– Но хоть что-то нашли?
– Говорю: глухо как в танке.
– Криминалисты что-нибудь обнаружили?
– Ничего. – Он снял фуражку и вытер платком лоб. – Найти бы тело Свиридовой или человека, которому Сопелкин отдал ее роль… Тогда разобрались бы с этим убийством.
– Дневник прочитали?
– Прочитал. Только ничего полезного в нем не нашел. Кажется, они с Роевым любили друг друга. – Труфанов надел фуражку. – Теперь извини, должен идти.
Дайнека приблизилась к двери методкабинета, и та вдруг распахнулась. Из нее вышла Ираида Ефимовна Гурина. Увидев Дайнеку, она почему-то обрадовалась.
– Вот хорошо… А то я собралась вам звонить.
– Зачем? – удивилась Дайнека.
– Хотела сказать… С дневником действительно вышло нехорошо.
– Теперь это неважно.
Гурина указала рукой на свой кабинет.
– Может, зайдете?
Дайнека с неохотой зашла. Ираида Ефимовна прикрыла за собой дверь.
– Я кое-что вспомнила, – заговорила она шепотом. – Перед самой премьерой «Последней жертвы» я потеряла роль. Лены уже не было, ее все искали, а мне – за нее играть. Я была в панике, и так забывала реплики, а тут – осталась без текста. Потом вдруг вспомнила, Геннадий Петрович говорил, что у него осталась роль Свиридовой. Я попросила, но он сказал: «Ее Голубчик забрал». И ведь я совсем об этом забыла, а тут всплыло в памяти…
– Кто такой этот Голубчик? – спросила Дайнека.
– Не знаю.
– А кто знает?
– Наверное, только Гена, – горько усмехнулась Ираида Ефимовна.
– Спасибо, что рассказали. – Дайнека взялась за дверную ручку.
– Жаль, поздно вспомнила. – Гурина тронула ее за плечо. – Прошу, не думайте обо мне плохо. Я любила Алену и не желала ей зла.
– Хорошо, – сказала Дайнека и вышла из кабинета.
Увидев в конце коридора знакомую спину, она крикнула:
– Слава!
Он обернулся.
– Я тороплюсь!
– Подожди, хотела спросить…
– Ну, – он по-бычьи пригнул голову.
– Можем узнать, когда привозили бетон?
Вячеслав быстро пообещал:
– Хорошо, освобожусь – посмотрю.
– Ты не понял. – Она улыбнулась. – Не сейчас, а в тот, прошлый ремонт.
Он отошел и смерил ее критическим взглядом.
– Ты хоть представляешь, о чем говоришь?
– Думаешь, не получится?
– Ты сумасшедшая, – заявил Вячеслав. – И это не вопрос. Утверждение.
– Нет так нет, – легко согласилась Дайнека. – Как проходит ремонт?
– Без меня, – с нажимом ответил он.
– Почему? – удивилась она.
– Потому что в трюме сейчас ставят двутавр, чтобы снять нагрузку с бетонной колонны, а я тут с тобой любезничаю.
– Прости, – огорчилась Дайнека и с любопытством спросила: – Когда будем ломать?
– Демонтировать, – поправил Вячеслав. – Не знаю. Как дело пойдет.
– Ну, извини, не буду задерживать. – Дайнека отступила, и он зашагал прочь.
Она посмотрела ему вслед долгим взглядом.
– Голубчик… – сорвалось с ее губ. Она пошла к выходу, повторяя: – Голубчик, голубчик, голубчик…
Дайнека вышла из Дома культуры и пересекла площадь. В раздумье зашагала по улице Ленина, свернула во двор, миновала сквер и вдруг увидела двухэтажное здание, а на нем табличку: «Управление капитального строительства».
– Ага… Это как раз кстати.
В дверь вошел плотный, когда-то мускулистый человек с широкой спиной. Дайнека узнала недавнего пузана из архива.
– Вадим Григорьевич! – крикнула она и бросилась вслед.
Он придержал дверь и, обернувшись, спросил:
– Вы меня?
– Вас.
– По какому вопросу?
– Не помните? Я приходила вчера с Арзамасцевым.
– Ах, да… – Он оглядел ее. – Вчера на вас было другое платье. Как здоровье Олега Николаевича?
– Думаю, что нормально.
– Кстати, – лукаво прищурился Вадим Григорьевич, – кем вы ему приходитесь?
– Он друг моего дяди, – по привычке соврала Дайнека.
– А кто ваш дядя?
– Василий Дмитриевич Труфанов.
– Начальник Управления внутренних дел? – Пузан побледнел и тут же уступил ей дорогу. – Пожалуйста, проходите.
Они поднялись на второй этаж и остановились возле его кабинета.
– Прошу. – Он распахнул дверь.
Дайнека вошла.
– Чем еще могу быть полезен?
– Это дурацкая просьба…
Он ухмыльнулся.
– И здесь вы не будете исключением. Так что там у вас?
– Мне нужно узнать, когда привозили бетон.
– На объект? – Вадим Григорьевич быстренько сориентировался. – Это в техотдел или на бетонный завод. Попросите, пусть посмотрят заявки.
– Дело в том, что я не знаю, где бетонный завод. Да и вряд ли там будут со мной разговаривать. Вот если бы вы… Вам-то они не откажут…
Вадим Григорьевич на глазах подобрел.
– Насколько я понимаю, объект – это Дом культуры? – Он взялся за телефон. – Вас интересует конкретная дата?
– Да. Седьмое апреля тысяча девятьсот восемьдесят четвертого года.
Поднесенная к уху трубка тут же опустилась на рычаги.
– Мне кажется, вы не совсем понимаете. – Он улыбнулся. – Или шутите. Вы решили подшутить надо мной?
– Вовсе нет, – возразила Дайнека. – Мне действительно необходимо узнать.
– Не буду спрашивать, для чего. Мне это не нужно. Но заявляю, что это практически нереально.
– Вы сказали «практически», значит, есть шанс. У вас наверняка там знакомые.
– Где?
– На бетонном заводе.
Вадим Григорьевич поднял глаза к потолку, будто что-то припоминая.
– Ну хорошо, я попробую. – Он опять взялся за трубку, набрал номер и произнес: – Это из УКСа, Кретов беспокоит. Позовите Лидию Одинцову. Да-да… Жду… – Он покосился на Дайнеку и вдруг попросил: – Не могли бы вы подождать в соседнем кабинете?
Она не возражала, прошла в другой кабинет и села на стул. Из-за соседнего стола на нее смотрел хмурый мужчина в жилетке.
– Здравствуйте, – сказала Дайнека.
– Приветствую… – минуты две он просидел, глядя перед собой, потом поднял трубку.
– Я только что вам звонил. – Мужчина покосился на нее. – Меня интересуют аксессуары для автомобиля «Акцент». Да… Да… Вы уже говорили. Угу…Угу… Коврики? – В этот момент на столе зазвонил другой телефон. Мужчина с раздражением взял трубку, выслушал и громко сказал: – Сроки сдачи объекта – это у вас. Меня они не касаются. Не мешайте работать! – И бросив трубку, вернулся к своему разговору: – Мы остановились на ковриках… Да. Да. Насколько они оригинальны? Саратовские? Ну, нет. Эти не подойдут. Что еще можете предложить?
Дайнека какое-то время наблюдала за ним, потом, потеряв интерес, отвернулась.
В дверь заглянул Вадим Григорьевич.
– Прошу вас…
– Поговорили? – спросила она, как только перешла в его кабинет.
– Вроде не отказали, но эти документы нужно искать. Возможно – в архивах. Как только мне сообщат, я тут же перезвоню.
Он намеренно не садился за стол, рассчитывая, что так она быстрее уйдет. Дайнека приняла этот посыл и направилась к двери, сказав на прощание:
– Спасибо.
– Мое почтение дядюшке. – Вадим Григорьевич осторожно прикрыл за ней дверь.
– Василий Дмитриевич… Можно к вам? – Дайнека заглянула в кабинет полковника Труфанова. – Здрасьте…
Он ответил со своего места, не поднимая головы от бумаг:
– Виделись.
– Мне очень нужно.
– Нужно – это не здесь.
– Какой же вы все-таки…
– Какой? – Труфанов поднял голову, нажал на какую-то клавишу. Дайнека услышала его голос у себя за спиной:
– Почему без доклада?
– Это же ваша племянница… – ответила секретарша.
Он проворчал:
– Втерлась в доверие… Ну, заходи.
Дайнека влетела в кабинет, как будто кто-то перерезал веревку, на которой ее держали.
– У меня все сложилось! – объявила она и села напротив Труфанова.
Он спросил:
– Жизнь удалась?
– Вы сегодня колючий.
– Будешь колючим. – Полковник резко отодвинул бумаги. – Ну, говори, что сложилось?
– Помните, я говорила, что Свиридова погибла случайно. Попала под чужую раздачу?
– Помню. И что из этого следует?
– У вас есть время?
Он посмотрел на часы.
– Времени – помойка, но дел еще больше.
– И все-таки вы обязаны меня выслушать, – настаивала она. – Я долго думала, надо ли это рассказывать. Сведения, как у вас говорят, поступили из неофициального источника…
– Уж не от того ли умного человека, которому ты отправила фотографию? – усмехнулся Труфанов.
Дайнека оторопела.
– Откуда вы знаете?
Он постучал пальцем по лбу.
– Есть и у меня серое вещество.
– Кто бы поспорил, – миролюбиво согласилась она.
– И что этот человек тебе рассказал?
– Он рассказал, что в начале восьмидесятых, как раз в то время, когда в хранилище № 20 поступали ящики со спецгрузом, в запасниках самых знаменитых музеев происходили хищения предметов искусства и подмены подлинников копиями.
– Речь идет о картинах? – спросил Труфанов.
– Не только. Это были ювелирные украшения, иконы, серебряная и золотая посуда, обеденные приборы, церковная утварь, портсигары, изделия Фаберже…
