Дверь сопротивлялась недолго. Никому не приходило в голову прятать тома Драйзера и Мопассана за супернадежными замками. Несколько минут – и вот перед ними лестница, ведущая в полуподвал. Там, в просторном помещении, тянулись вдоль всего здания металлические стеллажи с книгами. Сориентировавшись, молодые люди нашли нужное окно и стеллаж напротив.
– Номер ВС-72, – прочитала Рада. – Кажется, он.
Она неуверенно оглянулась. Сейчас девушку пугали и нервировали не столько темнота и противоправность совершаемых поступков, сколько сосредоточенность и целеустремленность Алекса. Рада с опаской посматривала на него и пыталась убедить себя в том, что это просто нервы. Она ведь уже поняла, что в этом странном городе все не такое, как кажется. Чужой человек вдруг стал почти родным, а теперь… теперь стал еще более чужим, чем просто незнакомец в самолете. Ирада вдруг заново оценила его крупное, хорошо тренированное тело, решительность и отточенность движений и осознала, насколько силен и опасен Алекс как противник.
Она стояла столбом посреди хранилища, предаваясь дурацким размышлениям, а мужчина сновал по помещению, ощупывая стены и осматривая каждый сантиметр пола. Оглянувшись на Раду, он нахмурился, в один широкий шаг оказался рядом, встряхнул ее за плечи и приказал:
– Ищи! Не стой столбом! Ищи знак.
Рада повиновалась. Достала фонарик, опустилась на колени и поползла вдоль стены, ощупывая каменные плиты, которыми был выложен пол. Пальцы наткнулись на трещину. Она двинулась было дальше, но что-то в очертаниях темной полоски заставило девушку осветить ее фонариком еще раз.
– Ты что-то нашла? – Алекс уже был рядом. – Точно, это руна, трещина повторяет молнию.
Он достал из кармана нож и, поддев лезвием, поднял отколовшийся кусок камня. Под ним открылось небольшое углубление, и там тускло блеснул металл. Оттерев Раду плечом, Алекс бережно очистил от пыли и грязи металлический кружок, на котором явно теперь читалась руна «лак» – два перекрещенных топорика.
Рада, не дожидаясь понукания, достала из рюкзака печатку и протянула ее молодому человеку. Однако тот заколебался и вдруг сказал:
– Нет, давай ты.
Она пожала плечами, не став раздумывать, что именно движет Алексом: нежелание отбирать у нее радость первооткрывательства или здоровый инстинкт самосохранения, потому как кто же знает, что случится? Рада вставила печатку в отверстие, подвигала немного и почувствовала, что знаки подошли друг к другу, как ключ и замок. Не раздумывая она повернула рукоять, как повернула бы ключ, открывая собственную дверь. Она не заметила, что Алекс отошел подальше.
Он не рассказал Раде о случае, который был ему известен. Однажды, через несколько лет после войны, в одном из фортов нашли подобный замок. Он был вделан в каменную плиту стены и ничем не прикрыт. Немцы покидали город в спешке и не успели все прибрать. Неподалеку валялись несколько трупов и ящики. В ящиках нашли картины, старинные книги и ключ-печать. Никто так и не узнал, в какую сторону человек с погонами подполковника, возглавлявший операцию по поиску ценностей, повернул ключ. Но едва он успел это сделать, как подвал буквально сложился, словно карточный домик, раздавленный тяжелым кулаком. Пол ушел вниз, унося с собой подполковника и нераскрытые тайны. А сверху рухнули тонны камней, земли и кирпича. Позднее, уже в семидесятых, руины просто разровняли бульдозером, забетонировали и построили на этом месте казармы.
Однако сейчас катастрофы не случилось. Сперва вообще ничего не происходило. Однако уже через несколько секунд молодые люди поняли, что слышат негромкий гул, и пол под ногами тоже загудел и задрожал. Испуганные, они отошли подальше, к окнам. Плита с замком и соседняя медленно поднимались, открывая темный провал лаза.
И вот они стоят и как зачарованные смотрят в черную пасть провала.
– Надо идти, давай быстрее. – Алекс очнулся первым и подтолкнул девушку вперед.
– Куда ты так торопишься? – сердито спросила та. Раде было страшно, ужасно страшно. И совсем не хотелось лезть в темную дыру, откуда несло холодом и сыростью.
– Слышишь гул? Механизм продолжает работать. Я думаю, через некоторое время он закроет вход.
– И… и как же мы выберемся?
– Замок должен открываться и с другой стороны.
Рада подошла к отверстию, заглянула внутрь и при свете фонаря увидела металлическую лестницу. Она медленно, спиной вперед, начала спускаться, но когда из люка торчала уже только голова, девушка застыла.
– Ты чего? – недовольно спросил Алекс.
– Ключ! Я не вынула печать из замка!
Тихо ругаясь, он шагнул к плите и выдернул печатку. В тот же миг гул усилился, и плита поползла вниз.
– Алекс! Спускайся скорее!
Но было очевидно, что он не успеет, плита раздавит его большое тело, и Рада закричала:
– Брось мне ключ! Ну же!
В полумраке она не видела его лица, но плита закрылась, печатка осталась в руке Алекса, а Рада стояла, дрожа, вцепившись в холодный металл и всем телом ощущая, как к ней липнет непроницаемый мрак подземелья.
Рада шла по узкому, низкому коридору, освещая путь лучом фонаря. Ей казалось, что она идет уже очень и очень долго, хотя взгляд на часы доказывал, что ее путешествие длится всего лишь час и восемь минут. Ноги дрожали, и Рада то и дело шмыгала носом. И дело было не только в холоде и сырости. Сидя на металлической лестнице под захлопнувшимся люком, она долго плакала. Нет, сперва она стучала в металлический потолок и кричала, звала Алекса. Но он не смог открыть дверь. Ну, то есть Рада решила, что механизм двери не сработал второй раз, потому что даже думать не хотелось, что Алекс просто не захотел ее спасать. Может, механизм и правда заклинило? Устав и охрипнув, девушка разрыдалась. А потом слезы кончились, она посидела еще немного, спустилась по лестнице, которая оказалась довольно длинной, и обвела окрестности лучом фонаря. Справа ход был завален камнями, и оставался лишь один тоннель, по которому она и пошла. Ее начисто перестали интересовать наследство, загадки истории и все остальное. Хотелось выбраться из мрака, увидеть солнышко… ладно, пусть это будет серое и дождливое небо Кёнигсберга – что угодно, только не умереть в этом ужасном подземелье. И Рада брела все вперед и вперед, иногда касаясь стен, чтобы ощутить их каменную влажность. Но в основном она светила себе под ноги – пол был неровный, пару раз она споткнулась и один раз упала. Ушибла ногу, позволила себе отдохнуть и попила воды из бутылки.
Прошло почти три часа. Рада еще два раза присаживалась отдохнуть и больше не позволяла себе пить, экономя воду. И тут ей показалось, что впереди стало чуть светлее. Или глаза привыкли к темноте? Она сделала несколько быстрых шагов и едва не ударилась грудью о решетку, преградившую путь. Сперва Рада опять заплакала, тщетно дергая металлические прутья и чувствуя себя загнанным зверем. Потом немного успокоилась и решительно попыталась взять себя в руки. Нужно думать головой, а не истерить. Так. Направляем фонарь на решетку и рассматриваем ее. Сталь, кажется. Ровный металл, не сильно пострадавший от времени. Прутья очень толстые, и через равные промежутки на них выдавлены значки рун. Она вспомнила рассказ Алекса о покрытых защитными магическими символами воротах, которые преграждали вход в блиндаж коменданта Кёнигсберга, как его там звали. Наверное, это что-то наподобие тех ворот. Но ворота должны открываться. На стыках прутьев имелось довольно много неожиданно декоративных элементов: некоторые, например, были увиты дубовыми листьями. Вот круглые накладки в виде розеток со свастиками. В голове у Рады словно что-то щелкнуло. Свастика, точно! Она сбросила рюкзак и достала из него сломанный кинжал. При свете фонарика стало очевидно, что розетка похожа на рукоять кинжала. Рада обрадованно всхлипнула и, щурясь, пыталась сообразить, каким образом открыть дверь. Надо, наверное, куда-то приложить свастику, но куда? К одной из розеток? Нет, они больше… Господи, что ж так плохо видно-то? Рада попыталась подвинуть фонарь поближе и с ужасом поняла, что батарейка садится и скоро она останется в полной тьме. Стуча зубами от ужаса, она ощупывала и осматривала каждую розетку. Может, они как-то отличаются? Эта, правая, вроде толще. Точно, и в ней есть трещина… или это не трещина. Рада схватила сломанный нож за рукоятку и вставила лезвие в щель. Щелчок, лязг металла, и решетка открылась! Она пролезла в дверку и, прежде чем захлопнуть ее за собой, выдернула кинжал из замка. Щелчок – и дверь заперта. Рада устремилась вперед, подгоняемая ужасом перед тьмой. И буквально через несколько шагов налетела на вторую решетку. Теперь она сразу же вытащила нож и довольно быстро нашла нужную розетку. И опять вперед, прочь от тьмы и ужаса, с надеждой на спасение брела Рада по тоннелю. Вскоре фонарик почти сдох, но пещера полнилась рассеянным светом. Стены уже не были каменными, они осыпались от прикосновения мелким земляным крошевом, скользкий глинистый пол так и норовил уйти из-под ног. И впереди… впереди явно замаячил свет. Из последних сил Ирада рванулась – и выскочила наружу. И в тот же миг шарахнулась обратно, упала и отползла ко входу в пещеру. Под ногами, в опасной близости от глинистого козырька, на котором скрючилась девушка, темнел заполненный водой котлован, в котором отражалось свинцово-серое небо. Рада села, потерла ушибленный бок и с благодарностью взглянула вверх. Пусть серое, пусть холодное – но небо. Воздух. А значит, она выберется. Уж здесь-то кто-нибудь придет на помощь. Хотя окружающий пейзаж не располагал к излишнему оптимизму.
