это ты в такую рань? – зевнула она.
– Нужно подготовиться к процессу, – он открыл шкаф и достал чистую пижаму.
– Мне кажется или от тебя действительно пахнет коньяком?
– Да, у меня была встреча с Позняковым в ресторане.
– Хорошая у тебя работа, – потянулась Варвара.
Он посмотрел на нее с явным отвращением. Это, видимо, нервы, но в последнее время она казалась ему просто отталкивающей.
– У тебя тоже, – пробормотал он и хотел пройти в свой кабинет.
– Нет, не уходи, – сказала она. – Знаешь, что мне про тебя сказали? Что ты дешевок любишь. К шлюхам на папиных вечеринках приставал.
– Кто сказал?
– Неважно. Так ты приставал?
– Как раз важно. Видимо, сказал тот, кто наверняка был на этих вечеринках и в дешевках знает толк.
– Вообще-то да, – задумчиво произнесла Варвара. – Так получается. Иначе откуда ему знать.
– Так кому – ему?
– Ладно, не твое дело. Ты все равно правды не скажешь.
– Не мое, говоришь? Вот и я так отвечаю, когда мне рассказывают, что ты спишь с Фроловым. И вроде со Степановым. И еще бог знает с кем.
– Слушай, – вскочила встрепанная Варвара. – Ты что, решил мне все сплетни пересказать? Тогда и я расскажу, что ты к Виктории папиной лез, каких-то стриптизерш обхаживал... Да если это правда, слушай, ты, адвокат великий, ты как пришел к нам без штанов, так без них и уйдешь.
– Я давно ждал благодарности за все, что для вас с матерью делаю. Неизвестно, кто сейчас был бы вдовой Коврова, если б я не отслеживал ситуацию. Если хочешь знать, я даже не раз говорил с тестем на эту тему. В смысле семья – это главное. Он, возможно, меня понял, а вот ты слишком тупая, чтобы понять. Димка Фролов, который тебя с какой-то целью против меня настраивает, он... Как бы он сам не нарвался на собственную подлость. Кстати, шлюхам проходу не дает именно он. Так что с таким шкафом, как ты, он может спать только из деловых соображений. Думаю, уже бумаги готовит, чтоб тебе подсунуть, когда ты ничего не будешь соображать.
Горничная, услышав пронзительный визг хозяйки в спальне, быстро ушла в свою комнату и закрылась изнутри. Варвара будет орать часа два, и потом ей лучше на глаза не попадаться.
Маша Осипова, Сергей и два оперативника приехали к Лебедевым с ордером на обыск в субботу без предупреждения. Вся семья была дома. Геннадий с бутылкой пива сидел перед телевизором, Ольга с мокрой тряпкой в руках ползала в прихожей, Татьяна, которая только выползла из своей комнаты, еще не разлепила щелочки глаз. Ольга затряслась, увидев ордер, Геннадий побледнел, Татьяна смотрела на всех со смешанным чувством злорадства и страха. Ее эмоции были всегда парадоксальными.
Ольга принесла в комнату чемодан с вещами Нины, Маша быстро просмотрела набор девичьих шмоток, бижутерии, мягких игрушек... Потом начался собственно обыск.
– Че ищете, не пойму, – время от времени бормотал Геннадий.
– Если деньги, – хихикала Татьяна, – то вон они – вся кухня в пустых бутылках.
Один из оперов вдруг быстро провел рукой по полу у балконной двери, потом взял со стола нож, немного приподнял линолеум у порога. Появилась на свет довольно большая белая косметичка с красными цветами, из нее посыпались золотые колечки, цепочки, карточки, немного долларов и, наконец, паспорт...
– Нина Григорьевна Вешняк, – прочитала Мария. – Что, собственно, и требовалось доказать. Ольга, вы в курсе, что документы и ценности Нины Вешняк хранились в вашем доме? Вы не знаете, как они попали сюда, под линолеум?
– Я не знаю, – плакала Ольга. – Может, она сама?
– Здесь и проездной на метро, – заметил Сергей. – Бережливый вы человек, Геннадий. Или вы, Татьяна?
– Я? Вы в своем уме?
– Следите за своими выражениями, – заметила Маша. – Мы разберемся, кто из вас бережливый. Но появиться все это тут могло только после смерти Нины Вешняк. Здесь документы, которые должны были быть с ней при жизни.
– Одну минуточку, Маша. Я хотел бы позвонить Артему. Может, он сумеет подъехать. Все-таки он один видел всех... – влез Кольцов.
– Кто видел, кого видел? Что за подстава? – возник Геннадий.
Татьяна и Ольга молча сели на стулья и ждали. Артем приехал через двадцать минут. Он вошел в комнату, быстро окинул всех взглядом и так крепко сжал спинку стула, что у него побелели пальцы рук.
– Сережа, это он, – сказал Артем. – Третий, которого я не мог описать, хотя он стоял лицом ко мне. Но это совершенно точно он. Почему вы его не берете?
– Никуда он уже не денется, – сказала Мария. – Геннадий Лебедев, на выход. Ольга и Татьяна, вы приедете к нам завтра, дадите подписку о невыезде. Необходимы ваши показания.
Артем приехал вместе с ними в отделение. В кабинете Марии он спросил:
– Почему вы у Лебедева не спрашиваете, кто с ним был? Он знаком со Степановым и Николаевым?
– Успокойся, – сказал Сергей. – Сейчас его оформим, получим первые показания, Лебедев должен назвать сообщников, но может и не назвать. А для начала – признаться в убийстве. Или соучастии.
– Николая Ивановича вы выпустите?
– Как только получим признание Лебедева, – сказала Маша. – Артем, спасибо. Не волнуйтесь. Начало положено.
Когда Артем приехал домой, на нем лица не было. Опять пришлось придумывать матери про температуру, внезапную слабость. Пить аспирин, молоко с медом, считать минуты до прихода Юли. Она вошла в спальню, посмотрела на него и сразу поняла:
– Ты не простудился, как мама сказала. Что-то произошло, да?
Он рассказал, они еле дождались ночи, когда Ирина Ивановна выключит телевизор и ляжет спать. А потом прижались друг к другу, как два испуганных ребенка. Их била дрожь, их вновь настигло то страшное, что временами отступало, поскольку разгадка была далеко. Сегодня Артем увидел убийцу. Он уверен, что это так. Он увидел существо, которое на его глазах лишило жизни беззащитную девушку. По крайней мере – участвовало в этом преступлении. И тот факт, что им приходится жить на одной земле с этими чудовищами, окрашивало сейчас все в самые мрачные тона.
Утро наступило внезапно, испугало Юлю, надвинулось на Артема грозовой тучей возможных событий. Он быстро умылся, как всегда в таких ситуациях, не стал завтракать, быстро уехал. На работе сидел неподвижно, глядя на телефон. Нервы не выдержали через несколько часов. Он набрал номер Сергея.
– А я тебе хотел звонить, – сказал тот. – Я сейчас в кабинете Марии, только что закончился допрос... Ну, что... Слушай, хочешь – приезжай сейчас. По телефону все не расскажешь.
Артем примчался через пятнадцать минут. В кабинете молча сидели Маша, Сергей, Александр Васильевич, в углу надулся Онищенко. Сергей подвел Артема к столу, подвинул к нему протокол. Тот попытался прочитать, но смысл ответов и вопросов ускользал от его взволнованного ума.
– Черт. Не могу читать. Ну, что, Сережа?
– Он признался. Не в убийстве, конечно. Но участвовал во всем точно. Описанные им детали совпали с выводами экспертизы. Это тебе точно лучше не читать. В общем, его версия такая. Два человека, которые добивались, видимо, взаимности Нины Вешняк, увидев ее на каком-то выступлении, нашли его, Геннадия Лебедева. Он приезжал регулярно на квартиру за платой. Предложили ему деньги за то, что он выведет девушку в назначенное время во двор. Ну, а дальше в пользу бедных: якобы он не понял, зачем. Но сумма ему понравилась. Вывел ее легко: пришел, когда она была дома, и сказал, что на помойке лежит выброшенный живой младенец. Она, как девушка добрая и доверчивая, побежала... Потому и не взяла ни документов, ни проездного... У помойки ждали эти двое, в машину ее затолкали, в парк привезли... Дальше пропускаем, потом появился ты...
– Он назвал их? Вы их взяли?
– В том-то и дело, что нет. Он утверждает, что понятия не имеет, как этих двоих звать, что видел их два раза, причем поздно вечером... Но в опознании, разумеется, поучаствует: куда ему деваться. За ними поехали, Артем. Ты тоже нужен. Николай Иванович сейчас выйдет, мы его отвезем домой. Мы – в частности, господин Онищенко – принесли ему свои извинения.
