Впрочем, погоня вновь стала приближаться. Кстати, догонял нас тоже чистокровный «японец» – «Субару», видимо, турбированный; уж больно шустро он настигал меня.
– Мариш, возьми, пожалуйста телефон! Позвони срочно отцу!
Марина начала просыпаться. Она вытащила из моего кармана коммуникатор и дозвонилась до своего отца, который, похоже, с трудом верил, тому, что с ним наконец-то говорит потерянная дочь. Марина объяснила, что она едет на «большой черной машине», и (с моей подсказки) просит батю позвонить его клиенту из прокуратуры, так как за ней гонятся серьезные бандиты. И черт с ним, что сейчас ночь!
Затем я продиктовал еще один номер, и Марина сказала в трубку все с моих слов.
«Субару» летел за мной как приклеенный. Я уже начал думать, как быть, если вдруг начнется стрельба, но вдруг откуда-то справа засверкали синие и красные всполохи полицейских «люстр». Сдавленный вопль сирены продолжился неразборчивой тирадой, усиленной мегафоном. Я не знал, какие именно стражи порядка обеспокоились передвижением двух быстрых машин в сторону Бирюлева, но останавливаться не собирался ни в каком случае. Тем более что «Субару» по-прежнему мчался позади меня, а уже за ним ехали полицейские машины (как мне казалось, их было две).
Гонять нам долго не пришлось – Москва умеет сжимать расстояния, когда она это по-настоящему хочет. Я влетел в знакомый двор минут через семь-восемь после того, как за нами пристроился почетный эскорт с иллюминацией. «Субарик», кстати, в последний момент отклонился от моей траектории и ускользнул в темноту городской окраины. Одна из полицейских машин устремилась за ним следом. Другая проводила меня до подъезда.
У подъезда собралось человек шесть или семь – семейство Лазаревых, надо отдать им должное, наверное, собрали свидетелей из соседей столько, сколько согласилось подскочить в этот час и убедиться в том, что похищенная дочь Василия Кирилловича действительно вернулась.
…И заодно в том, чтобы она снова не исчезла в неизвестном направлении. Такая мысль посетила меня, когда один из стражей порядка обыскивал мои карманы возле «Тойоты», а я был вынужден стоять раком, упертый физиономией в горячий капот. Второй мент сильно настаивал на том, что «девушка должна ехать с ними», на что ее родители, а также их знакомые, по всей видимости, сталкивавшиеся уже с полицейским произволом, отвечали резким отказом. Настолько резким, насколько было возможно, чтобы не угодить за решетку немедленно. Словом, люди буквально отгородили своими телами Марину от рук служителей закона.
– …Только по постановлению прокуратуры! Только таким образом! Вы меня поняли?! – бросал злые рубленые фразы стоматолог.
– Будет вам прокуратура! – зловеще обещали синие мундиры, отливающие мертвенно-фиолетовым под светом ртутной лампы, висящей над подъездом. – Будем вам такая прокуратура, что в жизни не забудете!
Во двор въехала еще одна машина. Из своей позиции я плохо видел, кто приехал, но догадался, когда Лазарев и прибывший вежливо поздоровались, а полицейские вдруг притихли и стали необычно покладистыми.
– …Ладно, – сказал один из них. – Если под ответственность областной прокуратуры, то никаких вопросов… Но этого-то заберем!
Мою голову отлепили от капота черной «Тойоты» и, нагнув, нацелили в бело-синий «Форд». Неожиданно за меня вступился отец Марины:
– Так, а это еще почему?.. Виктор Вадимович, объясните же им: этот человек вырвал мою дочь у бандитов, которые ее похитили, а его сейчас увезут, и никто не будет знать, что произошло на самом деле!
Я был совершенно с этим согласен. Менты подняли поистине волчий вой – еще бы! Когда ж такое было, чтобы они остались в подобной ситуации без добычи? К сожалению, насчет меня Виктор Вадимович не готов был так сразу брать на себя ответственность, и неизвестно, чем бы закончились препирательства, если бы среди нас не появилось еще одно заинтересованное лицо. Оно подъехало тихо, на невзрачной «десятке» без опознавательных знаков.
– Старший лейтенант Кривцов, убойный отдел, – представился он и на глазах у всех пожал мне руку. – Спасибо, Александр Дмитриевич. С вашей помощью мы задержали опасного преступника…
Стражей порядка, которые рассчитывали поживиться мной позже, эта информация повергла в легкий ступор. А между тем Кривцов продолжил:
– Сержант, откройте заднюю дверь, и посмотрите, кто там лежит…
Менты (им тоже надо отдать должное) все-таки умели действовать по ситуации. Под ядовитый ртутный свет извлекли Олега. Он что-то мычал, страшно вращал налившимися кровью глазами, а когда ему освободили рот, то извергнул такой оборот речи, что покраснели бы не только извозчик и его лошадь, но и телега. В наше время, конечно, очень трудно удивить людей всякими словесными вывертами, но бандитская рожа Олега и его повадки вряд ли заставили бы кого-нибудь усомниться в словах Кривцова.
– А в багажнике никого нет? – поинтересовался сержант. Не иначе, начал входить во вкус.
– Посмотрите, – согласился Кривцов.
Багажник долго не открывался. Кто-то заикнулся насчет монтировки, но его одернули: «потом всю жизнь рассчитываться будешь…»
Выручил Василий Кириллович: согнув хитрым зигзагом кусок проволоки, он продернул его в щель между крышкой багажника и кузовом, потянул… Послышался щелчок. «У меня «Авалон», там была похожая проблема», – словно оправдываясь, произнес стоматолог. Ну что ж, профессионала сразу видно…
Багажник действительно был непустым. Более того, в нем обнаружился живой человек, и даже не один, а два. Оба были обмотаны веревками и скотчем до состояния почти полной неподвижности. Полицейские осторожно вынули одного из них. Мелькнули красивые стройные ноги. Лена Минкеева! Да, нашелся же такой безбашенный, кто не побоялся запихнуть эту тигрицу в багажник ее собственного автомобиля… Женщину со всей возможной деликатностью освободили. Я видел, насколько ей больно и плохо, и как ей тяжело пытаться сохранять достоинство. Но даже сидя на бордюре, с опухшим почти до неузнаваемости лицом, она выглядела на голову выше многих из толпившихся поблизости. Со мной она явно избегала встречаться взглядом. Как и с прочими присутствующими. Изо всех сил стараясь сидеть прямо, она смотрела словно бы сквозь всех. Может, это ртутная лампа давала такой эффект, но я подозревал, что дело отнюдь не в лампе.
Следом вытащили Игоря Таганцева. Ему было вообще невозможно соблюдать достоинство – видимо, он провел в багажнике дольше Лены, да ко всему прочему его еще сильно избили. Но, передвигаясь окарачь, он каким-то образом доковылял до того же бордюра, где сидела Лена, и плюхнулся рядом. И, как ни странно, Тигрица не зарычала, не свистнула ногтями ему по физиономии, и даже не отодвинулась.
Кривцов, взявший с меня обещание, что я завтра же приду к нему на службу, тем временем запихивал Олега в свой автомобиль. Марину уже увела домой мама. Полицейские растерянно переговаривались на тему «неужели мы никого так и не заберем?» Их растерянность усилилась еще и тем, что вторая машина вернулась ни с чем – «Субару» исчез. Кто в нем находился, так и осталось тайной. В конце концов рядом с подъездом бирюлевской многоэтажки под ночным столичным небом остались только мы втроем: я, Лена и Игорь. Они уже почти пришли в порядок, но так и сидели на бордюре, пожалуй, излишне близко друг к другу. Привыкли, наверное: пролежать друг на друге несколько часов в багажнике – хоть и экстремальный, но все же способ узнать друг друга поближе.
– Ты отвезешь нас? – спросила Лена. Причем тоном, не допускающим отрицательного ответа.
Мы влезли в машину. Что-то было не так, когда я заводил двигатель. И только когда мы тронулись, понял: ключ зажигания я повернул правой рукой! Рука двигалась и могла делать несложные вещи: захлопывать дверь и включать указатели поворота. При этом, правда, начали сильно болеть ногти указательного и безымянного пальцев, под которыми побывала игла измерителя. И я радовался этой боли так, как редко радуешься значительно более приятным ощущениям.
– Куда вас отвезти? – осведомился я.
Некоторое время сзади, где сидели оба пассажира, доносилось только молчание. Наконец Лена коротко произнесла:
– Ко мне, конечно.
– Естественно, здания поджигал не Амир. Никакой дурак не нанял бы спившегося бездельника для такой работы. Этим занимались куда более серьезные ребята.
– Совершенно верно, – согласился я. – Но давай вернемся к тому, с чего все закрутилось. Веслов начал шантажировать Зарецкого – судя по всему, он захотел больше миллиона долларов. Зарецкий резонно предположил, что Веслова надо немедленно убрать. Но предварительно вынуть из него информацию, где и какие «охранные грамоты» он прячет. Через нашего директора Фомина людям Зарецкого как-то удалось узнать, кто обслуживает Веслова. Заодно пронюхали про дела Таганцева. А у него действительно проблема – он при разводе теряет жилплощадь. Попутно Таганцеву поручено как бы невзначай рассказать Веслову обо мне – чисто «на всякий пожарный».
